class="p1">Он сидел в кресле, слушал тихое дыхание Мерлен и таращился на Иеро. Тот спустился вскоре после того, как поздние визитеры разместились в гостинной. Молча развел огонь в камине и устроился в кресле-качалке, накрыв ноги пледом, что было довольно странно, учитывая стоящее на улице лето. В какой-то момент Къярту померещилась не присущая живым людям бледность, а спустя недолгое время наблюдений к ней прибавилась алая полоса крови, бегущей из простреленного лба.

Къярт моргнул и марево исчезло — всего лишь игра пламени и теней.

— Ты в нем дырку проглядишь, Обрубок, — тихо, чтобы не разбудить Мерлен, произнес подпирающий плечом портал камина Астер.

Обрубок?

Къярт покосился на свою руку. Он совершенно забыл, что ей полагалось отсутствовать: ее отрезало во время перехода из его мира в этот, а его тело не умело отращивать конечности. Получается, сейчас он в теле, которое для него создал Фелис?

— Кажись, приехали. Снова, — кисло заметил Астер. Он склонился к Къярту, опустил на его макушку тяжелую ладонь и повернул к себе лицом. — Иеро не скажет тебе это в глаза, поэтому скажу я: у тебя едет крыша. И чем дальше, тем больше. Разберись уже с этим и стань прежним, чтобы я мог и дальше глумиться над тобой без ощущения, что пинаю хромого щенка.

— Кто о чем, а ты все о старом, братец, — на губах Иеро появился намек на улыбку. — Проявил бы хоть каплю гостеприимства.

Астер фыркнул и вернулся к камину.

— Вы живете в доме Сэджвика?

— Как видишь.

— Почему вы не пошли с ним к Родену?

Къярт задавал вопросы только для того, чтобы не наступило молчание. Этот дом и слишком блеклый свет от камина, и Иеро, мерзнущий посреди лета — все это выглядело слишком неправдоподобно. Реальность расползалась по швам, словно не раз латаная рубаха.

— Ответь ему, И, что ты молчишь? — Астер хмуро глянул на брата.

— У меня довольно натянутые отношения с Роденом, — все с той же легкой полуулыбкой произнес Иеро. — Он считает, что я плохо на тебя влияю.

— Так считает не только он, — добавил Астер. — Но у тебя, конечно же, на все свое мнение. И то, что эти двое заявились сюда посреди ночи — я даже боюсь предположить, по какой причине, — для тебя все равно не аргумент, что ты делаешь что-то не так.

— Разве я что-то делаю? Ты меня даже из дома не выпускаешь.

— Чтобы ты не усугублял.

— Честное слово, я не понимаю, в чем ты меня обвиняешь, — Иеро миролюбиво поднял руки.

— Ну-ну, продолжай корчить из себя идиота, — Астер зыркнул на совершенно ничего не понимающего Къярта и раздраженно взмахнул руками. — А, черт бы побрал вас обоих. Делайте, что хотите. Я ухожу спать.

Он напоследок смерил Иеро полным упрека взглядом, и ушел. Скрип ступеней вторил его шагам, но вскоре затих и он.

Стоило Астеру уйти, и реальность пошатнулась еще больше.

Иеро смотрел на него и улыбался. Он словно ждал чего-то, не торопя и не подгоняя, будто у него впереди целая вечность.

— Иеро, я…, — начал было Къярт, но чувство вины встало поперек горла, не давая продолжить.

Он не смог сберечь тех, кого обещал защитить; разрушил их мир, и неважно, почему и ради чего. Рядом с Роденом и Мерлен он почти поверил в то, что этого не происходило. Но одного взгляда Иеро, такого понимающего и терпеливого, хватило, чтобы разбить эту веру в пух и прах.

В итоге, через силу, Къярт выдавил:

— Прости меня.

— За то, что из-за тебя меня и Астера застрелили? — не переставая улыбаться подсказал Иеро. Къярт опешил. — Ты уже говорил это. И извинялся. Четырнадцать раз, если мне не изменяет память. И каждый раз, когда я это говорю, ты вот так на меня смотришь. А потом забываешь и мы снова оказываемся там, где сейчас.

Къярт не мог разобрать, прозвучал ли в сказанном упрек или нет. Зачем он вообще рассказал об этом Иеро? У него не возникло и мысли заговорить с Мерлен о том, что произошло с ней в прошлом, которое он знал. Къярт предпочел скрыть это знание как постыдный секрет. И гибель Иеро была не меньшей тайной.

— Прости, — Къярт отвел взгляд. — Как много я рассказал тебе?

— А как много ты помнишь о том, что произошло с тобой со дня Пересечения?

— В этом мире? — вопрос вырвался сам собой.

— В этом мире.

— Для меня эта планета перестала существовать меньше, чем через сутки после того, как вас убили.

— Значит, полностью с чистого листа, — Иеро кивнул. — Ты рассказал довольно много. И мне, и Родену. Все, что было после твоего прыжка в скважину, и после того, как ты свел счеты с жизнью. Правда, о твоем бытие как некроманта я знаю все же поболее, чем Роден.

— И ты не считаешь это бредом?

— Тебя задели слова Астера о том, что ты сходишь с ума? — Иеро позволил себе удивиться. — Только посмотри на него: он живет в доме клановца, ест и пьет за одним столом с одним из тех, кого всю жизнь искренне ненавидел, и не находит в этом ничего странного. Так и кто здесь на самом деле сходит с ума?

Иеро говорил размеренно и тихо, почти шептал, и с каждым его словом окружающая действительность давала трещину. Ничего не произошло ни с комнатой, ни с огнем в камине, ни с Мерлен, но чем больше Иеро говорил, тем больше все казалось подделкой. Не это ли имел в виду Астер, когда говорил о дурном влиянии?

— Для меня здесь очень многое выглядит странно, — признался Къярт.

— Могу представить.

— Но ни Астер, ни Мерлен, ни Роден так не считают. Только ты разделяешь это мнение. Почему?

— Я на твоей стороне, Къярт, — улыбка Иеро стала шире. — Как и всегда. И если ты говоришь, что с этим местом что-то не так, я доверюсь. К тому же, — его улыбка превратилась в усмешку, — как по мне, и дураку очевидно, что здесь творится какая-то чертовщина. Даже такому, как мой братец. Я думаю, с тобой в некотором роде согласны все — на уровне подсознания уж точно. А Роден и вовсе полностью отдает себе в этом отчет.

— Я не совсем тебя понимаю.

— Оно и не удивительно, — Иеро подбросил в камин еще поленьев и подоткнул укрывающий ноги плед. — Ты не помнишь наших бесед, но их помню я. И у меня было время хорошенько обо всем поразмыслить. Я думаю, что истинная именно та версия событий, которую помнишь ты. Уж больно все