не миновали бы другой дом с иной подъездной аллеей и не заподозрили бы неладное. Они знали: мы не заметим, что путь стал немного короче.

– Но, даже принимая во внимание все это, мистер Куин, – произнес полицейский, – я не понимаю, чего эти люди хотели добиться. Вряд ли они рассчитывали вечно вас дурачить.

– Верно! – воскликнул Эллери. – К тому времени, как мы разгадали бы их уловки, они надеялись заполучить состояние Мэйхью и исчезнуть вместе с ним. Разве неясно, что вся эта иллюзия была призвана дать им время? Время без помех демонтировать Черный дом, при необходимости даже сровнять его с землей, чтобы найти спрятанное золото. Уверен, если вы осмотрите соседний дом, вы найдете внутри руины. Вот почему исчезали Райнах и Кит. Они, сменяя друг друга, обыскивали Черный дом, камень за камнем, в лихорадочном поиске тайника, пока мы в двойнике Белого дома пытались объяснить сверхъестественное исчезновение целого особняка. Вот почему кто-то, вероятно наш достойный доктор, выскользнул из дома следом за вами, Торн, и ударил меня по голове, когда я опрометчиво поддался желанию пойти по следам Кита на снегу. Мне нельзя было позволить обнаружить первый Белый дом, поскольку в этом случае вся иллюзия была бы раскрыта.

– А как насчет золота? – поинтересовался Торн.

– Полагаю, – ответил Эллери, пожав плечами, – они его нашли и перепрятали.

– Мы ничего не нашли, – подала голос миссис Райнах, ерзая на стуле. – Герберт, я же тебе говорила…

– Идиотка! – перебил ее толстяк. – Глупая курица.

Милли дернулась, будто ее ударили.

– Если вы не нашли добычу, – резко спросил начальник полиции у доктора Райнаха, – почему отпустили этих людей сегодня вечером?

Толстяк поджал пухлые губы, поднял свой стакан и быстро выпил.

– Думаю, я могу ответить на этот вопрос, – произнес Эллери. – Во многих отношениях это самый удивительный фрагмент всей головоломки. И, конечно же, мрачный и драматичный. Другая иллюзия по сравнению с ним была детской забавой. В нем участвуют два, казалось бы, не сочетающихся элемента – Элис Мэйхью и убийство.

– Убийство! – воскликнул полицейский, напрягшись.

– Я? – растерянно спросила Элис.

Эллери закурил и продолжил:

– Когда Элис Мэйхью приехала сюда в самый первый день, она вместе с нами вошла в Черный дом. В спальне своего отца наткнулась на старую фотографию – вижу, ее здесь нет, значит, она все еще в другом Белом доме, – на которой была снята ее давно умершая мать в молодости. Элис Мэйхью так обрадовалась фотографии, как китайский беженец – тарелке с рисом. Она объяснила, что у нее имелся лишь один снимок ее матери, и тот плохого качества. Элис взяла фото с собой, в Белый дом – в этот дом. И поставила на каминной полке на видном месте.

Полицейский нахмурился, Элис сидела очень тихо, Торн выглядел озадаченным.

А Эллери снова поднес сигарету к губам и произнес:

– Однако, когда сегодня Элис Мэйхью сбежала из Белого дома вместе с нами, она проигнорировала этот портрет, этот драгоценный сувенир, от которого в первый день пришла в восторг! Элис не могла позабыть о нем, например, из-за напряженности момента: она положила свою сумочку на каминную полку рядом с фотографией и вскоре вернулась к полке за сумкой. И при этом даже не взглянула на фото. А ведь его ценность была для нее огромной, по ее же собственным словам. Это единственная вещь во всем доме, которую она хотела оставить у себя. И если Элис взяла снимок сразу по прибытии, то захватила бы его и при отъезде.

– Куин, о чем вы говорите? – воскликнул Торн. Он уставился на Элис, которая сидела, будто вжавшись в стул и едва дыша.

– Я говорю, – ответил Эллери, – что мы были словно слепые. Что подделали не только дом, но и девушку. Что эта девушка не Элис Мэйхью.

Девушка подняла голову после очень долгой паузы, в течение которой никто не шевелился, даже полицейские.

– Я обо всем подумала, – произнесла она со вздохом, причем из ее голоса пропала хрипотца, – кроме этого. А ведь все шло прекрасно.

– Вы ловко одурачили меня, – усмехнулся Эллери. – Та милая сценка в спальне прошлой ночью… Теперь я знаю, что произошло. Ваш драгоценный доктор Райнах пробрался в полночь в вашу комнату, чтобы доложить о ходе обыска в Черном доме и, вероятно, чтобы попросить вас уговорить нас с Торном уехать сегодня – любой ценой. Я случайно проходил по коридору мимо вашей комнаты, споткнулся и с грохотом задел за плинтус. Не зная, кто это может быть и какова цель у незваного гостя, вы оба тут же сымпровизировали… Артисты! Вы упустили шанс проявить себя на сцене.

Толстяк закрыл глаза; казалось, он спит. А девушка пробормотала:

– Не упустила, мистер Куин. Несколько лет я провела в театре.

– Этот сюжет мог придумать лишь злой гений. Вы понимали, что Элис Мэйхью никто в этой стране не знал, и видели ее лишь по фотографиям. К тому же между вами двумя было поразительное сходство, как показали снимки мисс Мэйхью. И вам было известно, что мисс Мэйхью проведет в нашей с Торном компании лишь несколько часов, да и то в основном в сумраке автомобильного салона.

– Боже милостивый, – простонал Торн, уставившись на девушку.

– Элис Мэйхью, – мрачно продолжил Эллери, – вошла в этот дом, и миссис Райнах увлекла ее наверх. И Элис Мэйхью, английская девушка, больше перед нами не появлялась. Вниз спустились вы. Вы, которую намеренно прятали от Торна шесть дней, чтобы он даже не заподозрил о вашем существовании. Вы, кто и придумал весь план – вероятно, когда Торн привез фотографии Элис Мэйхью и ее подробные письма. Вы, которая была достаточно похожа на настоящую Элис Мэйхью, чтобы сойти за нее перед двумя мужчинами, незнакомыми с настоящей Элис. Я, правда, подумал, что вы выглядите как-то по-другому, когда вы спустились на ужин в тот первый вечер; но списал это на то, что вы умылись, причесались и впервые предстали перед нами без шляпки и пальто. Потом, разумеется, чем чаще я вас видел, тем меньше помнил черты настоящей Элис и все больше убеждался, что вы и есть она. Что до хриплого голоса и жалобы на простуду из-за долгой поездки в холодном автомобиле, это была хитрая уловка, придуманная, чтобы скрыть неизбежную разницу между вашими голосами. Единственную опасность представляла собой миссис Фелл, и она дала нам ответ на загадку, когда мы впервые с ней встретились. Мисс Фелл приняла вас за свою дочь Оливию. Потому что вы и есть ее дочь Оливия!

Теперь доктор Райнах потягивал бренди с совершенным безразличием