– Добрый день, пани Люба, – улыбнулся Войтек Фришке. Она знала его, он работал здесь с прошлого лета и часто засиживался по ночам. Бывало, что включал на полную мощь тяжелый рок. Она иногда заглядывала ему через плечо, но ничего из увиденного не понимала. Таблицы, графики, какие-то распечатки счетов. Сейчас он обратился к ней, как всегда, очень вежливо: – Я оставил тут чашки. Вы справитесь или мне это сделать?

Она махнула рукой. Ей всегда приходилось мыть за ним чашки, но он никогда не был таким разговорчивым. Она подумала, что неспроста он так расшаркивается.

– Лучше постарайтесь выспаться, – ответила она с акцентом и с удвоенной силой принялась отмывать пепел и кофейные подтеки с его стола. На чистоту ему было плевать, это точно.

Фришке взял входную магнитную карту, подал знак товарищу. Тот повернулся и уважительно поклонился. Люба потеряла дар речи. Они были двойниками. Пока тот другой наматывал на шею клетчатый шарф, она успела заметить на его воротнике колоратку[40].

Сама по себе абстиненция не означала отрезвления. Саша прорабатывала это со своим лечащим врачом, об этом можно было прочесть в каждом бюллетене анонимных алкоголиков. Корень ее пьянства был не в пьющей, маргинальной семье. На собраниях она часто слышала истории об избиениях, домогательствах, недостатке любви. Бред. Есть миллионы людей, переживших травму, но не попавших в клуб АА. Несмотря на то что склонность к алкоголизму наследуется генетически, факт наличия пьющих родственников не обещает развития зависимости. Саша в течение долгих лет раздумывала над тем, почему она заболела. Она по-прежнему стеснялась определения «алкоголичка» и редко произносила его вслух, потому что хорошо знала, какие ассоциации оно вызывает у большинства людей. А ведь она никогда, даже пребывая в глубочайшем запое, не была похожа на забулдыгу. Собственно, именно так она себя оправдывала. «Я не такая, как они: постоянные посетители баров или те, кто толпятся у пивного ларька либо валяются на улице. Настолько низко я не пала. И никогда не паду», – уговаривала она себя. Всегда опрятно одетая, благоухающая парфюмом, она очень долго успешно совмещала алкоголь и работу. Однако некая внутренняя пустота, которую она старалась физически заполнить, не проходила. Поэтому Саша не могла остановиться и так долго не расставалась с бутылкой.

Как это все началось? Где находится грань между безопасным употреблением и зависимостью? Когда прозвучал первый тревожный звоночек, которого она не заметила? Это основная проблема на пути к трезвости. Понять, когда случился момент входа в ад, дно которого находится недалеко, а падение происходит моментально. Сначала каждому алкоголику кажется, что все под контролем, он уверяет сам себя: это всего лишь один стакан. Мне грустно, мне весело, повод найдется всегда. Может быть, она перешла границу уже в возрасте шести лет? Первый глоток под руководством отца, который разрешил ей хлебнуть пивной пены. Или бокал вина в хорошем ресторане по случаю окончания школьных выпускных экзаменов? Она никогда не пила дома, при родителях. Алкоголь она считала чем-то праздничным, гарантирующим радость и торжество.

Она всегда была скромной, аккуратной и обязательной. Полная противоположность активной и общительной матери. Публичные выступления, новые люди, устные экзамены – все это вызывало у нее ужас. Она отдавала себе отчет в том, что это следствие излишнего перфекционизма, страха перед провалом. Она предпочитала спрятаться в углу, нежели выступать на сцене, даже перед малочисленной группой кузин и теток. Во время семейных торжеств она сидела, как зайчонок, не отвечая на вопросы о школе, мальчиках, выборе факультета. Такая хорошая, тихая девочка! Поэтому всем так трудно было понять, почему это с ней случилось. Почему Сашка вдруг запила? А ответ был очень простым. Алкоголь снимал с нее оковы, освобождал ее. Благодаря ему она представляла себя более смелой, остроумной, доброжелательной, веселой, нужной и сексуальной. Он позволял ей каждый раз быть кем-то другим, в зависимости от ситуации. Она чувствовала себя актрисой, играющей разные роли.

Саша избавлялась от своих комплексов, убегала от себя. Создавала собственный имидж, и это у нее получалось: ее любили и ценили. Но любили ли ее саму или ту маску, которую она надевала? На последнем этапе она уже не знала, кто она на самом деле. Саша – это та забавная девушка, душа компании, а может быть, серьезный сотрудник полиции и одновременно – дама без комплексов, которой не нужны постоянные отношения, так как достаточно одноразовых приключений? Это был бикфордов шнур, как говаривал Абрамс, когда они обсуждани ее докторскую. Страх сближения, срывания масок. У каждого есть что-то подобное. Это запрятанное глубоко чувство может довести человека до грани. Именно поэтому ее жизнь дала трещину. Бомба с часовым механизмом потихоньку тикала под столом с самого начала. Саша завалила запланированную полицейскую операцию не потому, что напилась и чуть не погибла, подвергая смертельной опасности жизнь нескольких человек, а потому, что не умела быть собой.

А теперь? Обрела ли она покой? Известно ли ей, кто она? Том когда-то проводил исследования на тему преступников, имеющих алкогольную зависимость. Он впервые задал ей эти вопросы. Какая ты? Что ты скрываешь внутри себя? Какой ты была до того, как стала играть, и от чего бежишь? Ответы она искала несколько лет и, если бы не Том, вряд ли нашла. Разрешай себе злиться, не сдерживайся, говорил он. Позволяй себе радость, эйфорию, детский эгоизм – это поможет двигаться вверх. Найди в себе что-то очень хорошее и для начала полюби себя. Ты дитя Божье, что бы это для тебя ни значило. Ты исключительна, как каждый из нас. У нас разные ДНК, это нельзя ни подделать, ни изменить. Не гоняйся за людьми, они не обязаны тебя любить. Те, которые подходят тебе, найдутся сами и останутся с тобой. И тогда уже не нужно никем притворяться и ни под кого подстраиваться. Старайся просто существовать до тех пор, пока не почувствуешь покой. Слабости нам необходимы, не надо их стесняться.

К этому, собственно говоря, и вел процесс ее отрезвления. Она не пила уже седьмой год, но, несмотря на это, иногда по-прежнему чувствовала во рту вкус спиртного. И очень боялась, что в один прекрасный день сорвется и тогда уж ведра водки будет мало. Она помнила те времена, когда у нее в квартире повсюду спрятаны были бутылки. Как правило, обычная, самая дешевая водка. Главное было, чтобы градусы и запах были на месте. Когда бутылка пустела, а новой не оказывалось, земля уходила у нее из-под ног и она была способна на все, чтобы пополнить запасы.

Именно так все и вышло тогда, в Кракове, во время ее последней служебной операции. Она пошла за водкой, несмотря на то что ее обязанностью было сидеть на месте и ждать указаний сверху. Разыскиваемый психопат схватил ее у магазина и затащил в подвал, в котором она провела несколько дней. Саша до сих пор не знает, сколько это продолжалось, так как перестала ориентироваться во времени. Она пережила дикий ужас, но в то же время впервые за долгие годы прекратила пить. Она сама не знала, что было страшнее. То, что она сделала, чтобы спасти себя, или то, что подвергла опасности других людей. Из-за нее погибла ни в чем не повинная девушка. Очередная жертва, которую использовали в качестве приманки и которой она лично обещала полную безопасность. Все случилось из-за того, что Саша ушла за бутылкой. Ей бы очень хотелось это забыть, но не получалось. Слова, которые произнес сегодня утром ксендз Старонь, идеально перекликались с ее историей. Ей казалось, что он говорит о ней, а не о себе. Но она сдерживалась, трусила, как он когда-то.