– Ну, я ж говорил.

– Есть еще два. У нас два выстрела.

– Не делать.

– И что теперь?

– Не знаю, – признался Дух, – можно прижать эту менеджершу. Пусть вспомнит что-нибудь новенькое.

– Она знает только то, что ничего не знает.

– Так же как и я.

– Если понадоблюсь, звони, – добавил Джекил в качестве утешения.

– Будь бдительным. – Майор положил трубку.

Таким образом Буль очистился от подозрений, а у них, как и прежде, не было ничего нового по делу. Ни одного порядочного допроса, потому что кое-кто слишком умный и наглый из Федерального забрал клиента прямо у него из-под носа.

Духновский взял куртку и решил еще раз побеседовать с Люцией Ланге, рассчитывая вернуться к приезду Саши или перенести встречу с ней на более позднее время. Он положил документы в несгораемый шкаф и, слегка поразмыслив, вынул из него свой служебный пистолет в кобуре. Давно он им не пользовался. Пистолет вернулся на полку, Дух закрыл шкаф, отвернулся и посмотрел в окно. Шел дождь. Он не собирался ехать на трамвае, поэтому еще раз открыл шкаф и вынул из него ключи от «ренджровера» Буля. Без каких-либо колебаний капитан решил воспользоваться его тачкой, не заботясь о получении необходимых разрешений. Хотя бы один раз в жизни он собирался повести себя как не очень законопослушный гражданин. Когда он уже сидел на удобном белом сиденье, с включенным массажером, позвонила Зюлковская. Она щебетала, как жаворонок. Это его обеспокоило.

– У нас новый подозреваемый, – чирикала она. – Вы не справляетесь, а граждане за вас дела раскрывают. Збигнев Пакула признался, что Иглу заказали, и может даже сказать, кто взял заказ.

– Пакула? Этот сивый мерин? Он четырежды судим за дачу ложных показаний. Мы уже давно не пользуемся его информацией, – буркнул Дух.

– Я вышлю тебе мейлом скан его показаний, посмотри в свободное время. Парни из Белостока определили его к тебе на допрос.

– Мейлом. У тебя, наверное, голова болит и обе ноги тоже.

– На дворе XXI век. Не перегибай.

– А хакеры?

– Пан капитан, я вижу, ты фильмов насмотрелся, – парировала пани прокурор. – В общем, я уже выслала, Лотосом[37].

Духновский воздержался от уместных в данном случае выражений и выжал газ в пол, после чего подумал, что такая машина, как у Буля, способна чудесным образом поднять мужчине настроение.

– У меня срочное дело, – процедил он примирительно. – Кто-то из моих займется им. Или, может, направлю его к Залусской. У меня нет никакого желания говорить с этим жуликом.

– Твое личное присутствие обязательно. Это совершенно секретные данные, – уперлась она.

– Настолько секретные, что вот-вот мы все увидим скан на Фейсбуке.

Зюлковская не ответила.

– Ты там? – бросил он, слегка обеспокоившись. – Надеюсь, не обиделась?

– Откажись от этой девушки, – решительно заявила она. – Посмотри скан, прежде чем начнешь раскручивать ее. И как можно быстрей, исключи ее из следствия вообще. Это приказ Юрека. Я сегодня говорила с ним.

– О! Поздравляю с аудиенцией у Мастера. Именно такие прокуроры нам и нужны.

– Совершенно секретно, – повторила. – Я отправила скан с подтверждением получения и увижу, во сколько ты прочел сообщение и сделал ли это вообще. Это многое может изменить.

– Вы все с ума посходили с этой секретностью? Говори нормально, Эдита. Я и не подозревал, что работаю в разведке.

– Дело теперь ведет Федеральное. Ты у них в подчинении, если хочешь знать. И реши с этим Пакулой, или как его там.

– Не могу говорить, полиция, – соврал Дух и бросил телефон на сиденье.

Он доехал до Монтяка, продефилировал у Гранд-отеля, а потом послушно развернулся в сторону управления полиции. Для поднятия настроения он впервые в жизни купил себе гамбургер с двойным луком.

Главный офис SEIF находился в стеклянном здании Olivia Business Centre. Саша поднялась на лифте на пятый этаж и двинулась по желтому ковровому покрытию с эмблемой фирмы – янтарным слоном. Над головой секретарши висело несколько часов, показывающих время в разных часовых поясах, а под ними золотыми буквами было выведено: «Safety – Investment – Finance»[38].

Кроме длинной стойки ресепшен и нескольких дизайнерских кресел в стиле какого-то там Людовика огромное пространство было пустым, как зал ожидания в аэропорту. Окна закрыты шторами. Помещение освещали лампы нового поколения, дающие теплый, уютный свет, и если бы не часы, то трудно было бы определить, день сейчас или ночь.

Центр обслуживания индивидуальных клиентов, выдержанный в том же стиле, находился на первом этаже. Залусская уже побывала там. Просмотрела все рекламные листовки, прочла проспекты, понаблюдала за работающими, как муравьи, консультантами в наушниках. Ни на одном из плакатов не было ксендза Староня. SEIF рекламировали исключительно улыбающиеся лица лауреатов различных шоу талантов, актрис сериалов (одна – в халате врача) и участник одного из сезонов шоу вроде «Дом-2», который готовился стать политиком. Саша не была знакома с деятельностью ни одного из этих людей, так как не читала глянцевые журналы и не смотрела телевизор. Но, сидя в длинной очереди, узнала, кто есть кто.

Удивительным было то, что в тяжелые, кризисные времена в SEIF толпился народ, жаждущий приумножить свои сбережения в геометрической прогрессии. Сама Саша никогда не вложила бы сюда свои деньги, даже если бы таковые имелись. И дело даже не в том, что она не относилась к группе граждан, на которых все это было рассчитано. Среди клиентов фирмы были в основном молодые да смелые с потребностью мгновенного обогащения или скупердяи, рассчитывавшие на еще больший процент при вкладах на длительные сроки. Но компания, даже на первый взгляд, производила впечатление мыльного пузыря. Преобладание формы над содержанием у Залусской всегда вызывало сомнения. А здесь везде были эмблемы богатства: золото, бриллианты, символ доллара. Как в секте.

Она взяла номерок из автомата. Очередь продвигалась на удивление быстро. Саша едва успела осмотреться, как ее пригласили к окошку. Обслуживание было организовано образцово. Саше показалось, что на работу брали больше сотрудников, чем это было необходимо. Основная масса – молодежь, видимо студенты. Красивые, приветливые. Когда она показала в окошке изображение ксендза Староня, услышала, что эти листовки уже не используются.

– Но они были?

Испуганная девушка пожала плечами. Ее не проинформировали на случай такого рода вопросов. На лацкане жакета у нее был прицеплен значок: «I speak English. Ask me»[39].