* * *

Риан переместился не в дом, а к воротам ограды. Прошелся вдоль забора, посмотрел через резные узоры на двор, на свет, горевший в окнах леди Дерри. И застыл, думая о том, что впервые в жизни не хочет видеть собственную мать. Ту, которая дала ему жизнь, воспитала и дарила только любовь. Он не видел от нее дурного. Элиса всегда поддерживала его, когда советом, когда делом. И вот что он узнал о ней. Пьедестал его любви к матери пошатнулся, дал трещину.

Эдриан ощутил, как на лицо упала снежинка, мгновенно растаяв. Сунув руки в карманы плаща, маг запрокинул лицо к небу, глядя на мелкий снег, медленно летевший с облаков.

А уже спустя минуту он шагал к воротам.

— Доброго дня, милорд, — произнес открывший ему привратник.

Удостоив его кивком, Дерри быстро дошел до парадного входа и легко взбежал по ступеням. Его уже успели заметить в окно, и расторопный лакей распахнул перед хозяином дома двери. Второй с поклоном поспешил принять шляпу и плащ. — Где леди Элиса? — хмуро поинтересовался маг.

— Хозяйка в маленькой гостиной. Только что спустилась туда и велела принести вина и фруктов, — последовал ответ.

— Добавьте еще один бокал, — бросил Риан и направился прямиком туда, где находилась его мать.

Эдриану не терпелось поговорить с ней. И в тоже время он боялся окончательно разочароваться в той, которая всегда была для него примером доброты и искренности.

— Риан.

Леди Элиса встретила сына так, словно ждала, что он вот-вот войдет. Стояла у окна и смотрела на сына, храня на губах немного искусственную улыбку.

— Проводил мисс Вандерберг? — спросила она спокойно.

Дерри не потрудился закрыть за собой дверь руками. Просто сделал быстрый пасс, и она сама за его спиной с грохотом захлопнулась. Элиса и глазом не моргнула. Только улыбка стала еще более напряженной. Выдержки ей было не занимать, и Эдриан понял, насколько сильная женщина его мать.

— Вижу, ты хочешь поговорить. — Она не стала юлить.

— Хочу. — Он тоже не был намерен заходить издалека.

Элиса кивком указала на диван и первой присела, держа спину невероятно ровно.

— Что произошло? — только и спросила она.

Дерри сел рядом. Он понимал, что рассказ Элеоноры заставил его иначе взглянуть на мать. От этого было больно. Но он предпочитал знать правду, чем продолжать купаться во лжи до тех пор, пока погрязнешь в ней с головой.

— Говори. Если есть вопросы, я на них отвечу, — спокойно произнесла Элиса Дерри. — Если, конечно, смогу.

— Я разговаривал с Элеонорой, — бесстрастно заявил Риан. — Что еще за проклятье рода, матушка? И почему я узнаю о нем последним? О проклятье, которое касается именно меня.

Мать вздохнула. Улыбка угасла, и она подняла взгляд на сына.

— Мы с твоим отцом пытались уберечь тебя от этого. Ты хочешь знать правду, я тебе ее расскажу. Но готов ли ты принять то, что услышишь?

— Рассказывай, — испытывая нетерпение, замешанное на толике гнева, ответил Дерри. Он уже понимал, что ничего хорошего не услышит. Понимал и то, что Элеонора рассказала ему чистую правду. А вот сейчас он узнает то, чего не знает даже она.

— Проклятье существует, Риан.

Пальцы Элисы стиснули ткань платья. Риан заметил, что она еще не переоделась. Видимо, ожидала разговора с ним.

— У твоего отца была жена. До меня, — выдавила с неохотой леди Дерри. Было заметно, что тема ей неприятна. — Женщина, которую он любил. Я всегда скрывала факт ее существования. И, к счастью, о ней знали немногие. Да и те, кто знал, предпочли молчать, потому что я стала леди Дерри, а та, первая, канула в ничто. Джонатан даже не успел заказать ее портрет, чтобы добавить его в проклятую галерею Стормхилла. В ту самую галерею, куда тебе прежде не было хода.

Заметив изменившийся взгляд сына, Элиса кивнула.

— Да, ты правильно предполагаешь, Риан. Когда ты родился, твой отец наложил на галерею заклятье. Именно оно заставляло тебя игнорировать это место. Но после смерти Джонатана сила его заклятья стала ослабевать. — Она сверкнула глазами. — Ты ведь был там, когда пытался поймать тень, что преследовала Нору?

— Был, — сухо бросил Дерри.

— Значит, магия Джонатана действительно потихоньку умирает, — вздохнула Элиса. — Мы пытались оградить тебя от этого проклятья. А когда наша семья едва не разорилась, Джонатан нашел мистера Вандерберга. Тогда ему и пришла в голову идея пообещать тебя в мужья дочери этого торговца. В качестве оплаты долга. Он и его жена, в особенности миссис Вандерберг, грезили породниться с могущественной и родовитой семьей. Но Джонатан уже тогда видел, насколько гнилые эти люди. Да, я знаю, что он поступил неправильно. Но тогда я не нашла в себе сил отговорить его, и ты стал женихом мисс Элеоноры.

Внутри у Дерри что-то мучительно сжалось. Перед глазами встала темная пелена. Слова матери пугали и злили, но он должен был выслушать ее до конца. Чтобы понять, нельзя ли изменить судьбу. Эдриан не собирался терять Элеонору. Не теперь, когда обряд соединил их в часовне родового имения. Не тогда, когда он впустил ее в свое сердце и понимал, что теперь вырвать может только вместе с ним. Но знал также и то, что, если перед ним встанет выбор, он скорее останется одиноким и неженатым, чем позволит Норе умереть. Кто бы мог подумать, что в итоге все обернется так?

— Твой отец решил, что эта помолвка — выход из страшного положения. Он спасал нас от разорения, а тебя от горечи потери любимого человека, — между тем продолжала Элиса. — Я оказалась слаба. Я пошла на поводу у Джонатана и согласилась на вашу помолвку. Твой отец, благородный лорд, уверял меня, что ты, его сын, никогда не заинтересуешься дочерью торговца, а я все это время пыталась себя обмануть. Хотела закрыть глаза на содеянное, но в итоге не смогла.

— И что ты сделала? — спросил Дерри, уже заранее зная ответ.

— Я им рассказала, — Элиса опустила глаза. — Да. Рассказала.

Эдриан тихо выругался, но мать сделала вид, что не заметила этого.

— Я дала им шанс отказаться, спасти дочь. Но, кажется, они мне или не поверили, или решили, что смогут каким-то образом справиться с проклятьем. И Элеонора осталась твоей невестой.

— Более того, — голос Риана стал холодным и каким-то надтреснутым, словно он долго и сильно болел, — мы с ней обменялись кольцами и провели обряд в Стормхилле! Матушка, — сдавленно произнес он, — почему вы не рассказали все мне? Я имел право знать, прежде чем... — Он осекся. Понял, что сейчас едва не рассказал матери о том, что влюбился. Сильно и окончательно. Наверное, в первый и в последний раз в своей жизни.

— Я дала право решать Вандербергам, — тускло проговорила леди Дерри. — Это они сделали выбор. Они решили отдать за тебя Элеонору.