Я столкнулась с бесшабашным Забытым один раз, в коридоре. Догадалась о его присутствии по дуновению воздуха. А потом он прошептал мне на ухо пошлость и издал неприличный звук. На глаза не показался, естественно, сразу исчез. Можно подумать, спрятался. В общежитии один невидимка. Как наказать барана? Бежать к главе. Да ну, ещё жаловаться кому-то. Я сделала вид, что ничего не заметила (лучшая тактика) и пошла дальше.

Обитатели общаги приучили себя лишний раз поворачивать ключ в замке. Если раньше, увидев случайно открывшуюся дверь, они валили всё на сквозняки, то сейчас, от греха подальше, проверяли помещение. К счастью, сквозь стены Дарен бродить не умел.

Логично, что Забытые вызывают у обывателей больше любопытства, чем заколдованные. Хотя в масштабах мира первых больше, чем вторых (по статистике), в столице – наоборот. Зорица крутилась возле невидимки, как вначале крутилась возле первых гостей, но выкинула его из головы, когда Всеслав Видный вызвал волну кривотолков. В газетах написали, что он исчез, а съёмки сериала приостановлены. Высказывались различные предположения.

– Сожрал наверняка кого-нибудь, – признал возможным Милорад.

Жители общежития отнесли очередную петицию главе, а в качестве дополнительной сигнализации стали вешать на двери комнат колокольчики. Кто знает, на что способны Забытые? Особенно невидимые.

Короче, моё имя уже не склоняли на всех углах. После волны желания разведать обо мне как можно больше, которая катилась ещё месяц назад, и два… нынче я чувствовала себя одиноко. Волна разбилась о камни, вода ушла.

Впрочем, я придираюсь. Разумно ли жаловаться? Лазарь упорствовал. Не оставлял меня в покое. Блудовит не забывал, всё совершал попытки пригласить куда-нибудь. Добрыня иногда захаживал в гости. Мы много разговаривали. Его я стеснялась не так сильно. Да он и сам понимал, уходил до заката, не стучал в дверь после. А Пересвета я гнала задолго до превращения, боялась потерять голову, забыть про время, как тогда в игроме. Он тоже заглядывал на огонёк. Раньше не пускала к себе из-за Лучезары. Нынче скрывать ничего не приходилось. Как-то пригласила и началось. Всё бы хорошо, но Усмарь сразу, с порога, начинал вести себя вольно. Его разумная наглость мне всегда импонировала. Только мешал расслабиться страх, что предстану козлоногой. Лишь бы не перед ним.

Стоило отвинтить Лучезаре голову во сне.

Кстати, о Лучезаре. Проходили седмицы, а Радмилкин воз стоял на том же месте. Она иногда приезжала жаловаться. Сообщала, что никакие окольные разговоры на Чародейку не оказывают влияния. Она то ли и впрямь не понимает, то ли искусно прикидывается. От Радмилки не съезжает, а деньги меж тем тают. В лавки за ведьму иногда Барышникова бегает, иногда их третья соседка. (Последняя, стоит сказать, вполне ожидаемо без ума от Лучезары. Где-то я это видела. Ах! Ну да, она же не в курсе.) И вечеринки едва ли не каждый вечер. Верещагиной теперь хорошо. Никто не запрещает курить и не упрекает за содеянное. Чего же съезжать?

А Радмилка нынче по вечерам пьёт за моё здоровье за Чародейкин счёт, а потом приходит ко мне и уговаривает забрать ведьму обратно. Я спрашиваю: что мне с ней делать? Радмилка не находит ответа.

Однажды ко мне зашла Малина Борисовна и после дежурных вопросов осторожно осведомилась: не подселить ли соседку? Давно живу одна и тому подобное. Я изобразила на лице такое выражение, что староста поняла без слов. Тяжко вздохнула и ушла, не попрощавшись. Я понимаю, у неё в общежитии ремонт и надо как-то решать проблему поселения тех, кто временно без комнаты. А на мне фирменное Верещагинское клеймо, и я никому не желаю его демонстрировать.

О соседстве со мной и Любава на днях заговорила. Поинтересовалась: а что если ко мне перебраться? Я одна, а их пятеро. Она со всей душой в подружки набивается, а я ощетинилась сразу. Любава – одна из немногих, кто не видел светопортретов, сделанных Младой. Я не хочу это исправлять.

Хм… странно. Получается, она не боится. А уж как Дубинину понравилось бы наше соседство!

После отказа Любава пару дней не заходила в гости. Но на этаже нам встречаться приходилось. Фразами обмениваться…

Наступил и почти истёк травень. Ночи стали короче, дни теплее. Я так надеялась, что уже к лету точно избавлюсь от заклятия. Но исцеление тащилось так медленно, что таяние ледников рядом с ним выглядело просто молниеносным. Козья шерсть становилась светлее и реже. Но мне, наверное, пришлось бы пять лет не смотреть на свои ноги, а потом взглянуть и, уловив изменения, воскликнуть: «О! Вы побледнели!» То есть мне иногда думалось, что ничего светлее и реже не становится, что я выдаю мечтаемое за настоящее.

Зато я за полтора месяца принялась готовиться к испытаниям. А ведь они ожидались только в червене. А что? У меня уйма свободных вечеров.

Однажды возле главного корпуса ко мне подошёл Лазарь. Я возвращалась с занятий. Видела вокруг девчонок в коротких юбках и чувствовала, как шевелится в душе затаённая зависть. Вот они спокойно могут гулять по вечерам. И не отгоняют от себя тех, кто нравится, ибо не боятся предстать в неприглядном виде.

– Я тут подумал… – издалека начал Лазарь. – А если расскажу кому следует, что ты знаешь, где прячется беглая ведьма? Чародейное управление следования правде к таким сигналам очень прислушивается.

Расслабься, хотелось ответить мне, джинсы больше не действуют. Но промолчала. Может ли Ягода проведать, что я трезвоню о её тайне? Пока знал только Милорад и уже прикидывал, не заказать ли у колдуньи амулетик. Обдумывал вескую причину. А то она поинтересуется: зачем посылать из Заокеанья, если дома быстрее и дешевле? У Дубинина тоже счёт к «Яхонту».

Лазарь не казался тугодумом, но для того, чтобы перейти к прямому шантажу, ему понадобилось больше месяца. Давно мог взяться за меня основательно.

– Чародейное управление уже бы её поймало, – спокойно ответила я, продолжая топать к общежитию.

– Они просто не разговаривали с ценным свидетелем.

– Разговаривали. Они в лечебницу ко мне приходили. Ещё тогда. Зимой.

– С тех пор многое изменилось.

Мимо прошли Ратмир и писарица главы. Они так оживлённо беседовали, что не заметили нас. В последнее время Ратмир ударился в физическое совершенствование. Окончательно забросил вредные привычки. Случается с Дельцом такое. Совсем красавцем стал. Писарица смотрела на него влюблённо-отупелыми глазами. А он, я думаю, выгоды ищет.

– Угомонись, я обманула Славомира. Не знаю, где Лучезара.

И ведь не соврала. Так и не удосужилась съездить к Радмилке, посмотреть, как она живёт. Даже адрес не узнала. Отсюда следует, что я действительно не знаю, где прячется Верещагина.

– Сомнительно.

– Лазарь, я вас всех обыграла самым беспорочным образом. Я, как и Чародейное управление, следую правде. Почему бы тебе не обратиться к Гуляеву? Вдруг у него тоже сверхспособности открылись? Ведьма по нему сильнее проехалась, чем по мне.

– Он исцелён. Ты, когда исцелишься, тоже потеряешь ЭТО. Нужно пользоваться сейчас.