– Ты много думал об этом.

Я киваю.

– Если я однажды собираюсь занять трон, пора начать думать о непростых вопросах и еще более сложных ответах.

– Значит, ты смирился, что станешь моим наследником.

– Да, но пока не готов занять твое место. Ты была права, заставив меня взаимодействовать с людьми, но дальше я должен следовать своим путем. И прежде чем завоевать их уважение и подарить им свое, мне нужно еще кое-что сделать. Так же как в случае с Сан-Лазаро, я хочу узнать о них больше. Понять их проблемы, тяготы и заботы, а не просто развлекать элиту раз в год. Ты можешь дать мне время? И свободу действовать по-своему?

Она молча наблюдает за мной, а потом сжимает мне руку.

– Да, Франко, могу. И как бы трудно ни было мне передать контроль, над этим придется поработать. Наверное, мне тоже нужно больше времени.

– А Лорелея не будет против?

На губах ее мелькает легкая улыбка.

– Думаю, нет. Когда дело касается любви, она – само терпение. Хотя… – Никсия отталкивается от балюстрады. – Мне все же лучше вернуться к своей паре, пока за столь долгое отсутствие она не откусила мне голову. Несмотря на все терпение, стоит ей разозлиться, и она превращается в пантеру.

– Ступай, – отмахиваюсь я. – До конца сезона я вполне смогу справиться сам.

– Знаю, что сможешь. – В ее словах звучит убежденность, но энергия выдает толику настороженности. Она бросает взгляд на балконную дверь. – Ты уверен, что она та самая?

– Да, она та самая, – с трудом сглатываю я.

В уголках глаз сестры появляются морщинки.

– Хорошо, Франко. Я рада за тебя. Если ты ее любишь, я тоже научусь любить.

И, приняв неблагую форму, Никсия уносится прочь.

Эмбер

Я открываю глаза в незнакомой комнате. Хотя нет, я здесь уже бывала. Просто не ожидала очнуться в этой кровати. Я сажусь на постели. Взгляд падает на пианино, на котором я играла всего несколько дней назад. Но почему я здесь? И как сюда попала?

На скамейке возле пианино я замечаю элегантную туфлю с разбитым стеклянным каблуком.

И меня накрывают воспоминания, мелькая перед мысленным взором вихрем цветов и звуков. Я помню, как меня забрал Марус, стычку с мачехой в карете, ее мрачное признание, а после разразившийся вокруг нас вихрь, который мне как-то удалось вызвать.

Потом появился Франко.

Франко.

Сердце, бешено стучащее в груди, начинает замедлять свой бег. Я делаю несколько глубоких вдохов, чтобы успокоиться.

– Ты проснулась…

В комнату входит Франко и направляется прямо ко мне. Он осторожно садится на кровать, в его глазах читается тревога. Не знаю, в чем дело, но, кажется, он… меня боится? Желудок скручивает тошнота. Конечно боится, он ведь видел, что я сделала.

– О чем бы ты ни думала, прекрати, – твердо произносит он. – Просто скажи все как есть.

Отчасти мне хочется закрыться и придумать нечто, способное держать его на расстоянии, но я тут же отбрасываю эти мысли. Как бы сильно я ни боялась, но уклоняться от ответа скорее пристало испуганной девчонке, а не женщине, которой мне хочется быть. Впрочем, я ею уже стала…

Я делаю глубокий вдох.

– Твои чувства ко мне изменились? Ты ведь видел, на что я способна…

Он хмурится в ответ.

– Нет, Эмбер. Я по-прежнему люблю тебя всем сердцем.

– Тогда почему ты такой отстраненный и нерешительный?

Он беспокойно морщит лоб, с трудом подбирая слова.

– Я боялся, что, возможно, твои чувства изменились. Ведь Марус забрал тебя из-за меня. Да ты, должно быть, сама уже это поняла.

Конечно, когда Марус отыскал меня, а Никсия упомянула о данном Франко обещании, я ощутила себя преданной, но…

– Что произошло?

– Все началось в опере, – поспешно начинает он, словно хочет поскорее объяснить. – Когда ты вышла из ложи, Марус заговорил о своей пропавшей невесте. Я понятия не имел, что это ты. Он просил меня пообещать, что если я узнаю о твоем присутствии во дворце, то отдам тебя ему. Я же добавил оговорку – только лишь для разговора. Как только ты призналась, кто ты и к чему тебя принуждают, я понял, что не верю ему. Я пытался нарушить обещание, но… оно чуть не убило меня. Прости, Эм. Я никогда бы не пообещал такого, если бы….

– Все в порядке, – отвечаю я. Меня переполняет облегчение. Все недостающие детали насчет его предательства теперь встают на свои места. – Я тебя не виню.

Он заметно расслабляется и придвигается ближе. Сжав мою руку, он проводит большим пальцем по тыльной стороне ладони.

– Я боялся, что ты никогда меня не простишь.

– Я прощаю тебя, Франко, но… как ты можешь смотреть на меня прежними глазами? Если бы ты меня не остановил, я бы убила свою мачеху. Я не владела собой. С самого начала она была права. Моя магия темна и опасна. Просто до сегодняшнего дня мы не знали всей степени ее темноты…

– Нет, – возражает он. – Ты не можешь винить себя за это. Ты могущественная полуфейри, которой просто не дали возможности познать свою магию. Тебя сдерживали и растили без присмотра фейри. Вполне понятно, что первое превращение в неблагую форму подняло твою магию на новый уровень. Думаешь, для нас это так уж необычно? Тебе просто нужно научиться контролировать силу, Эм. Я ведь смог.

«Для нас».

От двух простых слов сердце трепещет в груди.

Прежде никто и никогда не причислял меня к фейри. После смерти мамы я чувствовала себя потерянной, опустошенной, сбитой с толку, не понимала, кто я и где мое место. Я думала, что так и проживу до конца своих дней, не принадлежа никому и ничему. Для людей во мне всегда было слишком много от фейри, для самих же фейри – чересчур мало. Лишь жизнь в дороге, как я полагала, могла дать столь необходимую свободу. Но вдруг я ошибалась и для меня найдется место лучше? И лучшее будущее? Мне не придется бежать, оставляя за спиной свою истинную суть, и я смогу просто быть самой собой.

– Ты не боишься меня? – спрашиваю я.

– Боюсь? Разве ты не помнишь, что я рассказывал тебе о своих первых опытах с магией? Я годами опустошал эмоции друзей, пока не научился себя контролировать. Я не боюсь тебя, Эмбер. Я поражен.

Он придвигается еще ближе, и я кладу голову ему на плечо.

На несколько минут мы погружаемся в молчание. Потом я набираюсь смелости задать следующий вопрос.

– Где моя семья и брат Марус?

Франко рассказывает, где они и что случилось после того, как я потеряла сознание. Я вздрагиваю, когда он упоминает, что хочет дать Сан-Лазаро еще один шанс, но не сомневаюсь в его решении.

– А что будет с моими сводными сестрами? С миссис Коулман?