мире. Для них жизнь во сне даже более реальна, чем наяву. Среди разных подгрупп, сходных генетически, но культурно разнородных, слова, обозначающие «сон», — alchera, bugari, djagur, meri, lalun, ungud — являются синонимами исконного времени сотворения мира. На Западе оно известно под английским названием Dreamtime.

Время в этом фундаментальном измерении существования переживается не как «одно событие за другим», а как «всё одновременно и сейчас», или «время вне времени». В одних группах это время до настоящего, в других — внутри настоящего, в третьих — параллельно ему.

В альхеринге сохранены все секреты инициации, космогония и онтология аборигенов, а также обширные практические знания. Они позволяют им выживать в негостеприимной среде, со скудными ресурсами и по соседству со смертельно опасными хищниками. Альхеринг — хранилище способов охоты, кулинарного и изобразительного искусства, карт священных троп. По ним можно безопасно перемещаться по самому большому острову в мире, используя определенные топографические приметы для прокладки маршрутов.

Кроме того, из альхеринга от старейшин к младшим передаются знания и традиции — в форме песен, танцев и объяснений, где найти воду, охотничьи угодья, убежище и материалы для изготовления деревянных и каменных орудий. В альхеринге раскрываются тотемические тайны: поэтому и говорится, что человеку снится сон кенгуру, сон медового муравья, сон акулы или сон барсука. Некоторые тайны раскрываются, когда сновидцы становятся достаточно зрелыми или даже стариками.

В альхеринге происходит мифическое слияние с прошлым предков; это обновленный источник настоящего и каноническая точка отсчета для ситуаций и отношений, которые никогда не бывают абсолютно новыми, так как представляют собой повторения тайных паттернов. Сны позволяют обращаться к предкам и другим духам в поисках знаний и руководства, и эти встречи для аборигенов Австралии наверняка не менее увлекательны, чем для греков осевого времени, которым снились гомеровские герои бронзового века.

В культуре аррернте природа представляет собой огромный храм, а жизнь — непрерывный сверхъестественный опыт. Духи, наделенные интенциональностью[182], живут внутри флоры, фауны и мира минералов. Их анимизм интенсивен и архаичен; возможно, это самая древняя непрерывно практикуемая религия на планете. Погружаясь в альхеринг, аррернте свободно отождествляют себя с любым природным объектом как во сне, так и наяву. Этот мир позволяет им жить во сне совершенно другой жизнью: общаться с духами всех мастей, включая животных, растения и многочисленные поколения предков; находиться в переживании настолько полном и возвышенном, что возвращение к жизни наяву подобно возвращению в сон, а процесс засыпания — пробуждению.

Выход из тела

Тибетские монахи понимают сны как простые построения, иллюзии, которые подвластны сновидцу, зависят от его манипуляций, особенностей применяемого метода и намерений. Они считают каждое засыпание подготовкой к смерти и практикуют милам, или йогу сна. Эта практика позволяет достигать состояний повышенной ясности, позволяющих контролировать сновидения без трудностей и страха, осознавать, что это всего лишь строго внутренняя реальность.

Милам изучают поэтапно. Его небольшие вариации зависят от разных традиций передачи знаний.

Для начала сновидцу нужно научиться распознавать, что он спит, то есть осознавать себя во сне. Поначалу это очень трудно. Ясность онейрической картины обычно достигается, но затем тотчас же теряется, и человек забывает, что все происходящее нереально. Способность поддерживать сомнение наяву необходима, чтобы обратить вспять цепь нарративов сна, чтобы онейрические события перестали просто происходить со сновидцем, а стали подчиняться его воле.

На втором этапе сновидец должен освободиться от страха, вызванного содержанием сна: осознавать, что никакое событие, каким бы ужасным оно ни казалось, во сне не может причинить реального вреда. Обучение этому необходимо — порог осознанности сновидения таит множество удивительного. Перед ничего не подозревающим спящим человеком может предстать армия страхов, которые вынашивались, взращивались, развивались и накапливались в течение всей жизни. Типичные упражнения на этом этапе включают поджог во сне собственного тела, чтобы убедиться, что это не причиняет боли и не оставляет следов.

На третьем этапе видящий сон должен учитывать, что все, происходящее во сне или наяву, постоянно мутирует, является просто иллюзиями, впечатлениями, мимолетными и лишенными содержания. Когда во сне появляется или исчезает любимое существо, важно знать: человек — это только оболочка, неполное видение, несовершенный набор представлений. Прекрасны они или отвратительны, образы из сновидений — всего лишь химеры.

Глубокое принятие этого факта позволяет практикующему милам перейти к следующему этапу. На нем сновидец учится трансформировать объекты сна по своему желанию, произвольно меняя их размер, вес или форму. В ментальном пространстве сновидения законы природы не более чем условности, приобретенные из опыта бодрствования и легко нарушаемые живым воображением. Даже если во сне онейрические предметы и люди падают, они не подчиняются закону всемирного тяготения. Если того пожелает сновидец или, вернее, если он умеет этого пожелать, предметы смогут плавать в воздухе.

Развивая этот замечательный навык, человек учится менять обстановку и персонажей сна. Продвижение на этой стадии милама требует усиления воли сновидца. Именно благодаря сильному желанию он освобождается от роли персонажа сновидения и становится его творцом.

Овладев искусством формирования онейрических объектов и сцен, практикующие милам обучаются преобразованию своих тел: увеличивают или уменьшают их размер, изменяют форму или даже полностью извлекают себя из сцены, не прерывая сна. На этой стадии становится очевидной разница между увиденным во сне телом, представлением себя с определенного ракурса в ходе событий сновидения, и сновидением в целом — умозрительной конструкцией, где находится «я», но которая гораздо больше, чем «я».

На самой продвинутой стадии сновидец должен научиться соединять свой сон с «ясным светом пустоты», визуализируя Будду или какое-нибудь другое божество в состоянии онейрической ясности. Конечно, трансцендентное значение этого этапа недоступно пониманию того, кто его не достиг. Но не обязательно это знать, чтобы понять, что милам — это путь самосознания, расширяющий умозрительные возможности сна.

Индуистская йога-нидра предлагает подобное путешествие самопознания с некоторыми важными отличиями — через упражнение по разворачиванию тела в процессе перехода между сном и бодрствованием.

Пробуждение внутрь себя

В Гималаях или Южной Америке для вызова видений практикуют медитацию. Многие другие культуры во всем мире в аналогичных целях используют страдания, пост и покаяние. От Пляски Солнца в прериях США до потери сознания у шаванте, от средневековых испытаний у католиков до хождения по раскаленным углям в индуистском садху — везде выход из телесной оболочки и видения достигаются через принятие и преодоление боли.

Какие откровения могли посетить Джордано Бруно, когда его охватило пламя костра инквизиции? Испытывал ли он ту же боль, что и другие? Или он был в ясном, мистическом трансе, его внутренняя реальность полностью отделилась от внешнего мира, а просветленный разум находился где-то далеко за