— Что ж, вы интересовали нас не только как командующий, — пояснил экзот. — Видите ли, это связано с вашими предками. Вы, собственно, отчасти маранец, и нас интересуют именно эти ваши гены, пусть даже подавленные. Кроме того, дело касается вас самого. Вы обладаете невероятными потенциальными способностями.

— Потенциальными способностями к чему?

— К некоторым довольно существенным вещам, — спокойно произнес Сэйона. — Естественно, мы сможем определить их лишь по результатам наших испытаний.

— Могу я спросить, что это за довольно существенные вещи?

— К сожалению, я не могу ответить на ваш вопрос, — сказал Сэйона. — Так или иначе, ответ не имел бы для вас смысла. Вот почему я подумал, что мне следовало бы с вами побеседовать. Меня интересует ваша философия.

— Философия! — Донал рассмеялся. — Да я же дорсаец.

— Любой, даже дорсаец, любое живое существо обладает собственной философией — стебель травы, птица, младенец. Философия индивидуума — необходимая вещь, краеугольный камень, по которому мы оцениваем наше собственное существование. Кроме того, вы лишь отчасти дорсаец. Что говорит ваша другая часть?

Донал нахмурился.

— Я не уверен, что моя другая часть вообще что-либо говорит. Я солдат. Наемник. У меня есть работа, и я намерен выполнять ее — всегда — самым лучшим образом, на какой только способен.

— Но все же помимо этого… — настаивал Сэйона.

— Что ж, помимо, этого… — Донал замолчал, все еще хмурясь, — Полагаю, я хочу, чтобы все шло хорошо.

— Вы сказали, что хотите, чтобы все шло хорошо, а не предпочитаете, чтобы все шло хорошо. — Сэйона внимательно смотрел на него. — Есть разница?

— Хочу? О. — Донал рассмеялся, — Полагаю, я просто обмолвился. Я имел в виду — я хочу сделать так, чтобы все шло хорошо.

— Да, — произнес Сэйона, но по его тону Донал не мог понять, согласен он с ним или нет, — Вы человек действия, не так ли?

— Кому-то надо им быть, — пожал плечами Донал. — Взять, скажем, цивилизованные миры… — Он внезапно осекся.

— Продолжайте, — кивнул Сэйона.

— Я хотел сказать — взять, к примеру, цивилизацию. Подумайте о том, как мало прошло времени с тех пор, как первый воздушный шар на Земле поднялся в воздух. Четыреста лет? Пятьсот? Что-то около этого. И посмотрите, как мы с тех пор распространились и вместе с тем как разошлись наши пути.

— И что из этого следует?

— Мне это не нравится, — пояснил Донал. — Помимо того что это неэффективно, это еще и кажется мне нездоровым. В чем смысл технологического прогресса, если мы просто разделились на множество групп, каждая из которых живет по-своему, находя себе некую собственную цель? Это нельзя назвать прогрессом.

— Вы верите в прогресс?

Донал посмотрел на него:

— А вы?

— Полагаю, да, — ответил Сэйона. — В определенный тип прогресса. В мою разновидность прогресса. А какова ваша?

Донал улыбнулся:

— Вы хотите это услышать, не так ли? Вы правы. Мне кажется, у меня все-таки есть своя философия. Хотите о ней услышать?

— Пожалуйста, — произнес Сэйона.

— Ладно. — Донал окинул взглядом маленький сад. — Примерно так — каждый человек является орудием в своих собственных руках. Наибольшее удовлетворение мы получаем не от вознаграждения за нашу работу, но от самой работы, а наша самая главная задача — оттачивать и совершенствовать орудие, которым являемся мы сами, делая его способным к еще более сложной работе. — Он посмотрел на Сэйону. — Что вы об этом думаете?

— Мне нужно поразмыслить, — ответил Сэйона. — Моя точка зрения, естественно, несколько иная. Я вижу Человека не столько как успешно действующий механизм, но как связующее звено в общем порядке вещей. Я бы сказал, что роль индивидуума — не столько делать, сколько быть. Чтобы познать в полной мере истину, которая скрыта в нем самом, если я понятно выражаюсь.

— Нирвана как противоположность Валгалле, да? — Донал грустно улыбнулся. — Спасибо, я предпочитаю Валгаллу.

— Вы уверены? — спросил Сэйона, — Вы вполне уверены, что нирвана вам ни к чему?

— Вполне, — ответил Донал.

— Вы меня огорчаете, — угрюмо произнес Сэйона, — А мы с вами связывали определенные надежды.

— Надежды?

— У вас, — Сэйона поднял палец, — огромные возможности. Они могут реализоваться лишь в одном направлении — в том, которое вы выберете сами. Но у вас есть свобода выбора. И здесь для вас найдется место.

— Здесь у вас?

— Другие миры не знают о том, чем мы занимаемся последние сто лет. Мы лишь начинаем работать с бабочкой, заключенной внутри куколки, каковой является нынешнее человечество. Для любого, кто обладает способностями к подобной работе, открыты большие возможности.

— И у меня есть такие способности?

— Да, — кивнул Сэйона. — Отчасти в результате счастливой комбинации генов, которая пока находится за пределами нашего понимания. Конечно, вам придется переучиваться. Та часть вашей личности, которая руководит вами сейчас, должна быть приспособлена к гармоничной интеграции с другой частью, которую мы считаем более ценной.

Донал покачал головой.

— В качестве компенсации, — угрюмо уточнил Сэйона, — вам станет доступно многое — вы ведь из тех людей, кто, например, мог бы пройти по воздуху, если бы только поверил, что может это сделать.

Донал рассмеялся.

— Я вполне серьезно, — сказал Сэйона, — Попробуйте как-нибудь.

— Вряд ли я смогу поверить в то, во что я подсознательно не верю, — пожал плечами Донал, — Кроме того, я не вижу в этом смысла. Я солдат.

— Однако что за странный солдат, — пробормотал Сэйона. — Солдат, полный сострадания, причудливых фантазий и диких грез. Одинокий человек, который хочет быть как все, но считает человечество конгломератом странных, чуждых ему созданий, обычаев которых он не в состоянии понять, и в то же время он понимает их слишком хорошо, чтобы они могли чувствовать себя в безопасности.

Он перевел взгляд на застывшее, сразу ожесточившееся лицо Донала.

— Ваши тесты оказались вполне результативными, не так ли? — спросил Донал.

— Да, — кивнул Сэйона, — Но вовсе незачем так на меня смотреть. Мы не можем воспользоваться ими как оружием, чтобы заставить вас делать то, чего захотим. Подобный поступок принес бы столько вреда, что стал бы бессмысленным. Мы лишь делаем вам предложение. — Он на секунду замолчал. — Основываясь на том, что нам известно, мы можем заверить вас со всей определенностью, что вы будете счастливы, если вступите на наш путь.

— А если нет? — Лицо Донала оставалось застывшим.

Сэйона вздохнул.

— Вы сильный человек. Сила влечет за собой ответственность, а для ответственности нет особой необходимости в счастье.