– А что тебе понадобилось в библиотеке? – спросила Софи.

Я опустила голову:

– Да так, старые источники. Глаза бы на них не глядели. – Я покосилась в ее сторону. – Пока не готова об этом говорить.

Софи, улыбнувшись, бросила на меня быстрый взгляд:

– Понятно.

И – добрая душа – на этом успокоилась.

* * *

– Я прихожусь ей внучатой племянницей; мы ее забираем!

– Ну, знаешь ли, цыпочка, я за нее в ответе: мое дело – следить, чтоб проживающие не разбегались.

– О побеге речи нет, она добровольно возвращается в лоно семьи.

– Тебе хорошо говорить. А я почем знаю, что ты ей… это…

– Внучатая племянница, – подсказала я. – Можете спросить у нее. Она подтвердит.

– Она что хошь подтвердит. В голове-то мухи.

Я бы попросила! Моя престарелая родственница иногда бывает немного рассеянной, но подозреваю, что отдельные симптомы, которые можно расценить как первые признаки склероза, обусловлены ее вынужденным пребыванием в таких условиях, которые не стимулируют деятельность центральной нервной системы, а большего ваше учреждение при всем желании предложить не может. Эмоциональная и духовная поддержка большого числа близких людей не замедлит благотворно сказаться на ее состоянии.

– Вот именно! – поддакнула стоявшая рядом Софи. – Ай, хорошо сказано!

– Благодарю, – кивнула я и опять обратилась к дородной матроне с неубедительно высветленными волосами, которая, собственно, и впустила нас в вестибюль пансионата.

Она представилась как миссис Джонсон. Форменный голубой халат, в каком была на дежурстве молодая санитарка двумя днями ранее, лопался у нее на бедрах.

– А теперь я намерена повидаться со своей родственницей.

– Повидайся, никто тебе не мешает, токо мне не докладывали, что ее заберут. – Покачивая головой, миссис Джонсон пошла впереди нас вглубь здания. – Мое дело маленькое. Начальству виднее. Мне-то что.

Бабушка Жобелия, в компании других старушек, сидела на высоком стуле перед телевизором. На буфетной стойке были расставлены чайные принадлежности, и обитательницы пансиона – Жобелия, видимо, была здесь самой молодой – прихлебывали чай, с трудом удерживая дрожащими, скрюченными пальцами тяжеленные глиняные кружки. Жобелию выделяло многослойное красное сари, дополненное подходящим по цвету тюрбаном. Вид у нее был праздничный и оживленный.

– Наконец-то! – воскликнула она при моем появлении, вперила взгляд в одну из подруг и громогласно высказалась: – Что ты теперь скажешь, старая дура? Говорила же я тебе: она взаправду сюда приходила! А ты: «померещилось, померещилось»!

Повернувшись ко мне, она подняла кверху палец, как будто хотела сделать важное заявление.

– Я все обдумала. Решено: еду к вам погостить. Вещи собраны. – Она расплылась в улыбке.

Миссис Джонсон глубоко вздохнула.

* * *

– Укротительница львов? Свят, свят! – приговаривала бабушка Жобелия, расположившись на заднем сиденье, когда мы ехали по пригородной местности в направлении Стерлинга.

– Не верьте ей, миссис Умм. – Софи шлепнула меня по коленке левой ладонью и рассмеялась. – Это она для красного словца. Я числюсь ассистенткой дрессировщика, но на самом деле убираю территорию и слежу за порядком.

– Выходит, львов там нет? – разочаровалась Жобелия.

Она сидела бочком, опираясь рукой на спинку моего сиденья. Ее пожитки целиком занимали багажник и все свободное место у нас под ногами.

– Почему же нет? – отозвалась Софи. – Есть и львы. Только их никто не дрессирует.

– Дикие, значит! – заключила Жобелия. – Час от часу не легче! Вы, надо думать, смелая девушка.

– Ну уж, – хмыкнула Софи.

– Точно, бабушка, – подтвердила я. – Смелая, да к тому же вон какая лихачка.

– Не болтай! – усмехнулась Софи.

– А тигры у вас есть?

– Есть, – сказала Софи. – Бенгальские. Тигр с тигрицей и пара тигрят.

– В Халмакистане раньше тоже водились тигры, – сообщила Жобелия. – Я-то сама там не бывала, но по рассказам знаю. Да-а-а.

– А теперь не водятся? – спросила я.

– Нет, куда там! Думаю, их давным-давно перебили, а кости продали китайцам. У них считается, будто тигровые кости обладают чудодейственной силой. Глупый народ.

– Жалко их, – сказала я.

– Жалко? Вот еще. Сами виноваты. Потому как нечего глупостями заниматься. Зато торговцы из них хорошие. Сметливые. Да. Этого не отнимешь. Что ни говори, а товар стоит ровно столько, сколько за него дают. Уж поверьте.

– Я имела в виду тигров.

Жобелия фыркнула.

– Скажи на милость, какая сердобольная. Известно ли тебе, что тигры нас пожирали? Вот так-то. Это ж людоеды. – Потянувшись вперед, она похлопала Софи по плечу, – Скажите-ка, мисс Софи, эти тигры, что живут у вас в сафари-парке, рядом с нашей фермой, – они, часом, не убегут?

– От нас не убежишь, – авторитетно заявила Софи. – И потом, до фермы будет мили две, не меньше. В общем, нет, не убегут.

– И на том спасибо. – Жобелия откинулась назад. – Значит, можно спать спокойно. К тому же я сухая, как старая калоша. Тигр на меня не польстится. Ему молоденьких подавай, нежных, как вы с Исидой. Правильно я говорю? – Она ткнула меня в плечо и захохотала прямо мне в ухо. – Чтоб сочные были, аппетитные, правильно? А?

Я обернулась к ней. Она подмигнула и еще раз спросила: «Правильно?» – а потом раскопала в недрах сари носовой платочек и промокнула глаза.

Софи смешливо подняла брови. Я успокоилась и ответила ей улыбкой.

* * *

Мораг и Рики ждали нас в вестибюле того самого отеля, где останавливалась бабушка Иоланда. Накануне, после телефонного разговора с Софи, я дозвонилась Мораг в ее гостиничный номер в Перте, после чего они с Рики на одну ночь перебрались сюда.

– Привет, Ай. – Мораг смотрела не на меня, а на Рики, который смущенно отводил глаза. – Мы так решили: если ты разберешься с этим делом, то мы поженимся прямо на Празднике, но перед тем опробуем шотландские аквапарки. Будет здорово, да?

Взяв ее за руки, я засмеялась:

– Фантастика! Поздравляю!

Я поцеловала в щеку сначала Мораг, а потом и Рики. Он покраснел и буркнул что-то невнятное. Софи и Жобелия присоединились к моим поздравлениям. В баре тут же была заказана бутылка шампанского, и мы подняли бокалы.

Теперь нужно было как-то убить время. Службу в честь полнолуния устраивали поздно вечером. Рики пошел осматривать катальные горки местного бассейна, а мы, оставшись вчетвером, сели пить чай. Бабушка Жобелия блуждала среди своих воспоминаний, как знатная дама в цветущем, но запущенном саду. Мораг, одетая в джинсы и шелковый топ, сидела в непринужденной позе и крутила золотую цепочку на запястье. Софи поддерживала беседу. Я, как могла, прятала волнение. Жобелия ни словом не обмолвилась о тайнах, которые открыла мне во время нашей ночной беседы; впрочем, такую осторожность можно было в равной мере приписать и благоразумию, и склерозу.