– Только половину, – неохотно согласилась Лана, заметив, как Фэллон переглядывается с отцом и подмигивает ему.

* * *

Когда жаркий август плавно перетек в неумолимо душный сентябрь, Арлис Райд вышла из подвала, где размещалось то, что она называла студией, и логово Чака. Он жил там, так как всегда предпочитал подземные помещения вместе со всем оборудованием: как привезенным из Хобокена, так и найденным и собранным с нуля за многие годы.

Вместе с парочкой хакеров и компьютерных фанатов, бережно взращенных под его присмотром, Чак организовал настоящее коммуникационное подполье. Как в прямом, так и в переносном смысле. «Новости Нью-Хоуп» превратились из информационного листка, который Арлис набирала на древней печатной машинке, в систему, объединившую радиовещание, закодированные теле и онлайн-трансляции. Сама ведущая прошла длинный, очень длинный путь от репортера новостного канала в Нью-Йорке. То место досталось ей в наследство от коллег, которых убил вирус. Это же она создала и подняла сама. И считала его гораздо более важным. Собирая всю информацию, какую могла достать, Арлис делала то, что обещала в тот судьбоносный день в Нью-Йорке.

Она рассказывала правду.

На улице было жарко, как в бане. Все жители мечтали о кондиционерах, но мэр и городской совет позволили использовать их лишь в помещениях вроде школ и больниц, в остальных случаях считая подобную трату электроэнергии расточительством. Все неохотно подчинились.

Арлис вернулась в свой раскаленный, как духовка, дом, включила вентилятор и принялась работать над последними правками для «Вестника Нью-Хоуп», подумывая, не навестить ли Рейчел в больнице. Новая статья могла бы послужить отличным поводом, чтобы побыть несколько минут в кондиционированном, божественно прохладном помещении.

За окном по улице пробежали подростки из стаи оборотней Гаррета. По пятам за ними гнались несколько детей помладше: сын Рейчел Габриэль и дочь Фред Энджел. Эта парочка везде ходила вдвоем – друзья не разлей вода.

Следом ковылял младший брат Энджел, Диллон. За ним шагала Петра, периодически склоняясь над коляской с младенцем, младшим отпрыском Эдди и Фред. Девушка оказалась способной няней и всегда с удовольствием соглашалась присмотреть за детьми.

На ней красовались шорты и короткая майка, а светлые волосы были собраны в хвост. Диллон уворачивался от Петры, его короткие ножки заплетались.

Эта сцена казалась такой мирной, такой обыденной. И могла бы разворачиваться в любом маленьком городке. Молодая няня гонится за малышом, который гонится за детьми постарше, которые гонятся за подростками. Все они, скорее всего, направлялись в парк на одно из летних занятий. Остальные трудились на собственных огородах среди ярких летних красок и цветочных ароматов. Многие сидели на верандах со стаканами холодного чая или лимонада.

Картина действительно выглядела идиллической. Если не обращать внимания на патрулирующих улицы добровольцев, на собиравшуюся вдалеке группу разведчиков и запертый на все замки оружейный склад.

Или на тот факт, что все подростки возраста Петры проводили по два часа в день, обучаясь рукопашному бою.

Но таков был нынешний мир. И многие жили гораздо, гораздо хуже. Арлис знала об этом как никто.

Поддавшись порыву, она вышла из дома, перебежала через улицу и догнала Петру, чтобы поздороваться с Диллоном. Тот завидел тетю издалека и поковылял навстречу, протягивая пухлые ручонки и радостно улыбаясь.

– Арлс! Покатай!

– Привет, проказник! – Подчиняясь приказу, она подхватила малыша и закружила его. Кто бы мог подумать, что опытный репортер тает, как масло на солнце, в присутствии маленьких детей? – Посмотри на свою спокойную сестренку!

– Уиллоу писается в подгузник и плачет. А я – нет!

Арлис доподлинно знала, что Диллон до сих пор делает и то и другое, но покорно кивнула:

– Ты ведь уже почти совсем взрослый. А ты как поживаешь, Петра?

– Отлично, спасибо. Мы идем в парк. Вернее, возвращаемся туда. Диллон хотел навестить мистера Андерсона, так что мы решили прогуляться.

– Слишком жарко для прогулок.

– Ничего, нам нравится.

– Деда дал мороженовое.

– Мороженое, – поправила Петра. – И мы должны были хранить это в тайне.

– Тайное мороженое? Вкуснятина. – Это объясняло, почему у мальчика был ярко-красный язык.

– Я раньше никогда ничего подобного не пробовала. Правда очень вкусно. Мистер Андерсон сделал целую партию в формочках и сказал, надо слизывать сладкий лед с палочки, – смущенно сообщила Петра.

Впервые попробовать мороженое в шестнадцать лет (хотя никто не знал, было ли ей шестнадцать)… В таком мире теперь все жили.

– Думаю, я тоже навещу Билла. Мина не разрешила тебе отвести Элайджу в парк?

– Сама она идти не хочет и сына далеко не отпускает. Хотя мама она очень хорошая.

– Ясно, – протянула Арлис.

Она имела другое мнение по этому поводу. Не позволять трехлетнему сыну играть с другими детьми и всегда держать его при себе – не значило быть хорошей матерью.

Но Мине, которой недавно исполнилось всего восемнадцать лет, успели серьезно промыть мозги в религиозной секте.

– Она никогда не кричит на Элайджу. Просто… боится за него. И, наверное, всегда будет бояться. А еще… – Петра замолчала и поджала губы.

– Что? – подтолкнула Арлис.

– Она до сих пор считает, что пророк – Мина по-прежнему зовет так Хавьера – скоро вернется за ней и сыном. И молится об этом каждую ночь. Уходить из города она боится, потому что здесь безопасно. И Элайджа в безопасности. А она очень любит малыша.

– Тебе все еще комфортно жить с ней?

– Да, все в порядке. Знаю, что можно от нее отселиться, но Мина добрая, а мне нравится возиться с Элайджей. Без меня ей будет сложнее справляться. И я…

– Приятно быть нужной.

– Точно. Она запрещает пользоваться магией, но я и сама не хочу. Дар заставляет меня нервничать. Так что мы прекрасно уживаемся.

– Рада, что тебе все нравится. Жаль, что Мина так редко выходит из квартиры сама и не выпускает сына.

– Она иногда гуляет по ночам, – выпалила Петра, потом покраснела и осеклась. – Теперь я чувствую себя последней сплетницей.

– Нет ничего плохого в том, чтобы гулять по городу. В любое время. Мина выходит только по ночам?

– Когда Элайджа засыпает, – кивнула Петра. – И когда она думает, что я тоже уснула. Иногда она берет с собой малыша, но чаще всего уходит на прогулку одна. Ненадолго, на час или даже меньше.

Диллон завертелся, и Арлис отпустила его.

– Хочу в парк. К маме.

– Хорошо, хорошо, уже идем, – вздохнула Петра и повернулась к собеседнице. – Я должна отвести его обратно. Приятно было повидаться.