Илкар потер глаза и угрюмо уставился на кучу книг, свитков, связок различных бумаг, которые ему осталось просмотреть, и совсем маленькую горку уже изученных. Полные тексты Септерна были большой редкостью. Пять переплетенных кожей томов, лежащих возле его правого локтя, Баррас перенес из библиотеки в Сердце, когда угроза захвата университета стала реальной. Увы, большая часть мудрых мыслей Септерна, записанных на кусках пергамента, либо утеряна, либо спрятана и переписана. У них имелись лишь ссылки и отрывочная информация архивариусов.

Следуя очередному смутному указанию, вычитанному в последнем документе, Илкар нахмурился, взял новый свиток и вновь погрузился в чтение.

В библиотеке Джулатсы часы тянулись очень медленно, хотя все знали, что время ограничено. Появление Ирейн и Денсера, несмотря на заверения Барраса в их самых лучших намерениях, было встречено архивариусами с большим подозрением; три старика и юный ученик, все как один обладавшие длинными крючковатыми носами, фыркали в ответ на любую просьбу.

— Да, чтобы содержать библиотеку в порядке, требуются особые люди, как ты считаешь? — осведомился Денсер вскоре после начала работы.

— Они, наверное, родные братья тех, кто служит в библиотеке Додовера, — согласилась Ирейн.

Холодное отношение архивариусов смягчилось за время совместной работы, когда они поняли, что маги Воронов не собираются воровать секреты Джулатсы. На смену коротким кивкам пришли смущенные улыбки, а вскоре они уже полностью включились в совместные поиски.

Ученик сидел за столом вместе со всеми и читал текст об истории Джулатсы, но звуки сражения часто заставляли его поднимать голову и прислушиваться.

— Сейчас нам не грозит непосредственная опасность, — заметил Денсер.

— Откуда вы знаете? — спросил веснушчатый паренек Терус, с благоговением глядя на мага, сотворившего «Рассветного вора».

— Если Хирад Холодное Сердце до сих пор не пришел за нами и не приказал вступить в сражение, значит, ничего страшного не произошло, — ответил Денсер. — Сохраняй спокойствие. Ваши солдаты — отважные люди. Они не отступят.

Терус успокоился и вновь взялся за чтение. Ирейн улыбнулась, а Денсер откинулся на спинку стула, оглядывая огромные полки с волшебными текстами, теоретическими исследованиями и практическими рекомендациями — в последних он не разбирался и передавал их Илкару, если ему казалось, что там может быть что-то интересное.

Библиотеку Джулатсы, как и Зитеска, построили много лет назад, и легкая пыль, накопившаяся повсюду, вызывала восторг у любого истинного книжного червя. Как ни странно, несмотря на то что в библиотеке были собраны огромные знания о магии, здесь совершенно не чувствовалось присутствия маны. Сейчас, растирая затекший затылок, Денсер был этому рад.

— Так на чем мы остановились? — спросил он, ни к кому в отдельности не обращаясь.

— Мы не нашли ничего по-настоящему полезного, — проворчала Ирейн, поклоном поблагодарив архивариуса, который передал ей очередную кипу пергаментов. — Впрочем, удалось обнаружить связь между записями Септерна о разрыве и «Соединении измерений», но вот объединяющего труда нигде нет.

Терус смутно помнит запись на полях одного текста, относящуюся к потокам маны и разрыву между измерениями, но не может его найти. А тебе удалось отыскать способ поддерживать постоянную температуру в своей трубке — весьма полезные сведения!

— Да, это важно, — сверкнув глазами, ответил Денсер. Ирейн поджала губы.

— Отвратительная привычка.

— Мой единственный порок.

— Едва ли.

Терус выразительно откашлялся.

— Прошу прощения за то, что прерываю вас, но мне удалось кое-что найти.

— Хорошее? — поинтересовался Денсер.

— Не совсем.

— Ну, рассказывай.

Фрону снились самые разные сны — заканчивался один, и тут же начинался другой. Все мысли, чувства, запахи и побуждения его волчьей половины воздействовали на человеческий разум — и он знал, что впервые в жизни запомнит все.

Его сознание мучительно пыталось вынырнуть на поверхность сквозь трясину усталости и скорби. В сердце открылся глубокий колодец, и боль в натруженных мышцах и сухожилиях лишь делала его горе ярче и сильнее.

Он приподнял веки и взглянул на мир, который видел раньше другими, волчьими глазами. Белое, он вспомнил, — цвет стен, простыней и повязок. И людей, часть из которых лежала совершенно неподвижно. Здесь он нашел некоторое утешение, но и оно было связано со смертью.

Фрон пробормотал первое из тысяч слов извинения другу, которого не сумел спасти, чьи глаза навеки закрылись и больше уже ничего не увидят. Шепот перешел в рычание, и тут же он почувствовал, как ему на лоб легла рука, а потом влажная материя. Он поднял взгляд и увидел пожилую женщину. С морщинистого лица на него смотрели удивительно ясные голубые глаза. Она улыбалась.

— Тебе нечего бояться, — негромко проговорила женщина. — Здесь ты можешь спокойно отдохнуть.

Фрону не приходило в голову, что они могут знать о его тайне, но мягкие слова его успокоили. Сил поблагодарить женщину не было, но она, казалось, его поняла.

— Не нужно скрывать свое горе. Люди плачут — это естественно. Твои друзья почтили его память, и теперь он обретет покой. Отдыхай. Возле твоей кровати есть вода. Меня зовут Салтея. Позови меня, если что-нибудь понадобится.

Фрон кивнул и отвернулся — он не хотел, чтобы она видела его первые слезы.

Дожидаясь прихода Илкара, Денсер снова и снова перечитывал строчки, найденные Терусом. Смысл их не вызывал сомнений. Существовали и другие записи, в них детально рассказывалось о построении связей между измерениями, их защите от пустоты, по которой происходил переход; рассказывалось и о влиянии на окружающее пространство, о последствиях установления связи между двумя измерениями.

Около трехсот пятидесяти лет назад Септерн написал отчет для Совета Джулатсы. И прочитал серию лекций на симпозиуме для посвященных у озера Триверн, где разъяснил теоретические основы магии измерений. Записи его лекций были переданы в дар организовавшему лекции университету. Типичный поступок для Септерна — маг никогда не выделял никаких университетов, если не считать Додовера, где родился.

Оставалось лишь пожалеть о том, что организовал симпозиум Зитеск.

— Неужели ты в это веришь? — спросила Ирейн.

— Если вспомнить о желании Стилиана попасть в Зитеск в одиночку — да, боюсь, я готов поверить, — ответил Денсер.

— Ты думаешь, ему известно о текстах?

— Вне всякого сомнения. Ему и Дистрану.

Дверь в библиотеку распахнулась, и вошел Илкар, потирая на ходу затекшую шею. Денсер быстро рассказал ему о том, что им удалось выяснить.