— Давайте, дорогой, это очень вкусно, — сестра почти насильно протолкнула еду мне в горло. К своему удивлению, я обнаружил, что та прошла совсем неплохо и помогла расправиться желудку. От пищи в нем довольно заурчало, по телу разлилось приятное тепло, и даже голова немного просветлела.

— Будьте хорошим мальчиком и отдохните минут двадцать, прежде чем вставать. Это приказ врача. Чтобы уколы подействовали, нужно время.

С этими словами она исчезла. Я заметил, что за дверью стоит на страже полицейский в штатском. Закрыв глаза, я перевел дыхание, готовясь к предстоящей битве. День был уже в разгаре.

Тут за дверью возникла какая-то суматоха, я услышал звонкий голос Элен, перекрывавший возражения представителя закона.

— Я должна его увидеть. Помимо всего прочего, он мой жених.

— Пропустите ее! — крикнул я, дверь открылась, и в комнату влетела Элен.

— Глупенький мой, — проворковала она, опускаясь в кресло у моей постели. — Бедняжка! Ты пытался свести счеты с жизнью из-за меня, да?

Я не мог вынести мысли, что вы с Уолтером Ленгдоном поселитесь за городом, заведете собаку и кучу детворы.

— Ну конечно, нужно было думать… Такого не бывает. Еще ни один мужчина не пытался покончить с собой ради меня.

— Меня кто-то пытался убить; в принципе я догадываюсь кто.

Элен неожиданно нахмурилась и нервно покосилась на дверь, словно ожидая, что там притаился человек с пистолетом в руке. А потом спросила:

— Руфуса убили, верно?

Я кивнул.

— И тот же, кто убил его, убил моего отца и пытался отравить тебя?

Я снова кивнул. Она задумчиво посмотрела на меня.

— Так я и думала! Я не поверила, что ты пытался покончить с собой.

— Так утверждала полиция? — недоверчиво спросил я.

— Конечно… Они же не могли допустить, чтобы дело осталось незаконченным.

Я присвистнул.

— Уинтерс — сообразительный малый. Умри я — он сказал бы, что это самоубийство, и делу конец…

— Полиция такая продажная… — протянула Элен, выказав при этом гораздо больше чувств, чем я ожидал.

— Интересно, почему Уинтерс не позволил мне спокойно отправиться на тот свет?

— Почему? Мой дорогой, прежде всего я подняла шум и вызвала доктора. Не могла же я дать тебе отправиться на тот свет из-за меня, не подтвердив это! Вербена Прюитт утверждала, что все это из ревности к Ленгдону. Я настаивала, чтобы тебя спасли, чтобы все смогли услышать из твоих собственных покрытых пеной уст, что именно из-за меня ты хотел со всем этим покончить. Как на меня возрос бы спрос! — Она расхохоталась, потом медленно и серьезно добавила: — Питер, будь осторожнее. Ведь ты мне нравишься больше всех прочих женихов; во всяком случае сейчас. Ради Бога, будь осторожен.

— Постараюсь, дорогая. Я не намерен позволять себя убить.

— До сих пор у тебя это не очень получалось, — хмыкнула она и замолчала, а когда наконец заговорила, голос ее дрожал. — Я в таком ужасе… Нужно было раньше тебе сказать… Помнишь, я говорила, что знаю, кто это сделал? Ну, я и в самом деле знала. Когда мать…

Но договорить ей не дали: дверь открылась, и появилась миссис Роудс.

— Ах, Элен, я не знала, что ты здесь, — казалось, она была неприятно удивлена, но быстро овладела собой и проскользнула мимо дочери ко мне. — Мистер Саржент, надеюсь, вам лучше? Я хотела раньше с вами повидаться, но вы лежали без сознания…

— Похоже, миссис Роудс, со мной все обошлось, — с галантной улыбкой ответил я.

— Рада слышать. Ужасно было бы перенести еще одну трагедию.

— Похоже, — сообщила Элен, — он это сделал не из-за меня.

— Я никогда в этом не сомневалась, — заявила миссис Роудс. — Вербена — слишком романтическая натура…

— Миссис Роудс, если я решу с собой покончить, то сделаю это только ради вашей дочери.

— Неплохо сказано, — сказала Элен, вид у нее был измученный и усталый.

— Вы собираетесь подняться? — спросила миссис Роудс.

— Да, у меня назначено свидание, но к ужину я вернусь. Видите, как вам теперь приходится волноваться за своих гостей.

— Вовсе нет. Во всяком случае, когда вернетесь, я хотела бы с вами поговорить.

Из-за ее спины Элен неожиданно предостерегающе покачала головой. Я заверил миссис Роудс, что буду рад, если позволят обстоятельства, и мать с дочерью удалились.

Я осторожно сел в постели и спустил ноги. В голове заискрились фейерверки. Да, я был слаб, но не болен. Я кое-как оделся и уже завязывал галстук, когда из Нью-Йорка позвонила мисс Флин.

Неожиданная новость разрушила ее привычное самообладание.

— С вами все хорошо? — первая существенная ошибка в построении фразы.

Я сказал, что выжил, что сообщения в утренних газетах о попытке самоубийства не соответствуют действительности и заверил, что завтра утром мы увидимся в нью-йоркском офисе. У нее словно камень с души свалился. Я спросил о новостях и услышал, что в Готеме[13] все в страшном возбуждении предвкушают сольный концерт Гермионы. И считают, что мне временно следует отказаться от занятий рекламой и связями с общественностью.

Потом я попросил ее связаться с редактором «Глоуб» и передать, что у меня почти готова еще одна статья по поводу убийства Роудса, а поскольку в нее войдет рассказ очевидца об аресте убийцы, я рассчитываю на прибавку гонорара за уникальный материал. Мисс Флинн согласилась поговорить с редакцией.

— Но я надеюсь, вы будете поосторожнее!

Я заверил, что постараюсь. Потом попросил ее проверить некоторые сведения и позвонить мне в пять часов. Мисс Флин ответила, что ни дождь, ни снег… — она добавила еще огромное количество столь же ненужных нудных слов, — не помешают ей выяснить все, что мне нужно.

2

День прошел спокойно.

Уинтерс всюду следовал за мной, но я упрямо не наводил его на след. Предъявить претензий он не мог, — официальная позиция состояла в том, что из собственных источников он уже знает имя убийцы. Я же был абсолютно уверен, что он не узнает его, пока дело не кончится.

Перед уходом из дому я попросил, чтобы на ужин пригласили Джонсона Ледбеттера, но без Элмера Буша.

По дороге в центр я пролистал газеты. Сообщение о мнимой попытке самоубийства на десятой странице никак не увязывали с убийством Роудса. Зато дело Ледбеттера занимало первую полосу. Его много цитировали, и на протяжении всего интервью он пытался убедить читателей в происках оппозиции. Редакционная статья анализировала проблемы морали в политике. Чтение этих материалов доставляло немало удовольствия, но ни в одной из газет не прослеживалось связи скандала с губернатором или моего неудачного