Глеб Ликанов открыл дверь не сразу, это и понятно, в третьем часу ночи все добропорядочные преподаватели и студенты уже спят.

Морган ворвался в гостиную и потребовал:

– Расскажи мне о той девушке из твоего прошлого! О той, с кем ты перепутал Марвел. Ты еще говорил, что ее улыбку не забыть.

– Вы про Викторию Краст? – Ликанов тотчас проснулся.

– Ты ведь до сих пор уверен, что Марвел – это и есть твоя Виктория, хоть и сказал, что обознался? – заявил Морган.

Ликанов долго не решался произнести ни слова, а затем спросил:

– Вы ее любите?

Декан без промедления кивнул, а магистр Ликанов направился в спальню:

– Подождите меня, я быстро соберусь. Разбужу Пирса и попрошу доставить нас на материк на батискафере. Паровоз с городской станции отходит рано утром, лучше ехать в столицу на нем, хоть и дольше. Боюсь, пассажирский дирижабль прибудет только через два дня.

– И куда мы отправимся?

– В столичный порт, – крикнул из спальни Ликанов, шурша вещами. – А там в Риджинию.

– Почему в Риджиню?

Магистр вновь появился в гостиной, облаченный в непривычный для него строгий костюм. В руках он держал небольшой саквояж.

– Вы же хотели узнать про Викторию Краст? Думаю, вам лучше все увидеть самому.

Поездка из Айсбери в южный регион Дардании заняла весь день. На дирижабле было бы быстрее, а так до столицы пришлось добираться паровозом, а там ждать дневной пароход до Риджинии. Только к полуночи Морган с Ликановым заселились в гостиницу, а уже на рассвете Глеб отвел декана… на кладбище.

Райнер отметил, что здесь устроено все иначе, чем принято в Белавии. Никаких склепов с вычурными статуями и пафосными надписями. На аккуратно подстриженной траве лежали одинаковые белые надгробия с керамическими овальными портретами. Ликанов остановился у одного из таких. С центрального портрета на них хмуро взирал темноволосый мужчина: Виктор Краст, аристократ и член клана целителей. С двух сторон располагались изображения рыжеволосой молодой женщины по имени Вивиан Краст и юной девушки. Морган вздрогнул, когда прочитал ее имя: Виктория Краст. Женщина на соседнем портрете была ее матерью и, судя по дате смерти, покинула мир в тот день, когда даровала дочери жизнь.

Райнер бросил растерянный взгляд на Ликанова. Зачем тот привез его в Риджинию, если Виктория Краст мертва? Он вновь перевел взгляд на портрет девушки. У нее были светло каштановые волосы, узкое лицо и выразительные глаза – то ли карие, то ли рыжие. Кажется, Ликанов называл их янтарными. Но самое главное достоинство незнакомки – обворожительная улыбка. Конечно же! Морган должен был увидеть эту улыбку, чтобы понять: перед ним Марвел. Пусть она здесь моложе и выглядит иначе, у нее другой цвет волос и глаз, но это она. Или ее двойник.

– Это ее сестра? – Декан присел на скамью, стоявшую напротив надгробия.

– У Виктории нет сестры, – ответил магистр и устроился рядом с деканом. – Мать умерла при рождении дочери, а Вик воспитывал отец, владелец аптек лорд Краст.

– Кто эта девушка? Кем приходится Марвел? – Рай в растерянности указал на могилу.

– Стихийный дар огня проявился у Виктории в десять лет. Он достался ей по наследству от родственников матери, – начал рассказ Глеб Ликанов, проигнорировав последний вопрос Моргана. – И не какая-то там слабая магия, а самый настоящий дар стихийника. Только вот женщин-магов в Дардании не жаловали, в клан стихийников не принимали, на службу стражами не брали. Путь один: удачно выйти замуж и родить наследника с сильным даром. Но это не подходило Виктории, она с детства грезила артефакторикой и механикой, мечтала об учебе. Лорд Краст безумно любил дочь и потакал ее желаниям. Он нанял для нее лучших частных преподавателей, среди них был и мой отец – Петр Заичковский.

Морган припомнил историю самого Глеба. При поступлении в академию магистром он честно рассказал, что взял фамилию рано ушедшей матери, чтобы пройти свой путь и не зависеть от славы отца – известного в узких кругах Белавии военного инженера.

– Тогда Виктория знала меня под именем Глеба Заичковского. Мы прожили в семье лорда Краста несколько лет, отец преподавал Вик все необходимые науки – от артефакторики до классической механики, а мы с ней собирали удивительные механизмы, заряжали артефакты и зачитывались статьями Магнуса Стерлинга. А затем моему отцу предложили работу в Белавии, и мы переехали. В Дардании в то время механику не жаловали, все больше магию и целительство.

– Сколько вам было лет, когда вы расстались?

– Виктории исполнилось семнадцать, а мне – девятнадцать, – улыбнулся магистр Ликанов. – Через год она планировала поступить в университет.

– Судя по дате смерти, через год она была мертва. – Морган старался подавить странную дрожь в руках и дико бьющееся сердце.

– Не уверен, что она. – Глеб отвел взгляд от портрета.

– Ты был влюблен в нее?

– Скорее, она была моим лучшим другом. Мы оба воспитывались отцами и рано потеряли матерей, вместе мечтали, как будем развивать техномагию и оживлять при помощи артефактов механизмы. Моя магия слабее, поэтому я выбрал механику, а Вик – удивительно талантливый артефактор и стихийник.

– Да, она удивительная, – подтвердил Райнер и взглянул на портрет, с которого ему улыбалась Марвел. – Так что произошло?

– В Белавии мы с отцом устроились на военную мануфактуру, жили в закрытом городке на острове. Возможно, Вик меня искала, но с корреспонденцией там было строго, – продолжил Ликанов. – В Риджинию я смог выбраться лишь спустя два года. Тогда и узнал, что Виктории нет в живых. На кладбище я встретил служанку, она вспомнила меня и рассказала о судьбе дочери и отца. После нашего отъезда лорд Краст вновь женился.

– И молодая жена невзлюбила падчерицу, – догадался Морган, а Ликанов кивнул.

– Каким-то образом супруга сумела убедить отца Виктории, что наука и учеба – не для девицы. Вик быстро подыскали жениха и назначили дату свадьбу. Служанка рассказывала, что лорд Краст был непреклонен и уверял дочь, что это для ее же блага. Таких ссор между ними раньше не случалось. – Глеб отвернулся, пытаясь скрыть навернувшиеся на глаза слезы.

Очевидно, он переживал, что не смог в тот момент быть рядом с подругой детства и помочь ей.

– Но Виктория не вышла замуж, а сбежала? – уточнил Морган.

– Да. Ее искали, а спустя год после побега полиция обнаружила на побережье разложившийся труп девушки, на нем были вещи Вик. Лорд Краст слег от удара, а вскоре умер. Хоть он был аптекарем и целителем, уверен, отец чувствовал свою вину перед дочерью и просто не захотел жить.

– Думаешь, ее мачеха организовала эту страшную находку?

– Конечно, ведь в завещании осталось лишь ее имя. А после смерти мужа молодая вдова взяла бразды правления в свои руки. Только счастья ей это не принесло: аптеки разорились, наследство она разбазарила, – зло усмехнулся Ликанов.