— Кто там был и кто что видел? — грозно потребовал он у него ответа.

Тому ничего не оставалось делать, как сознаться:

— Был батюшка и дружок Егоров.

— Камбила? — спросил Фёдор, да так грубо, что служка испуганно сжался.

— Я... я не знаю, как э... зовут, — заикался он.

— Чё сразу не сказал?

Служка ещё сильнее сжался.

— Откуда батюшка? — начал допрос Фёдор.

Тот пожал плечами, потом сказал, как бы в пояснение:

— Его нашёл Фёдор, но где, мне не ведомо.

Поняв, что больше ничего толкового служка сказать не может, а с Камбилом он разберётся сам, стал думу думать. «Со священником ясно, его вряд ли найти, — подумал он, — а вот дружок Егоров... Он ведь, кстати, — Фёдор аж подпрыгнул, — он, похоже, московского князя предупредил. Вот ето да!».

Несмотря на поздний час Данилович собран бояр, купцов, участвовавших в своё время в заговоре. Все они думали, что посадник заведёт разговор о Гланде, этом паршивом пруссе, как они называли его между собой. Но Фёдор начал с того, что у него сеть подозрение об истинном убийце боярина Фёдора Дворянинцева. Стоило им услышать эти слова об убийстве... как бояре оживились. Какой-то боярин, под одобрение остальных, забасил:

— Мы тя избрали, чтоб ты судил по справедливости. Кто убил Фёдора, должон быть и сам убиен. Иначе порядку не будет. И останешься ты без бояр. А те, — он повернулся к окну и указал на него пальцем, явно имея в виду народ, — тя не изберут.

— Да! Да! — поддержал его тайный совет.

Посадник закивал головой, мол, понял, выполню и дальше новел речь.

— Не знаю, что случилось, но почему Московский князь так внезапно уехал? Уж не напугал ли его кто? — спросив, он покосился на присутствующих.

Те стали меж собой переглядываться, давая друг друга сигналы, мол, надо ему об этом рассказать. И почти хором навалились на Камбилу.

— Предатель! Смерть ему! — заорали многие.

Посадник поднял руку. Бояре еле стихли.

— Я говорил и ещё раз скажу: нужны доказательства. Москва узнаить... бед могет наделать.

— Так чё, предателя терпеть будем? — крикнул кто-то из дальнего угла.

— Да, — развёл руками посадник, — худо, когда средь нас такая сволочь заведётся. И оставлять без наказания это дело нельзя. Вы бы, — он обвёл их взглядом, — подумали... чтоб и другим было неповадно. Подумаем?

Бояре поняли, на что намекает посадник: «Чужими руками... ишь, хитёр!» И решили, что надо расходиться и стали подниматься.

— Да поторопитесь, — бросил он им вслед.

После встречи с посадником, Осип на следующий же день поехал в темницу, чтобы встретиться с Егором. Ему стало жалко этого парня. А что дело для него может кончиться плохо, он понял из разговора с посадником. «Засудит он его», — сделал для себя вывод Осип.

Но встретиться с Егором оказалось непросто. Его посадили в отдельную яму и дали ему прокорм. Посадник категорически запретил страже кого-либо к нему допускать. Но горсть монет сделала своё дело. Там, в яме, Осип лично от Егора узнал, как всё было.

— Да, — чешет голову Осип, — попали вы с дружком.

И рассказал, что на Камбилу бояре начали охоту.

— Так пусть бежит в Московию. Скажи ему, боярин!

— Сказал, а знаешь, что он ответил?

— Нет.

— Что без тебя с места не сдвинется.

Впервые на лице Егора засветилась жизнь.

— Передай ему, что я прошу его, как брата, как друга, пусть не смотрит на меня, а спасает себя, свою прелестную Айни, детей. А мне... всё равно! — махнул он рукой.

Осип за подбородок поднял его голову.

— Ты чё это, парень, расквасился хуже бабы? А ну бери себя в руки! Дорога жизни ровной не быват. Не спасёшь себя, пропадёт и Камбила. И етот грех падёт на твою душу. На-ка, держи! — он протянул ему увесистый кисет.

Но Егор отвёл его руку:

— Не надо, боярин!

— Надо! — и сунул кисет ему за пазуху.

От Егора боярин, покружив по городу, поехал к посаднику. Фёдор сказался занятым, на что служке посадника боярин твёрдо ответил:

— Я дождусь, когда он освободится, — и уверенно уселся в полуразваленное кресло.

Когда Осип зашёл наконец-то к Даниловичу, то не узнал его. Уж больно уверенно он выглядел. Осипа провести было трудно. Он понял: получил во всём поддержку бояр. «Ну, посмотрим». Осип сел без приглашения, развалясь по-хозяйски, всем своим видом показывая, что он с ним на равных, может поменяться и местами. Это раздражающе подействовало на Даниловича: «Чёрт его знает, — подумал он, — Новгород наполнен московским войском, и на чьей стороне в случае чего окажется Иван, трудно сказать. Уж больно свободно этот боярин себя чувствует».

— Разобрался? — мягким голосом спросил Фёдор.

Осип кивнул.

— Нужны свидетели! — продолжал посадник, торжествуя.

— Они есть!

Эти слова ошарашили Фёдора.

— Хто? — не выдержал он.

— Ты знаешь.

Видно было, как тот заёрзал в кресле.

— Я думаю, верить... этому... э...

— Камбиле, — подсказал Осип.

— Почему он берёт на себя это убийство?

— Вынужденное убийство, — поправил Осип, не спуская глаз с Фёдора, — и к тому же Марфа была моей. Как она оказалась в той далёкой деревеньке, хто без мойво ведома, мог ето сделать?

Но тот нашёлся:

— Дворянинцев был для неё прекрасным женихом. Сам видный, богатый, боярин. Да за него любая бы пошла с радостью. А кто была эта девка? Сам же сказал: «Моя».

— Вот именно! — боярин поддел поближе. — Хто спросил меня?

Фёдор только моргал глазами:

— Ну уж не совсем твоя. Она чё, рабыня? — стал он отбиваться.

Осип приподнялся и грудью лёг на стол:

— А ты знашь, сколь её семья мне должна? А хто будет отрабатывать? Може, ты?

Он так приблизился к нему, что стал дышать прямо посаднику в лицо. Фёдор вынужден был отстраниться. И вдруг посадник поднялся; опираясь о стол, заговорил:

— Этот «герой» убил боярина. Да это разбой, весь на...

— Остынь, боярин! — осадил Осип Фёдора. — Не гоже посаднику мстить человеку, вина которого в том, чё он могет тя... — и сделал щелчок пальцами, показывая этим, что тот может лишиться своего звания.

Осип, вероятно, решил добить растерявшегося посадника и тихо проговорил:

— Тама был ещё свидетель: батюшка.

Фёдор побледнел: