— Если кому в гальюн, сейчас самое время, — посоветовал он. — В следующий раз поговорим через…

— Восемь часов, — подсказал Алекс.

— Через восемь часов, — повторил Холден.

У Пракса сжалось в груди. Еще один тур сокрушающей перегрузки; часы на иголках, которые втыкала в него койка, поддерживая ослабевший обмен веществ, — это представлялось адом. Он встал из-за стола, кивнул всем и вернулся в каюту. Колену заметно полегчало, и была надежда, что ему не станет хуже до следующего подъема. Прозвенело десятиминутное предупреждение. Пракс лег в амортизатор, постарался идеально расположить тело и стал ждать. Ожидание…

Он перевернулся и достал ручной терминал. Семь новых сообщений. Два со словами поддержки, три бранных, одно адресовано не ему, и еще оповещение о состоянии счета. Он не стал читать, а сразу включил камеру.

— Никола, — заговорил он, — я не знаю, чего они тебе наболтали. Не знаю, что ты на самом деле думаешь о том, что сказала. Но я знаю, что ни разу не коснулся тебя в гневе, даже под конец. И если ты действительно боялась меня, я не понимаю причины. Мэй я люблю больше всего на свете. Я скорее умру, чем позволю кому-нибудь ее обидеть. А теперь половина Солнечной системы думает, что я ее мучил…

Он остановил запись и начал заново.

— Никола, честно говоря, я не думаю, что между нами еще осталось, что предавать…

И снова замолчал. Прозвенело пятиминутное. Он запустил пальцы в волосы. Каждая луковица болела отдельно. Пракс задумался: не потому ли Амос бреется наголо? На корабле столько всего, о чем и не подумаешь, пока сам здесь не окажешься.

— Никола…

Он стер все и вошел в интерфейс благотворительного счета. Имелся надежный формат, позволявший зашифровать и послать авторизованный перевод со скоростью, с какой радиосигнал дойдет до банковских компьютеров. Раздалось двухминутное предупреждение, гудок стал громче и настойчивее. Когда оставалось тридцать секунд, Пракс отослал ей обратно ее деньги. Больше им было не о чем говорить.

Он вернул терминал на место и откинулся на спину. Компьютер отсчитал от двадцати до нуля, и на Пракса снова навалилась гора.

— Как колено? — спросил Амос.

— Очень неплохо, — ответил Пракс. — Даже удивительно, я думал, будет хуже.

— Значит, больше не растянул, — кивнул Амос. — С моим пальцем тоже порядок.

Басовый звон раскатился по всему кораблю, и палуба под Праксом качнулась. Холден, стоявший справа, переложил винтовку в левую руку и тронул панель управления.

— Алекс?

— Да, малость жестковато, извините, но… минуту… Да, кэп, есть стыковка. И к нам стучатся.

Холден вернул винтовку в прежнее положение. У Амоса оружие было наготове. Стоявшая рядом Наоми держала в руках только терминал для управления операциями. Если что-то пойдет не так, контроль за работой корабля будет важнее пистолета. Все они оделись в марсианские боевые скафандры из корабельного комплекта. Состыкованные корабли ускорялись на трети g. Земные истребители все еще продолжали погоню.

— Судя по вооружению, ты ждешь ловушки, кэп? — спросил Амос.

— Почетный караул не помешает, — ответил Холден.

Пракс поднял руку.

— Ты больше ничего стреляющего не получишь, — сказал ему капитан. — Извини.

— Нет, я просто… по-моему, почетный караул обычно бывает на той же стороне, где люди, которых он караулит?

— Мы истолкуем термин чуть шире, — несколько напряженно пошутила Наоми.

— Эта политиканша маленькая и старая, — сказал Холден. — А шлюпка берет не больше двух человек. У нас численное превосходство, а если что, Алекс наблюдает из пилотского кресла. Ты ведь наблюдаешь, а?

— Во все глаза, — отозвался Алекс.

— Так что, если обнаружатся сюрпризы, Наоми нас мигом отсоединит, а Алекс уведет подальше.

— Хотя против истребителей это не поможет, — заметил Пракс.

Наоми слегка пожала ему плечо.

— Ты тоже не слишком помогаешь, Пракс.

С отдаленным гудением открылся наружный шлюз. Красный сигнал сменился зеленым.

— Ух ты! — проговорил Алекс.

— Проблемы? — встрепенулся Холден.

— Нет, просто…

Когда внутренний люк открылся, за ним обнаружилась самая внушительная персона, какую доводилось видеть Праксу на своем веку, да еще в усиливающем скафандре. Если бы не прозрачный лицевой щиток, он принял бы эту фигуру за двухметрового двуногого робота. Но за пластиной шлема виднелись женские черты: большие темные глаза и кожа цвета кофе с молоком. Взгляд излучал явственную угрозу. Амос непроизвольно отступил на шаг.

— Вы капитан, — заговорила женщина, и наружный динамик, усилив голос, сделал его неестественным. В ее словах не слышалось вопроса.

— Я, — кивнул Холден. — Должен сказать, на экране вы выглядели немного иначе.

Шутка осталась без ответа. Великанша шагнула через порог.

— Намерены прострелить меня вот из этого? — тяжелый кулак в перчатке указал на винтовку Холдена.

— А получится?

— Вряд ли, — ответила великанша и сделала еще короткий шаг вперед. Ее скафандр жужжал при каждом движении. Холден с Амосом отступили ровно на столько же.

— Тогда назовем это почетным караулом, — предложил Холден.

— Какая честь! А теперь нельзя ли это убрать?

— Разумеется.

Через две минуты оружие сложили в шкафчики, и огромная женщина, так и не назвавшая своего имени, подбородком нажав на какую-то клавишу в шлеме, сказала:

— Порядок, можете входить.

Шлюз снова сменил красный сигнал на зеленый и зашумел, открывая дверь. Женщина, которая вышла из него, оказалась самой маленькой из присутствующих. Ее седые волосы торчали во все стороны, а оранжевое сари странно топорщилось при малой тяге.

— Помощник госсекретаря Авасарала, — приветствовал ее Холден, — добро пожаловать на борт. Если я могу чем-нибудь…

— Вы — Наоми Нагата, — перебила маленькая старушка.

Переглянувшись с Холденом, Наоми пожала плечами.

— Я.

— Какой чертовщиной вы себе волосы укладываете? У меня настоящий еж на башке!

— Гм…

— Чтобы вас спасти, мне надо прилично выглядеть. На ути-пути времени нет. Нагата, приведите меня в человеческий вид. Холден…

— Я, черт побери, механик, а не стилист! — Наоми, похоже, готова была взорваться.

— Мадам, — вмешался Холден, — это мой корабль и моя команда. Половина ее даже не является гражданами Земли, и мы не подчиняемся вашим приказам.

— Отлично. Мисс Нагата, чтобы спасти этот корабль от превращения в раскаленный газ, необходимо сделать заявление для прессы, а я к нему не готова. Не будете ли вы так любезны оказать мне помощь?