Алика, а затем пожал ему руку.

— Машина нужна, — сообщил Алик этому мужику вполне нормальным, незамороченным голосом.

— Срочно? — спросил тот по-деловому.

— Прямо сейчас. И бензина километров на пятьсот.

— С возвратом или без?

— Без. С доверенностью и документами.

— Доверенность на кого делать?

— На меня.

— Через пару часов устроит?

Алик поглядел в сторону Полины, и та чуть заметно кивнула.

— Устроит.

— Тогда подождите в казарме, не мотайтесь здесь. У нас тут лишних не любят. Я вам туда подгоню тачку.

Мужичок вновь скрылся за дверью, а Алик подошел к ожидавшим его товарищам.

— Идемте! — пригласил он, указывая на какую-то тропку, ведущую за кусты. Все двинулись следом, Таран, естественно, тоже. Он и понятия не имел, что их ждет впереди…

До казармы — одноэтажного деревянного барака, со всех сторон обросшего кустами, — добрались за пару минут. Около нее сохранились остатки спортгородка с турниками, параллельными брусьями и полосой препятствий. Тут тоже самосевом кустики выросли и трава с лопухами. Правее виднелся небольшой асфальтированный плац, где тоже через трещины выбивалась растительность.

Вновь полил дождь, и вся группа, ускорив шаги, буквально вбежала в дверь казармы. Точнее, в дверной проем, потому что все четыре створки — когда-то это были двойные двери — кто-то аккуратно снял с петель и даже сами петли отвинтил. Народ у нас, как известно, бережливый в отличие от государства, и ежели государство про что забудет, то народ обязательно приберет. В конце концов, ежели большие люди государственные заводы прихватизировали, то каждый маленький человек имеет полное моральное право спереть хотя бы дверь. Рыночная экономика к тому обязывает!

За несуществующими дверями оказался небольшой участок дощатого пола, который разобрать еще не успели, а дальше — и вправо и влево от дверного проема — просматривались только лаги, на которые этот пол когда-то был настлан. Ободрали не только пол, но и рамы вывернули, и даже филенки с дверных проемов отковыряли. Загородку бывшего ружпарка, сваренную из стальных уголков и сеток, срезали автогеном. Не стоит говорить, что электропроводку содрали целиком и полностью.

Эта казарма, которая, должно быть, в лучшие времена вмещала роту, по планировке немного смахивала на ту, где обитал Таран в МАМОНТе. Конечно, казарма по идее не дом родной. Она вообще-то по бытовым условиям очень близка к зоне общего режима. Но то ли оттого, что настоящий родной дом у Тарана вызывал одни только хреновые воспоминания, а с «ма-монтовской» казармой он за последние месяцы всей душой сжился, то ли еще по какой причине, вот эту чужую, никогда ранее не виданную казарму Юрке стало жалко. И настроение, которое у него еще с утра было очень фиговое, ухудшилось еще больше.

Полина, хотя все вроде бы шло, как она заказывала, тоже выглядела хмурой. Что-то ее явно тревожило, озадачивало. Она была совсем не похожа на ту самоуверенную и наглую девку, , которая утром морально убивала Тарана. Юрка эту перемену в ее настроении заметил, но понять, что с ней творится, не мог.

— Поставьте чемоданы, — сказала Полина жлобам. — И идите вон в ту дальнюю комнату.

Жлобы повиновались и пошли туда, куда указывала Полина. В той комнате без окон в прошлом была то ли каптерка, то ли сушилка. После этого Полина перевела взгляд на Алика, и тот одним движением выдернул из-под куртки пистолет. Потом уже более медленным движением Алик достал глушитель и какими-то механическими движениями навернул на ствол «ТТ». Затем он медленно прошел вслед за жлобами в «каптерку».

Странно, но Таран, хотя прекрасно соображал и вроде бы не ощущал никаких посторонних воздействий на свою психику, даже вопроса не задал. Дут! Дут! послышалось из дальней комнаты, и вслед за этим послышался шорох и мягкий стук упавших тел.

Полина слегка передернулась, пожалуй, она была единственной, кто хоть как-то отреагировал на эту расправу. Тина и глазом не моргнула, а Таран, хоть и понял, что произошло, ощутил только глубочайшую радость, что это застрелили не его. Затем вышел Алик, свинтил глушитель с пистолета и сунул оба предмета туда же, откуда достал.

— Присаживайтесь, — скорее предложила, чем велела Полина, и вот тут-то Таран в первый раз по-настоящему ощутил, что она им управляет. Он не хотел садиться на чемодан и вообще не собирался присаживаться. Но в мозгу словно бы что-то щелкнуло, законтачило, какие-то неведомые импульсы пробежали по нервам и заставили мышцы исполнить эту просьбу или приглашение так, будто это был приказ: «Садись!» Нечего и говорить, что Алик и Тина тоже повиновались.

Юрку охватило какое-то небывалое равнодушие. Ему было все равно, что произойдет дальше, будет он жить или нет, вернется когда-нибудь к Надьке или не вернется. Он был готов весь остаток лет просидеть на этом чемодане, не интересуясь окружающим миром.

— Спите! — велела Полина, Таран даже не понял, произносила она это вслух или только мысленно, но веки сразу стали слипаться, он почувствовал жуткую усталость и словно бы провалился в сон. Впрочем, если б он мог поглядеть на себя со стороны, то несказанно удивился бы. Хотя и у него, и у Тины, и у Алика глаза закрылись, никто из них не обмяк и не свалился с чемоданов. Нет, они как бы одеревенели, застыв в сидячем положении.

— Счастливые…— пробормотала Полина чуть ли не с завистью. Сама она сейчас была не то в смятении, не то даже в ужасе. Нет, вовсе не оттого, что только что расправилась руками Алика со жлобами-носильщиками. Просто она ощутила, что неведомая, возможно, даже сверхъественная сила, которую начал проявлять ее мозг, оказалась вовсе не безграничной. Она явно шла на убыль, как заряд в электрической батарейке. Это сравнение пришло ей на ум не случайно. Когда-то в детстве родители подарили ей набор кукольной мебели, а еще и деревянный домик, который можно было собирать из маленьких бревнышек. Именно в него была поставлена кукольная мебель. Кроме того, папа купил в магазине игрушечный торшер-чик с розовым пластмассовым абажуром и, пристроив под крышей домика батарейку, осветил домик изнутри. Полине очень нравилось включать в домике свет и любоваться на его освещенные окошки из кроватки уже после того, как ее отправляли спать. Она была в те времена большой фантазеркой, ей представлялось, что когда-нибудь она изобретет какой-нибудь уменьшительный порошок, сделается совсем маленькой и будет жить именно в этом домике. Ей даже приснилось как-то раз нечто подобное.

Хотя папа и предупреждал Полину, что если она хочет, чтобы свет в домике горел долго, то не надо оставлять его включенным на ночь, она все равно не слушалась. Хотя видела, что лампочка светит уже заметно тусклее, чем прежде. И вот в один прекрасный день, буквально под самый Новый год, 31 декабря, когда Полина поставила домик под большую, настоящую, до самого потолка, елку, где домик, украшенный блестящей мишурой, особенно хорошо смотрелся, лампочка не зажглась! Это обнаружилось слишком поздно, уже нельзя было сбегать в магазин и купить новую батарейку. Боже! Как Полина рыдала из-за такой вроде бы сущей ерунды! Да, папа что-то придумал, он разрезал ножницами елочную гирлянду, наскоро зачистил концы проводков и срастил их с проводками, ведущими к торшерчику. Свет в домике зажегся, все вроде бы стало хорошо, мама, папа, Полина и Кося (двоим последним даже разрешили не ложиться спать до полуночи) встретили Новый год и получили подарки от Деда Мороза, которого заказали из фирмы «Заря», но…