— На хрена козе баян, жизнь и так весела. Кровянки много на асфальте?

— Не особо. На бодалке тоже вроде чисто… Ну, пара капель, может быть.

— Сколько бы ни было — затереть на фиг. А жмура — в пластиковый мешок. И аккуратно — в багажник «Ниссана», который без собаки. Давай, трудись!

В это время вернулись те трое, не считая собаки, которые гонялись за Тиной. Тина, поддерживаемая за локти, ковыляла, прихрамывая и всхлипывая, должно быть, собака крепко взяла ее за ногу.

— Здравствуйте, девушка! — вежливо обратился к Тине Комбат. — Разве вы не знаете, что нельзя бегать от служебных собак?

— Не знаю, — буркнула Тина, шмыгнув носом. — Чего мы вам сделали-то?

— Ничего вроде бы. Разве что под «кирпич» заехали. То есть туда, куда законопослушные граждане, знакомые с дорожными знаками, обычно не ездят. Непонятно только, отчего вы в бега пустились? Мы ж не бандиты какие-нибудь. Проверили бы документы, осмотрели бы машину и отправили восвояси, если б никаких нарушений не зафиксировали. Правда, у вашего спутника кое-что лишнее было.

— У нее, между прочим, тоже…— заметил охранник Женя, подавая Комбату полиэтиленовый пакет, в котором лежала цилиндрическая массажная щетка-расческа, разобранная на две части. Оказывается, к рукоятке был приделан тонкий трехгранный стилет длиной сантиметров пятнадцать, который можно было запрятать в щетку, как в ножны.

— Врет он! — проворчала Тина. — Подбросили мне это, гражданин начальник!

— Ага, больно надо! — почти обиженно произнес проводник. — За малым Авдея не пырнула, зараза! Он ее за икру взял, а она хоть и орала, а достала эту хреновину и уже нацеливалась, куда ткнуть… Еле выкрутили втроем!

— Да, это уже серьезно! — сказал Комбат менее вальяжным тоном. — Холодное оружие, девушка, — это уже статья. Мы вот его в пакетик положим, потом вас менты дактилоскопируют. И придется вам ехать в не самые уютные для проживания места. Давайте поговорим, а? Прямо здесь, на месте. В конце концов, я ж человек, могу понять. Время сложное, жизнь опасная, боитесь вечером одна домой возвращаться — вот и завели эту игрушку для самообороны. А насчет того, что у вашего друга в кармане «ТТ» с глушаком лежит, — просто не знали. Может, скажете, сколько вас всего было?

Как раз в это время мимо «Нивы», у капота которой происходил этот экспресс-допрос, пронесли пластиковый мешок с трупом Алика.

— Четверо… — выдавила Тина, покосившись на мешок.

— Так, значит, кого-то здесь еще не хватает?

— Парня одного, — произнесла Тина. — За моей спиной видел. Юрка зовут.

— А вас, простите, как?

— Харитина…

— Красивое имя и редкое…— Комбат сделал движение головой, и проводник, рядом с которым поскуливал, но не гавкал Авдей, сказал:

— Мужики, освободите заднее сиденье! А то Авдюха через все эти чемоданы ни фига не чует!

Те, кто осматривал «Ниву», начали выносить и выставлять на асфальт чемоданы. Заодно обменивались впечатлениями:

— Легкие вообще-то…

— Похоже, там барахло. Не иначе, налетчики. Грабанули квартирку — и ту-ту. Везли на свою хату, а в темноте не туда свернули.

— Разберемся… Багажник смотрели? — спросил Комбат.

— Ага. Там канистрами все забито. Четыре или пять штук, и все полные.

— Вторая девушка жива?

— Жива, дышит нормально. Но она, похоже, под наркозом. То ли хлороформу дали, то ли вкололи чего-то — не просыпается.

— Ладно, выносите ее, пересаживайте ко мне в «Ниссан».

Один охранник подхватил Полину под мышки, другой за ноги, и они осторожно вынесли спящую красавицу из «Нивы».

— Натоптали, блин! — проворчал собачник. — Хрен чего почуешь после вас! А этот за четверть часа за километр умахать может.

— Ничего, пусть Авдей понюхает, — благодушно произнес Комбат. — До шоссе он вряд ли успеет добежать. Мы на колесах, раньше доберемся…

Километр не километр, а метров пятьсот Юрка успел отмахать, прежде чем кобелина Авдей начал обнюхивать заднее сиденье. Он слышал, как верещала и ругалась Тина, когда ее сцапали охранники, даже орала что-то типа «Караул! Насилуют!», но потом, как видно, поняла, что поезд ушел, бобик сдох и так далее. Кое-какой гомон от дороги до ушей Юрки еще долетал, но никаких более-менее ясных слов он разобрать не мог, да и не пытался. Он торопился уйти подальше и к тому же прислушивался: не шуршит ли где-то позади молчаливая собака?

Конечно, ориентироваться в лесу среди густой темени было очень туго, тем более при том марш-бросковом темпе, который взял Таран. Опять же точно выдерживать направление Юрка не мог, поскольку то упавшее дерево по дороге попадалось, то стена из непролазного ельника, то пни какие-то… Короче говоря, он совершенно неожиданно для себя вновь оказался на той же самой дороге, ведущей от большого шоссе к неизвестному объекту. Правда, если мерить по этой извилистой «подъездной трассе», больше чем в километре от того места, где стояли джипы и «Нива». Тут Юрку клюнула идея, может быть, несколько наивная, но показавшаяся ему чуть ли не спасительной.

А что, если перескочить на другую сторону шоссе? Эти, с собакой, будут гнаться за ним по той стороне, вынюхивать его след там, а он уже будет совсем в другую сторону бежать! И если, допустим, джипы поедут его перехватывать на большом шоссе, то свернут от поворота налево. А Юрка совсем не там будет на шоссе выходить… К тому же асфальт на дороге мокрый, наверно, и бензином пахнет — глядишь, собака след потеряет!

В общем. Таран решительно перескочил «подъездную трассу» и, сменив курс аж на 90 градусов, вновь побежал в темпе марш-броска. Как ему казалось, в направлении большого шоссе.

Однако, видать, лешие в здешних местах были большие знатоки своего дела. В том смысле что хорошо умели дезориентировать ночных посетителей вверенных им угодий. Правда, вряд ли им федеральная служба лесного хозяйства какие-то оклады выплачивает или премии. Так, из любви к искусству стараются.

Леший его знает почему, но Таран по ходу своих блужданий на сей раз двинулся и не к большому шоссе, и даже не обратно к «подъездной трассе», а по некой неправильной дуге. То есть он пробежал метров двести наискось от дороги, после чего стал постепенно отклоняться вправо от намеченного направления и какое-то время — минут десять-пятнадцать — шел почти паралелльно большому шоссе, правда примерно в километре от него, но хорошо слыша, как по этому шоссе время от времени проезжают машины. Именно на этот шум машин Юрка какое-то время и ориентировался. Однако ориентироваться на звук в лесу — дело весьма стремное, учитывая фактор эха. Постепенно Таранова кривая загнулась вправо еще круче, и он стал попросту удаляться от большой дороги. Как назло, на местности появился пологий уклон, по которому Юрка, заметно прибавив в скорости, устремился под гору. Ему даже показалось, что этот уклон непременно выведет его к шоссе.