и вынули один винтик. И вот собрались гости, рабочие стоят, опустили глаза, но смех у них в глазах мелькает. Ну, погудел, погудел паровоз — и ни с места. Директор из себя выходит, а паровоз гудит и с места не двигается. От маленького винтика зависит работоспособность всей машины. Каждый член партии должен понимать, что от того, как он работает, зависит то, как вся партия работает, должен понимать, что его работа связана органически с работой всех членов партии, всей партии в целом» (Крупская Н. Избранные произведения. М., 1988. С. 328–329).

27. Мы победили. Обращение к народу 2 сентября 1945 гола. Заголовок составителя.

Сталин подводит окончательную черту под Второй мировой войной.

Ликвидировано два очага мирового фашизма и мировой агрессии на западе и на востоке. «Теперь мы можем сказать, что условия, необходимые для мира во всем мире, уже завоеваны».

Сталин дает подробную мотивацию наших действий на Дальнем Востоке. Дело не только в интересах союзников СССР — Китая. США, Англии, но и в том, что «у нас есть еще свой особый счет к Японии».

Сталин напоминает три момента из истории XX века:

1. Нападение японцев на русскую эскадру в районе Порт- Артура, поражение России в войне с Японией 1904–1905 годов, захват Японией Курильских островов и Южного Сахалина.

2. Четырехлетнюю интервенцию Японии против Советской России (1918–1922) и временную оккупацию ею нашего Дальнего Востока.

3. Нападение Японии в 1938 году на нашу страну в районе озера Хасан и в 1939 году на братскую Монголию в районе Халхин-Гола.

Сталин констатирует, что в последних двух случаях японская агрессия была успешно отражена Красной Армией. «Но поражение русских войск в 1904 году в период русско-японской войны, — подчеркивает он, — оставило в сознании народа тяжелые воспоминания. Оно легло на нашу страну черным пятном. Наш народ верил и ждал, что наступит день, когда Япония будет разбита и пятно будет ликвидировано. Сорок лет ждали мы, люди старого поколения, этого дня.

И вот, этот день наступил. Сегодня Япония признала себя побежденной и подписала акт безоговорочной капитуляции.

Это означает, — и в словах Сталина ощущается вздох облегчения и удовлетворенность достигнутым, — что Южный Сахалин и Курильские острова отойдут к Советскому Союзу и отныне они будут служить не средством отрыва Советского Союза от океана и базой японского нападения на наш Дальний Восток, а средством прямой связи Советского Союза с океаном и базой обороны нашей страны от японской агрессии».

Сталин не говорит: «…японской и всякой иной агрессии», — но это подразумевается само собой. Только теперь «каждый из нас может сказать: мы победили, — резюмирует он. — Отныне мы можем считать нашу Отчизну избавленной от угрозы немецкого нашествия на западе и японского нашествия на востоке. Наступил долгожданный мир для народов всего мира».

При сопоставлении обращений Сталина к народу 9 мая и 2 сентября обращают на себя внимание сдержанность, скромность первого и более подробная проработка второго. Это означает, что по достижении победы над Германией Сталин рассматривает ее уже под другим углом зрения, не столько как стратегический, сколько как тактический успех в рамках новой, более масштабной, как бы сказали теперь, «глобальной» стратегии и устремляется мыслью к будущему, на этот раз к тихоокеанскому театру военных действий. В этом одна из особенностей его политического мышления, которой он учился, несомненно, у Ленина. Правы были древние римляне: орел не ловит мух. Люди такого уровня самосознания не только не позволяют себе погрязнуть в мелкой повседневности, но и не подвержены мелочному самодовольству, самоуспокоению в связи с достигнутым.

Рассказывают, что во время блистательной трехнедельной дальневосточной кампании наши войска, занимая один за другим острова Курильской гряды, по инерции высадились на Хоккайдо. Когда, сориентировавшись на местности, об этом доложили Сталину, он помолчал в трубку и сказал одно слово: «Возвращайтесь». Орел не ловит мух…

Хотя бы каплю этого чувства ответственности нынешним правителям России, которые не умеют думать ни по мерке ее просторов, ни по размаху ее исторических дел!..

28. Экономические проблемы социализма в СССР. 1 февраля — 29 сентября 1952 года. Заголовок автора.

Читатель без труда установит прямую преемственную связь этой работы и непосредственно предвоенной беседы с экономистами по поводу проекта учебника «Политическая экономия».

Перечитывая сейчас «Экономические проблемы…», несмотря на то, что они около 40 лет подвергались ожесточенным нападкам политиков и обществоведов, естественно при ходишь к выводу, что это, возможно, лучшее в политико-экономической литературе о коммунистической формации за последние полвека. Автор четко и без всяких выкрутасов излагает свои мысли, знает, чего хочет и куда вести страну, никогда не теряет чувства ответственности и потому внушает доверие.

Все это, однако, не означает, что «Экономические проблемы…» вовсе лишены недостатков. Самый существенный из них я обнаружил еще в ноябре 1952 года и пытался исправить в ряде работ, прежде всего в первой своей крупной публикации «К вопросу о диалектике товара при социализме» (М.,1961).

Дело в том, что Сталин проявил непоследовательность при рассмотрении действия закона стоимости в социалистическом народном хозяйстве. По его мнению, продукт здесь обладает двойственной природой: средства производства создаются как предмет прямого производительного потребления и применяются, не выходя из общенародной собственности (выступают в качестве потребительных стоимостей как бы без стоимости); предметы личного потребления производятся как товары (потребительная стоимость плюс стоимость) и подвержены всем перипетиям купли-продажи.

Сталин не провел качественной разницы между предметами потребления, оседающими в общенародном секторе экономики, возмещающими рабочую силу работников государственных предприятий и организаций, с одной стороны, и предметами потребления, оказавшимися в межсобственническом обороте — на рынке, продаваемыми колхозам и колхозникам, разным гражданам, за рубеж, — с другой. В первом случае возмещение рабочей силы, переставшей быть товаром, а потому и не могущей возмещаться со стороны государства товарами, возмещение, осуществлявшееся через организационную форму государственной торговли, выступало как всего лишь товарно-денежная форма распределения по труду. Во втором случае речь шла о действительной торговле между самостоятельными собственниками во всех ее «ипостасях». До сих пор, к примеру. Т. Хабарова поддерживает сталинскую трактовку (средства производства — нетовары; предметы потребления — товары) как якобы совершенную предпосылку «двухосновной» системы ценообразования. Однако это заблуждение, от которого надо как можно быстрее избавиться. Оно отразило в себе объективную двойственность социалистического базиса 50-х годов (две формы собственности — общенародная и групповая) и внесло совершенно излишнюю, мнимую двойственность в трактовку экономических отношений внутри общенародного сектора.

Допущенное таким образом смазывание содержательных различий внутрисекторных и межсекторных связей в обобществленном народном хозяйстве позволило «рыночникам», изучавшим вместо «Капитала» Маркса «Экономику» П. Самуэльсона и совершенно распоясавшимся в годы «перестройки», используя эту щель,