Вспоминает Игорь Груднов:

“Когда армейцы из 242-го полка бросились в бой на улице Жуковского, я находился в 8-й бригаде оперативного назначения, где доводил порядок предстоящих действий по захвату промышленных объектов в районе “сувенирки”. В 11.00 часов по радиостанции на меня вышел генерал-лейтенант В. Булгаков и поставил задачу выдвинуться в район консервного завода, чтобы разобраться в складывающейся там ситуации. Из тех докладов, что шли по радиостанции с места событий, понять было ничего невозможно. Какая-то каша. Что там случилось? Какие потери? Почему атака захлебнулась? Генерал Булгаков, судя по всему, тоже остался крайне недоволен полученной информацией, а главное, не мог себе ясно представить картину произошедшего.

Я немедленно отправился на плацдарм у моста через Сунжу вместе с командиром 255 мсп полковником Валерием Рыбаковым. С высоты командного пункта на кирпичном заводе нам предстала следующая картина. Прямо на мосту через Сунжу — на открытом пространстве, истекая кровью, лежали шесть бойцов без признаков жизни. Атака там полностью захлебнулась. Встретил командира 242-го полка, люди которого попали под обстрел. Общение мое с ним было недолгим — командир был откровенно растерян, а главное, что мне не понравилось в его докладе, это какое-то чувство безысходности. Я спросил его прямо: почему не вынесли раненых? Где медицинская БМП для их эвакуации? Внятного ответа не услышал, он ответил, что им, мол, уже ничем не поможешь.

Пришлось взять ситуацию в свои руки. Времени на разговоры-то не было. Я вызвал командира пермского ОМОН и сказал ему, чтобы он немедленно подготовил 12 человек, как раз по два бойца на раненого. Омоновцы быстро собрались, им долго объяснять ничего не пришлось. Бойцы 255-го мотострелкового полка поставили дымовую завесу. И омоновцы буквально на одном дыхании стремительно добежали до лежащих солдат, подхватили их за руки, за ноги и всех вытащили к своим. На все про все ушло несколько минут. Боевики даже опомниться не успели — они, похоже, от такой стремительности и наглости ошалели и только вдогонку пытались стрелять, но было поздно.

Оказалось, что среди эвакуированных один был убит, а остальные пятеро были живы, как я и предполагал, не подавали признаков жизни, потому что просто замерзли”.

Таким образом, взять под контроль мост и закрепиться на правом берегу Сунжи не удалось. Операцию пришлось отменить. Чтобы выправить положение и предотвратить возможный подход резервов бандформирований на этот участок города, командующий группировкой особого района дал команду на начало наступательных действий 1393-му отдельному мотострелковому батальону 205-й мотострелковой бригады и 423-му мотострелковому полку, которые занимали позиции в Старопромысловском районе Грозного и на его окраине, блокируя город с севера. Также по решению генерал-лейтенанта В.Булгакова подразделения 242-го полка, как основа штурмового отряда на северном направлении, были заменены их коллегами из 255-го мотострелкового полка. Именно ему предстояло выполнить важнейшую задачу по захвату плацдарма на противоположном берегу Сунжи. Весь вечер и часть ночи штаб северной группировки и командование полка готовили предстоящую операцию, настраивали людей, проверяли оружие, технику, накапливали боеприпасы и материальные средства.

255-й мотострелковый полк под командованием полковника Валерия Рыбакова — высокоподготовленный сплоченный воинский коллектив — вместе с подразделениями 8-й и 22-й бригад оперативного назначения внутренних войск сыграл значительную роль в прорыве обороны боевиков в городских кварталах на правом берегу Сунжи, дальнейшем успешном продвижении к центру Грозного, уничтожении нескольких крупных бандгрупп в Ленинском районе чеченской столицы.

Отрезанный ломоть

Однако вернемся на западное направление спецоперации. Здесь после гибели генерала Малофеева исполнение его обязанностей было возложено на полковника Сергея Стволова[53] (его штатная должность на то время — заместитель командира 205-й отдельной мотострелковой бригады). В то время как батальоны софринской бригады вели упорные бои в окраинных кварталах Заводского района и в окрестностях стадиона в парке имени Ленина, с трудом продвигаясь вперед, на направлении действий первого штурмового отряда, отсекающего Старопромысловский район, к 20 января наконец наметился успех.

Несмотря на то, что здесь 17 января произошли столь трагические события, они не сказались негативным образом на моральном настрое военнослужащих. Штурмовой отрад № 1 в составе 674 пон и 330 обон с 19 января уверенно продвигался по улице Алтайской, отрезая Старопромысловский район — этот длинный “отросток” Грозного, протянувшийся на несколько километров в направлении с юго-востока на северо-запад. На рубеже улицы 9-я линия в Старых Промыслах с начала января стояли подразделения 205-й отдельной мотострелковой бригады Миноброны, она же должна была полностью заполнить отрезанные штурмовым отрядом № 1 кварталы.

В первые дни отряд встретил ожесточенное сопротивление боевиков. Этому способствовали условия местности — множество нежилых построек, промышленных зданий, железная дорога, выходящая из города. Однако благодаря грамотным действиям командира 674-го полка полковника Сергея Наседко и мужеству военнослужащих штурмового отряда в максимально сжатые сроки Старопромысловский район удалось отсечь от города. Это существенным образом повлияло на общий ход спецоперации в Грозном. Промышленный район, который мог быть использован боевиками для организации сопротивления и выхода во фланги наступающим с других направлений федеральным войскам, напичканный всевозможными укрытиями, инженерными укреплениями, ходами сообщения, перестал быть головной болью для командования группировки. Появлялась реальная возможность сосредоточить силы на других важных направлениях штурма, усиливая давление на все более зажимаемых в тиски боевиков. Это и было сделано.

Андрей Прозов, в 1999–2000 гг. командир взвода войсковой разведки 330-го отдельного батальона оперативного назначения внутренних войск, старший лейтенант:

“Самый тяжелый день, вернее, ночь была с 19 на 20 января. После ожесточенного боя моему взводу несколько часов полряд приходилось вытаскивать с поля боя трупы наших пацанов. Причем прямо под носом у боевиков, которые не прекращали поливать нас огнем. Но мы не оставили ни одного нашего солдата. Потому что знали, что “чехи” делают с нашими ребятами, даже с теми, которые уже мертвы…

Когда начался штурм, к нам в расположение приезжал генерал Булгаков. Нас поразило, насколько жестким был спрос с начальников за своих подчиненных. Персональная ответственность за каждого раненого, не говоря уж об убитых. Может, поэтому мы так долго и трудно шли по Грозному. Боевые действия ведь как строились — город знали плохо, разведданных достоверных о боевиках тоже практически не было. Поэтому мой взвод постоянно был на передке, мы