Парень подошел к умывальнику и выдавил из висящего рядом ящичка немного жидкого мыла. Намазав щеки, он глянул на себя в зеркало, потом двумя пальцами вытянул из кармана пакетик и, надорвав его, достал бритву.

– Приступим… – прошептал Редников и провел ею по скуле. «Идет мягко…» – удовлетворенно заключил он и присмотрелся к своему отражению. – Черт! – вырвалось вдруг из его груди.

Чудо– станок, который, по словам продавца, отличался от других наличием четырех лезвий, имел и еще одну особенность, резко выделявшую его из ряда собратьев. Он не брил. Совсем.

– Да что же это такое… – пробормотал Герман и повторил попытку. Потом еще и еще.

Результат по-прежнему был нулевым.

Редников со злостью швырнул станок в угол и быстро сполоснул лицо.

«Ну и ладно… – подумал он. – В конце концов, я не на свидание иду!»

Он взял папку, которая до этого была зажата между его колен, и еще раз просмотрел, все ли в ней на месте.

Вроде все…

В этот момент из его кармана вывалилось несколько сложенных вдвое купюр. Очевидно, когда он доставал пакетик, они тоже потянулись наружу и вот теперь, стоило лишь чуть шелохнуться, упали на пол.

Редников наклонился и поднял деньги. Их было немного, но между ними затесалась небольшая Танина косметичка, и поэтому со стороны они создавали впечатление увесистой пачки.

Герман сунул купюры обратно и пошел к выходу.

Вслед за ним тут же направился стоявший до этого у писсуара оборванный цыганенок с цепкими черными глазами.

…Денис уже почти доехал до Курского, когда левое переднее колесо его «шкоды» лопнуло. Машина резко вильнула и чуть не протаранила бок проезжавшего мимо «мерса».

– Балда-а-а!… – донесся до Дениса несправедливый упрек высунувшегося из окна «нового русского».

«Впрочем, почему несправедливый?… – мрачно подумал директор „Глории“, вылезая наружу. – Колесо мне давно уже надо было поменять… Грыжа все-таки…»

Он оттолкал машину к бордюру и пискнул брелком сигнализации. На то, чтобы поставить запаску, времени не было. Денис отошел чуть в сторону и махнул проезжающему мимо «Москвичу» с шашечками на крыше. Тот остановился.

– До Курского добросишь? – наклонился молодой человек к дверце.

– Легко! – ответил таксист. – Садись!

Герман подошел к центральному входу в вокзал и встал чуть правее. Несколько милиционеров подозрительно покосились на его женский спортивный костюм, но не подошли. Впрочем, паспорт со штемпелем московской прописки был у Редникова в кармане и парень ничуть не боялся угрюмых стражей порядка.

«К тому же я трезвый!» – радовался он.

Денис вот-вот должен был подъехать, и Герман решил обдумать ход разговора с директором детективно-охранного агентства.

«Вначале расскажу про то, как погиб тот мужик… – решил он. – Во всех красках расскажу… Пусть почувствует, что нам с Танькой пришлось пережить…»

Внезапно Редников вздрогнул. На какой-то миг ему показалось, что лицо подруги промелькнуло в гудящей возле вокзала толпе.

«Она здесь?! – испугался он и присмотрелся получше. – Да нет… Глюки…»

Парень потер лоб и прислонился к вокзальной стене. «Ну где этот Денис-то? – посмотрел он на часы. – Время уже…»

…Оборвыш, который выскочил вслед за Германом из туалета, подбежал к галдящим возле летнего кафе цыганкам и затараторил на своем языке.

Лица женщин вытянулись.

– Серьезно? – спросила одна из них почему-то по-русски, хотя и с акцентом.

– Ага! – кивнул пацан и развел свои грязные пальцы сантиметра на три: – Во-от такая прессада!

Цыганки повскакивали с мест и завопили:

– Веди!

Таксист провез Дениса метров пятьсот, после чего вдруг вырулил к обочине и остановился.

– Что такое? – уставился на него молодой человек.

– Бензин кончился…

Директор «Глории» рассвирепел:

– Так какого же хрена ты меня взял?!

Таксист развел руками:

– Я не знал! У меня датчик не работает!

Денис хотел плюнуть, но пожалел чисто вымытый салон.

– Лопух! – сказал он водителю и открыл было дверь, чтобы вылезти, но тот остановил его:

– За посадку десять рублей!

Молодой человек вытащил бумажник и раскрыл его перед носом таксиста:

– Видишь? Пусто!

Мужик нахмурился:

– А чего ты тогда сел?

– Я не знал! – развел руками Денис. – Датчиков, понимаешь, на кошельках не устанавливают!

Деньги у него, разумеется, были. Только лежали они в застегнутом на кнопку боковом отделении.

– У меня трое детей… – вздохнул водитель. – Как их прокормить с такими клиентами…

Директор «Глории» отчего-то устыдился своего поступка.

– Ну ладно… – сказал он и достал червонец. – Держи…

– Вот спасибо! – обрадовался таксист.

Денис открыл дверь и вылез из машины.

– Слышь, друг! – окликнул его мужик, довольно пряча купюру в карман. – А ведь у меня никаких детей нету!

Глава детективного агентства хотел что-то сказать, но только махнул рукой и нырнул в находящееся рядом метро.

«Недостаточно хорошо я еще знаю психологию мошенничества… – думал он. – А ведь это как-никак моя профессиональная обязанность!»

Разодетые в пеструю синтетику цыганки облепили Германа со всех сторон как огромные, переливающиеся всеми цветами радуги мухи. И зажужжали:

– Молодой, красивый, неженатый! Что стоишь печалишься? О чем переживаешь! Дай погадаем, все, что будет, расскажем!

Редников попытался вырваться из их плотного кольца, но это оказалось невозможно.

– Вах, не уходи! Откажешься – болеть будешь! Умирать будешь! Согласишься – радоваться будешь! Плясать будешь!

– Да отстаньте вы от меня! – отмахивался Герман.

Но цыганки все лезли и лезли:

– Давай погадаем! Давай погадаем!

«Согласиться, что ли? – подумал парень. – Может, почешут языками, отлепятся?»

– Только у меня денег нет! – предупредил он.

Женщины загалдели:

– Э-э! Не надо денег!

– Правда? – подозрительно спросил Редников.

– Правда! – подтвердила одна из них – крючконосая мымра с рыбьими глазами. И тут же протянула руку: – Рубль положи!

– О! – удивился Герман. – А говорите – не надо денег!