Разумнее всего было бы воспользоваться помощью Юли. Федорчука уже нет в живых, и она свободна в своих поступках. Если она однажды принесет ему передачу, никого это не удивит, — ведь Дымко на очной ставке с ним заявил, что знает его через покойного Федорчука. Дымко, наверное, решил в растерянности, что на мертвого можно валить все, и не подумал, что этим раскрыл связь между всеми троими. Впрочем, Релинк тогда, кажется, не обратил на это внимания или он уже и сам догадывался об этом. Так или иначе, теперь это заявление Дымко могло оправдать заинтересованность Юли в его судьбе: как-никак знакомый человек… Но что может сделать Юля? Еще не известно, в каком она сама сейчас состоянии…

Зина каждый день приносила передачи для мужа и потом весь день бродила около тюрьмы. Ей казалось, что так она ближе к своему Сергею. Вскоре после ареста мужа она один раз виделась с Юлей, но ей показалось, что Юле тяжело слушать ее рассказы о Сереже — пусть сидящем в тюрьме, но все-таки живом…

В этот вечер Зина пришла к Юле во второй раз.

— Слушай, я сегодня видела Игоря Николаевича, — возбужденно сообщила она. — Я была возле тюрьмы, и его туда привезли. В открытом грузовике. Я сразу его узнала.

— Да ты же его раньше и в глаза никогда не видела, — хотела Юля образумить свою подругу.

— Однажды мне описал его Сережа. Ну точно он, я не могла ошибиться, я его с двух шагов видела.

— Ну, какой он, опиши…

— Рослый такой… — начала рассказывать Зина, смотря вверх… — Кожаное пальто, коричневое… Шапка такая, с серым мехом и с козырьком. Глаза такие светлые, красивые. А лицо желтое, и синяки во такие под глазами. Уши еще у него такие прижатые, вроде как мочки приросшие…

— Знаешь, похоже… Честное слово, похоже… — произнесла Юля, начиная волноваться. Она стала ходить по комнате. Еще и еще раз просила Зину описать Шрагина. А потом решительно сказала: — Да, он! И завтра я понесу ему передачу. Так мы и проверим, есть ли он там…

Они посмотрели друг на друга и вдруг, точно по команде, обе заплакали. Юля обняла Зину, прижалась к ней:

— Ой, Зинка, Зинка, разве думала я, что будет, когда сватала тебя за Сергея?

— А что ты должна была думать? — говорила Зина, всхлипывая и крепче прижимаясь к подружке. — Ты, может, думаешь, что я жалею о чем? Так знай — я все равно счастливая. Сережку только жалко… так жалко… — иона заплакала навзрыд.

Юля гладила ее по голове, приговаривая:

— Мы обе счастливые… очень счастливые… верно — счастливые…

— Сережа сегодня записку прислал, — деловито вытирая слезы, сказала Зина. — Требует, чтобы я меньше ему носила и сама лучше питалась. Приказывает: все его вещи поменять на продукты. Представляешь? Вот дурной-то парень…

Они улеглись на одной постели и долго еще шептались, погасив свет. А рано утром, когда город еще спал, они вместе пошли тюрьме…

Было тихое весеннее утро. После холодной ночи черепичные крыши тускло серебрил иней, со стороны лимана веяло промозглой сыростью, и чем ближе Зина и Юля подходили к тюрьме, тем сильнее их прохватывала эта холодная сырость.

У тюрьмы возле окошечка, где принимали передачи, уже стояли несколько женщин. Юля и Зина тоже стали в очередь. Все молчали. О чем говорить этим женщинам? Все у них одинаковое — горе и надежды. Даже их серые, тревожные лица были похожи друг на друга…

Ровно в восемь открылось окошечко, и дежурный комендант тюрьмы начал принимать передачи. Молча, почти без слов, он брал посылочки и, услышав фамилию заключенного, сверялся по списку. Женщины тоже молча отходили в сторонку дожидаться — может, будет ответ. Вот отошла от окошечка Зина. Теперь очередь Юли.

— Шрагин? — Комендант уставился на нее. — Вы родственница?

— Знакомая, — ответила Юля.

— Значит, Шрагину.

— А что, нельзя?

— Почему нельзя? Можно… — комендант отложил в сторону узелок и тихо сказал: — Вы его можете даже повидать… вот там, на берегу, работает…

— Спасибо…

«Значит, им зачем-то нужно, чтобы со Шрагиным кто-то встретился», — подумала Юля, отходя от окошка. Ничего хорошего за этим быть не могло, но Юля не считала себя вправе отказаться от возможности повидать Шрагина. Она подошла к Зине:

— Жди меня здесь и посмотри, не пойдет ли за мной какая-нибудь сволочь.

Подойдя к береговому склону, Юля сразу увидела небольшую группу заключенных, засыпавших землей промоину. Единственный конвоир сидел в стороне. Когда Юля стала спускаться по береговому склону, она увидела и второго конвоира, он стоял у самой воды и смотрел на качавшуюся на волнах белую стаю чаек. Оба конвоира, вроде бы, не обращали на Юлю никакого внимания, хотя видели ее. Она прошла совсем близко от заключенных, и сердце ее сильно забилось — она увидела Шрагина. Он стоял, облокотившись на лопату, среди других заключенных, которые тоже прекратили работу и с любопытством смотрели на приближающуюся к ним девушку. В этот момент Шрагин узнал ее, улыбнулся и чуть приподнял руку. Еще не зная, как она поступит дальше, Юля подошла к конвойному, который стоял у воды.

— Что скажешь, красотка? — спросил он у нее по-немецки и вполне миролюбиво.

— Можно мне поговорить с одним заключенным? — улыбаясь спросила Юля.

— С каким же? — подмигнул ей солдат.

— Вон с тем, в кожаном пальто…

— О! Ты, я вижу, знаешь толк в мужчинах, — засмеялся солдат. — Муж?

— Знакомый…

Солдат, в упор разглядывая Юлю, сказал:

— Ну иди поговори, только без глупостей…

Юля подошла к заключенным и позвала Шрагина. Он вопросительно посмотрел на конвойного, но тот демонстративно отвернулся.

— Здравствуйте, — почти весело сказал Шрагин, быстро подходя к Юле.

— Боже ты мой, что они с вами сделали! — прошептала Юля жалостливо, чисто по-женски, всматриваясь в желтое опухшее лицо Шрагина. — Здравствуйте, Игорь Николаевич.

— Ничего особенного, — сухо отозвался Шрагин и спросил: — Сами придумали навестить?

— Сама. С Зиной мы тут.

— Больше никто не знает?

— Никто.

— Очень хорошо. Но учтите: теперь они будут за вами следить.

Юля кивнула:

— Я сама так подумала.

— И все же постарайтесь как-нибудь передать нам сюда оружие. Попытаемся бежать, все равно нас отсюда живыми не выпустят…

— Попробуем, Игорь Николаевич. Оружие будет, а вот доставить как?

— Пока мы здесь, это еще можно. А теперь идите и помните: за вами обязательно будут следить…

Юля поднялась на береговой склон и пошла к Зине, стоявшей возле забора против тюремных ворот. Очень долго они шли молча.

— Видела что-нибудь? — спросила Юля, когда тюрьма была далеко позади.