В нескольких метрах от ворот стоит одинокая фигура в голубом и пристально смотрит на них.

– Охранник, – говорит Макларни.

– Господи. Снова-здорово.

– Какого хрена ему надо?

– Пиво увидел.

– Ну и что? Кого ебет?

Человек в синем достает блокнот и карандаш, начинает писать. Копы матерятся.

– Боже, он номера записывает.

– Ну, – говорит Бимиллер, – на сегодня отгуляли. До встречи, парни.

– Нечего дожидаться ОВД, – говорит еще один коп. – Пошли.

Они бросают последние банки в кусты, потом рассаживаются по машинам. Две легковушки и пикап выруливают мимо охранника на Эдмондсон-авеню. Макларни за рулем «хонды» оценивает степень опьянения, потом подсчитывает число дорожных патрулей между его текущим положением и домом в округе Говард. Шансы говорят не в его пользу, поэтому он едет на восток через редкий трафик воскресного утра, сворачивает на юг, на бульвар Мартина Лютера Кинга, и спустя пару минут приезжает в дом в Южном Балтиморе, где живет его друг, сидевший с ними на Калвертон-роуд. Макларни поднимается на крыльцо в свете нового дня, с утренней газетой в правой руке. Через несколько минут приезжает друг.

– Пиво есть? – спрашивает Макларни.

– Господи, Терри.

Макларни смеется, протягивает молодому сослуживцу газету. Оба входят, Макларни плетется в гостиную на первом этаже.

– Ну и бардак, – говорит он. – Служанку бы нанял, что ли.

Молодой коп возвращается с газетой и двумя бутылками «Роллинг Рок», вынутыми из холодильника. Макларни садится на диван и разворачивает газету в поисках статьи о Кэссиди. Раскладывает листы на столе, пока не находит заметку в рубрике местных новостей, под сгибом. Заметка короткая, с десяток абзацев.

– Маловато, – говорит он и медленно читает.

Дочитывает, трет глаза, потом присасывается к пиву и вдруг чувствует, что устал. Очень пьян и очень устал.

– Какой же пиздец, – говорит он. – Ты меня понимаешь? Остальные-то видят этот пиздец? Хоть кто-нибудь видит? Нормальных людей злит, когда они видят такие вещи?

Нормальные люди. Граждане. Человеческие существа. Даже среди истинно верующих работа в полиции считается патологией.

– Бля, что-то я устал. Мне надо домой.

– Тебе нельзя за руль.

– Да я в порядке.

– Терри, ты же на фиг слепой.

Макларни вскидывает глаза из-за последнего слова. Снова берет газету. Снова просматривает статью в поисках того, что никогда не сможет просочиться в газетные репортажи.

– Я думал, напишут больше, – говорит он наконец. Пытается сложить газету, в итоге неловко мнет ее в левой руке.

– Но Джин был хорош, да? – говорит он после паузы. – Хорошо выступил.

– Да.

– Его зауважали.

– Да.

– Хорошо, – произносит Макларни, и его словно налитые свинцом веки смыкаются. – Это хорошо.

Сержант приваливается затылком к стене за диваном. Глаза наконец закрываются.

– Надо домой, – еле ворочает языком он. – Разбуди в десять…

Он спит, как на картине, – сидя, закинув ногу на ногу. На коленях – смятая газета, в мясистой правой ручище зажата полупустая бутылка пива. Пиджак не снят. Галстук перекручен, но цел. Очки в тонкой оправе, гнутые и мятые от полудюжины промахов, сползли по носу. Значок по-прежнему в правом верхнем кармане пиджака. Пистолет – серебристый короткоствольный револьвер 38-го калибра – по-прежнему в кобуре.

Среда, 8 июня

Есть совпадение отпечатков.

Когда человеческий разум исчерпывает возможности, приходит время технологии поиграть мускулами и предложить свои улики. Диоды, транзисторы и кремниевые чипы дают результат, когда узор с правого указательного пальца сопоставляется с именами и адресами. Каждый бугорок, каждый заворот, каждый изъян учтены, каталогизированы и готовы к сравнению, и вот компьютер «Принтрак» выносит уверенный вердикт:

Кевин Роберт Лоуренс

Д. р. 9/25/66

3409, Парк-Хайтс-авеню

Как и вся его братия, «Принтрак» – существо бездумное. Оно ничего не знает о деле, ничего – о жертве, практически ничего – об опознанном подозреваемом. И не может задавать вопросы, неизбежно вытекающие из находки. Все это достается детективу, который вытягивает затекшие ноги на металлическом столе и смотрит на распечатку, присланную снизу из лаборатории. И с какой это стати, задается он вопросом, отпечаток Кевина Роберта Лоуренса оказался на форзаце библиотечной книги об афроамериканских героях «Первопроходцы и патриоты»? И как так вышло, интересуется он далее, что эта книга найдена в сумке убитой девочки в Резервуар-Хилле?

Хорошие и простые вопросы, немедленного ответа на которые у детектива нет. Имя «Кевин Роберт Лоуренс» ни разу не появляется в деле Латонии Уоллес и ни о чем не говорит ни одному детективу или приданному сотруднику. И не считая того, что мистера Лоуренса вчера арестовали за попытку кражи телятины на кости из бакалеи в Болтон-Хилле, его имя не коррелирует с какой-либо уголовной историей в базе данных Балтиморской полицейской системы идентификации.

Детектив вынужден признать, что выглядит это малоперспективно. Вообще говоря, обычно идеальный подозреваемый по изнасилованию-убийству успевает нахватать для досье BPI что-то посущественнее одной-единственной кражи. И все же этот Лоуренс умудрился полапать библиотечную книжку маленькой девочки, не набрав никаких судимостей. Так-то если бы не его неудачный шоппинг, имя «Кевин Роберт Лоуренс», скорее всего, не произнес бы ни один детектив. Но мистеру Лоуренсу захотелось на ужин телятины, причем, видимо, подешевле, и из-за этого простого человеческого желания он теперь стал главным подозреваемым по делу Латонии Уоллес.

Пойманный местным охранником и дождавшийся автозака Центрального района, двадцатиоднолетний Лоуренс был переправлен вчера вечером в КПЗ, где охранник нанес соответствующий объем чернил и получил карточку отпечатков пальцев со свежим номером BPI. За ночь карточка прошла по обычному маршруту в архив на четвертом этаже штаба, где ее по всем правилам внесли в «Принтрак», сравнивший новое поступление с сотнями тысяч карточек Балтиморского департамента.

В идеале этот чудодейственный процесс должен приносить улики на регулярной и привычной основе. Но в городе Балтиморе, который язык не повернется назвать идеальным, «Принтрак» – как и любое другое технологическое чудо в криминологической лаборатории департамента – работает в соответствии с Восьмым правилом из руководства убойного:

В любом деле, где нет подозреваемого, лаборатория не даст ценных улик. В делах, где подозреваемый уже сознался и опознан по меньшей мере двумя очевидцами, лаборатория выдаст на-гора совпадения по отпечаткам, по баллистике, по типу крови и по волокнам ткани. И все же к делу Латонии Уоллес – действительно важному убийству – это правило, похоже, не относится. Хоть раз лабораторная работа сдвинула забуксовавшее расследование с мертвой точки.

Неудивительно, что внезапное совпадение отпечатков застает дело Латонии Уоллес на последнем издыхании – ведь Том Пеллегрини ровно в том же состоянии. Его кашель так и продолжается без улучшений, сил с каждым днем остается все меньше и меньше.