Впрочем, рассказывать Заманилову особенно было нечего. Расписание поездов Шило знал наизусть, всех пограничников и таможенников – поименно и в лицо, и оставалось только понять, каким образом остановить и проверить багаж японских дипломатов, если его нельзя ни останавливать, ни проверять.

Выслушав последние слова Заманилова о том, что в случае неудачи Шило понесет за это персональную ответственность по всей строгости советских законов, командир пограничников ни капли, кажется, не удивился и не испугался:

– Так точно. Понятное дело. Мне проводить операцию, мне и отвечать. Поезд прибудет меньше чем через два часа, надо успеть организовать все. Двинемся, товарищи?

– А что вы хотите организовать? – не в силах скрыть ревность в голосе, поинтересовался Заманилов.

Шило исподлобья глянул на капитана. Немного подумав, ответил уважительно, но без подробностей:

– Особо соображать тут, товарищи командиры, нечего, ничего не придумаешь. Поезд придет на станцию с нашей стороны. Пассажиры выйдут и пойдут на паспортный контроль. Потом на таможенный. На той стороне, – Шило указал подбородком в сторону неопределенной «той стороны», – их ждет уже берлинский поезд. Вот и вся механика. Наша задача, как я ее понимаю, не только этих шпионок поймать, если они, конечно, находятся в чемоданах, но и сделать это так, чтобы не привлекать ничьего внимания. Правильно?

– Правильно! – ответил Заманилов, ободренный тем, что его вмешательство, похоже, должно было оказаться минимальным, а то и еще лучше – могло не понадобиться вовсе. – Как это сделать?

– Пока переодевайтесь, товарищи начальники, – вместо ответа вздохнул Шило. – Вы, товарищ капитан госбезопасности, в бойца-пограничника, а вы…, – он глянул на широкоплечего, – а вы, товарищ начальник, пожалуй… в носильщика. Самое оно будет. Пойдемте. До вокзала десять километров. Дорога плохая, заносы. Остальное на месте объясню.

– Одну минуту, – неожиданно прервал командира из своего угла «товарищ начальник». Он поднял голову, и чекисты увидели несколько женоподобное, но в целом довольно приятное и молодое лицо. Широкоплечий открыто, совсем по-детски, улыбнулся, отчего у него обнажился далеко выступающий вперед левый верхний клык, и все лицо вдруг стало похоже на жутковатую восточную маску гималайского демона. И Заманилов, и Шило внутренне вздрогнули, а широкоплечий демон продолжил, ничуть не смущаясь: – Я, товарищи, имею специальное поручение наркома для вас. В случае, если не будет возможности обнаружить шпионок путем вскрытия чемоданов, но будет уверенность, что разыскиваемые дамочки именно там, вы оба обязаны создать такую ситуацию, чтобы я оказался один на один с этими чемоданами. Хотя бы на минуту. Ясно?

Заманилов угрюмо кивнул, пряча раздражение и страх, вызванные поведением и самим присутствием этого человека, а Шило ответил просто:

– Есть. Сделаем. Пора, товарищи. Переодевайтесь, а я соберу самых надежных людей. Часть тоже переоденем в носильщиков и в бой! – И Шило, открыв дверь в коридор, снова превратился в самого веселого в Советском Союзе командира погранотряда.

Когда поезд из Москвы, пыхтя, подошел к платформе, чекисты уже расположились на своих местах. Шестеро из них, включая широкоплечего, стояли с тележками на том участке платформы, у которого должен был остановиться спальный вагон с японскими разведчиками и их загадочным багажом. Чуть в отдалении топтался в ожидании начала дела, постукивая валенками и пуская над собой облачка пара, наряд, возглавленный лично старшим лейтенантом госбезопасности Шило. Остальные пограничники, задействованные в операции по поимке шпионок, сосредоточились в тепле, внутри вокзала. Там, в зале ожидания, по приказу командира отряда, сославшегося на «крайние обстоятельства из Москвы», организовали срочное внеочередное заседание профкома железнодорожных служащих с обязательным участием в нем также и лиц, не состоящих в профсоюзе. Проводил мероприятие сам начальник станции. Заместитель начальника погранотряда, только в общих чертах введенный в суть дела, сидел рядом с ним и, нервно рисуя в блокноте что-то загадочное, время от времени бросал внимательный взгляд на зал. Рядовые пограничники, расставленные по периметру, ловили этот взгляд на себе и подтягивали и без того прилипающие к позвоночникам животы, строго следя за тем, «чтобы никто не покинул мероприятие, пока не поступит команда», как их предупредили при инструктаже. Отсюда, изнутри вокзала, сквозь замерзшие снаружи стекла было еле-еле видно подошедший паровоз и несколько первых вагонов, а уж рассмотреть в подробностях, ради чего начальство устроило спектакль с профсоюзным собранием, не оставалось совсем никакой возможности. Да и, если по-честному, никто из бойцов даже не думал разглядывать происходящее на улице и догадываться, что же там такое могло произойти, – оставили в тепле и слава богу!

Пока в зале заслушивали бестолковые импровизированные доклады о выполнении плана за 1935 год по пассажирским и грузовым перевозкам, в остановившийся поезд заскочили пограничные наряды. В спальный вагон, где в двух купе разместились японские дипломаты, поднялся лично Василий Шило с двумя командирами, надевшими шинели рядовых пограничников. Одним из них был Заманилов. За их спинами маячили мнимые носильщики – вполне правдоподобно игравшие свою роль чекисты с широкоплечим москвичом Синичником в первом ряду. Все места были заняты. Европейские дипломаты спешили домой, встречать Новый год в спокойной, привычной обстановке, чтобы через несколько дней снова вернуться в красную Россию. В последние предпраздничные минуты пребывания на советской территории они торопились выйти из осточертевшего душного вагона и толкались в застланном красной дорожкой коридоре с остервенением, свойственным скорее пассажирам второго класса.

Показавшийся в тамбуре Шило весело улыбнулся господам иностранцам и громко объявил:

– Извините, дамы и господа! Пограничный контроль! Проверка документов. Прошу всех вернуться в свои купе! – А затем, к полному изумлению Заманилова, продублировал свое воззвание на английском и немецком языках:

– Ladies and gentlemen. The documents checking. We pass through the customs. Please, come back to your compartments.

Entschuldigen Sie meine Damen und Herren! Grenzkontrolle. Kehren Sie in Ihre Abteile zurück und halten Sie Ihre Papiere bereit, bitte.

Наклонившийся к уху московского чекиста пограничник тихо и быстро прошептал:

– Рот закройте, пожалуйста. Он еще и по-французски может, но «р» никак не дается, стесняется.

Заманилов взял себя в руки и вместе с командирами приступил к проверке документов. Выпуская одно купе за другим, он передавал бойцу, стоявшему сзади, команды для носильщиков: «Бляха номер пятнадцать и шестнадцать», «Бляха восемнадцать»…. С мрачными и вечно недовольными лицами, с какими, кажется, люди этой профессии и появляются на свет, носильщики заходили в купе и забирали поскрипывающие, вкусно пахнущие дорогой кожей роскошные чемоданы. Широкоплечий и переодетые пограничники остались в тамбуре, все еще ожидая своей очереди.