Все это было неописуемо здорово, но Карина едва держала информацию в голове.

Сразу после тварелогии у них, к счастью, был завтрак. К счастью – потому что Карина бодрствовала уже почти четыре часа и готова была грызть ядовитые иглы на кончике Шастиного хвоста.

Завтракали они без всяких церемоний на кухне. Великий мастер оставлял им горы вкусных вещей, но сам исчезал по всяким загадочным делам – своим и Эррен.

Карина набрала себе целую тарелку мелкой жареной рыбки, добавила к ней хрустящие свежие овощи и какую-то зелень. И уселась на подоконник – когда есть возможность лопать и смотреть на море, то ее только дурак упустит. Даже если эта возможность каждодневна.

Митька и Арно устроились рядом, но все же у стола.

– Ну что, – спросил Митька, – сегодня опять ни фига не спим, валим на «Мертвый остров»?

– Нет, – отозвалась Карина, – мы туда не валим.

– Почему? – удивился друг.

– Потому что волчьей карты там не может быть, – тихо сказал Арно куда-то в свою чашку с ароматным чаем.

– Точно. – Карина махнула в его сторону вилкой. – Ой, извини. Но ты прав, туда надо будет попасть, ага. Но не из-за карты.

– Так, я не понял. – Митька смотрел на нее во все глаза.

– Не, Мить, вот кто меня сегодня подстебывал? Сам что-то медленнее соображать стал. Там нет карты, там мы ничего о ней не узнаем, потому что моя мама… ну? Скажи мне сам! Она взрослая или ребенок? Она могла пройти в омертвение или нет? Не могла. Глухо, народ. Со Вторым городом луны полная и законченная глушь.

– Ясно, – кивнул Митька, – мы по-прежнему долбимся в стену. Предлагаю так – сдаем этот безлунный экзамен, чтобы Клара прекратила к Карине грабли тянуть, и мотаем на Землю. Ищем Первый город луны. Потому как я не знаю, что там еще остается.

– Никогда не видела барышню, которой все равно, в чем сдавать экзамен! – И-ин сердито уперла руки в боки. Или ручки в бочки? Крылышки за ее спиной работали как сумасшедшие: нелегко удерживать в воздухе подрастолстевшую феечку.

– Угу, – ответила Карина, не отрывая глаз от книги, которую держали Е-ен и Ю-юн.

Вообще-то она только в последние дни, оставшиеся до испытания, вела себя по отношению к феям как последняя свинья.

Девятнадцать дней назад, вползая в свою комнату после ужасного путешествия в Вильнюс и первого знакомства с «учебным материалом», привезенным Эррен, Карина увидела на столике до соплей знакомую коробку-домик. Она прижимала к столу клок бумаги, трепетавший на ночном ветерке.

Любая нормальная барышня с места не сдвинется без своих фей! Носи их в глубинном мешке, что ли. Не заставляй старушку-тетушку таскать их через весь континент.

Э.

В обозримом будущем наряды должны были стать примерно предпоследней из проблем, которые Карине предстояло решать. Но она соскучилась по феям. Что ни говори, а ехидная И-ин, витающая в облаках Ю-юн и практичная Е-ен были отличными советницами и собеседницами. А еще, пожалуй, максимальным приближением к понятию «подруги».

И, как всякие надолго забытые подруги, феи (в основном в лице и голосе И-ин) устроили ей настоящую головомойку. Сначала в переносном смысле, а потом и в прямом – привели в порядок растрепанные, местами свалявшиеся, наскоро замотанные в узел кудри. А потом и платью досталось на орехи.

– Лучшее, что символьер Эррен Радова сделала для твоего гардероба – привезла нас из «Стража глубин» сюда, – заявила И-ин. – Потому что это платье – полный провал.

«Это платье» вообще-то побывало в драке с глубинными гончими, а потом Карина кое-как заправила его в сноубордерские штаны. Кто-то из ребят попытался применить инверсара, но получилось только убрать с ткани кровь. Хорошо еще, разодрано оно было на стратегически неопасных местах.

– Может, починить его? – вякнула Карина и тут же получила щеткой для волос по затылку. Не больно, но вразумляюще.

– Это платье не твое, – сердито сказала И-ин.

– Не потому, что чужое, а потому, что не твое, – драматическим шепотом выделяя «не твое», пояснила Ю-юн.

– То есть оно просто немодное и тебе не идет, юная госпожа, – чуть иронически расшифровала Е-ен.

– А вот мужской пояс – это авангард, это я люблю, – выдала свою любимую характеристику И-ин, разглядывая Митькин пояс. Который, кстати, вполне можно было привести в порядок.

Феи переглянулись, и процесс пошел. Помчался. Е-ен исчезла куда-то на пару минут. Но за это время И-ин успела объяснить Карине, что мода Второго города луны мало менялась за пару тысяч лет из-за однообразного и очень жаркого климата. Изменения касались лишь тканей и отделки нарядов.

Ешка притащила ворох кремовых, бледно-голубых и бледно-зеленых тканей, в результате Карина получила три повседневных платья и два рабочих комбинезона, почти не отличавшихся от одежды Митьки, Арнохи, да и Айера Менка, жившего за семьсот лет до них. И-ин также одобрила мальчишечьи сапоги. Кстати, секрет их «жаростойкости» оказался прост – вся обувка была иссверлена крошечными, невидимыми глазом отверстиями.

Поэтому целых девятнадцать дней Карина совершенно не заботилась о своем внешнем виде.

Вечер девятнадцатого дня стал воистину расплатой.

Принцип «перед смертью не надышишься» накануне экзамена прекрасно распространялся даже на теоретически бессмертную тварь вечности. Поэтому Карина зубрила. Теория словесности была ее больным местом, потому что на фоне всего остального – не особо интересным.

– Ну почему нельзя просто следовать правилу «Как вы яхту назовете, так она и поплывет»? Какая разница, что происходит с глубиной пространства, если ты выговариваешь заклятие громче или тише? Если это в конечном итоге все равно не главное? – бурчала она себе под нос. – Эх, память ты моя, девичья, на тебя вся надежда, не скатись в старческий маразм.

– Ты сама скоро скатишься в отсталость и одичание, – прокомментировала И-ин. – Ну-ка марш к зеркалу, к экзамену тебе нужно платье, придающее сил и уверенности!

– Шпору мне надо, придающую сил и уверенности, – возразила Карина.

– Не выйдет. Защиту выставят, – авторитетно припечатала Ишка.

В конце концов сторговались на том, что Юшка и Ешка держат учебник по крайней мере во время примерки. Теперь к общей загруженности мозга добавилось еще и острое желание косить глазами в зеркало. Потому что наряд был роскошен.

Атласная верхняя юбка спереди открывала колени, а сзади спускалась до середины икр, нижние – пенились кружевом. Куртка, назвать которую жакетом язык не поворачивался, туго обтягивала и походила скорее на водолазку с молнией впереди (вернее, с какой-то другой, но сходного принципа застежкой). И к сожалению, была не кожаной, а бархатной.

– Это не осенняя одежда, в которой ходят по улице, – объяснила И-ин, – на открытом воздухе наденешь плащ.