— Если сегодня или завтра вам будет нужна помощь, мастер Тагетарл, — выйдя вперед, начал мужчина, — то мы охотно поможем вам в починке и ремонте.

Тагетарл поблагодарил их, понимая, что двери цеха все равно придется заменить. Стальные двери способствовали бы его душевному спокойствию, однако он скопил недостаточно марок, и он сомневался в том, что у цеха кузнецов сейчас найдется время для такой работы.

— Если среди вас есть плотник…

— Пятеро, мастер Тагетарл, — именно поэтому мы и решились обратиться к вам именно сейчас.

— Я крайне признателен вам. Приходите утром, когда вам будет удобно.

Из ночного сумрака вынырнули два файра; они устроились на плечах у Рошинн и Шпильки, после чего все наконец вошли в цех. Все — кроме Джексома, который, подойдя к своему дракону, взобрался ему на спину. Тагетарл поднял руку, прощаясь с ним, но, должно быть, лорд-холдер его не увидел. В молчании Шпилька и Тагетарл закрыли ворота; Шпилька тут же направился на чердак, куда, по всей вероятности, уже удалились его помощники. Тагетарл и Рошинн свернули направо и поднялись к себе.

Утром, когда пятеро плотников поставили новые двери — из наилучшего, самого прочного дерева, с гордостью уверили они Тагетарла, — мастер-печатник отправился на станцию скороходов, чтобы отнести туда отчет, который они с Рошинн составили за эту бессонную ночь.

Смотритель станции Арминет прочел текст, поджав губы.

— Отлично сказано, мастер Тагетарл, — заметил он. — Честно. Мы приложим этот отчет к каждой посылке и к каждому письму, которые будут отправлены отсюда. Может быть, мне даже понадобятся еще копии.

Тагетарл попытался возражать, с ужасом думая, во сколько же ему обойдется это ночное происшествие.

— Оставь свои марки в покое, — прибавил Арминет, отодвигая и те, которые положил перед ним мастер-печатник.

— Но это заявление цеха арфистов….

— Это общественное дело, — ответил Арминет, выпрямившись с достоинством: он был довольно высокого роста, хотя и пониже, чем Тагетарл. — Я тут решаю, что моя станция будет распространять, а что нет. Жители Широкого Залива прекрасно видели, какое позорное деяние совершили люди без холда и цеха, мастер Тагетарл, и остальные должны узнать об этом, причем так, чтобы ни у кого не осталось сомнений даже в малейших деталях этого дела. — Он постучал пальцем по последнему абзацу отчета. — Поскольку я был одним из свидетелей, могу подтвердить, что все было именно так. Благодарю, мастер Тагетарл. И пусть никто не говорит, что скороходы сделали меньше, чем могли бы.

Руат-холд

Поздний вечер 9.2.31

— Ты узнал одного из них, не так ли, Джексом? — тихо спросила Шарра, весь день с тревогой поглядывавшая на мрачного и молчаливого мужа.

Она знала, что прошлой ночью его куда-то вызывали. Вернувшись, он тщетно пытался скрыть усталость и озабоченность. За обедом и за ужином он почти ничего не ел, и даже то время, которое он обычно проводил с сыновьями, сегодня, по всей видимости, не доставило ему радости.

Она ждала весь день, не расспрашивая, надеясь, что он сам расскажет о том, что его тревожит. Только один Раз она видела его таким: когда ему пришлось принимать

решение о ссылке виновных в похищении мастера Робин-тона.

Она ждала и тогда, когда они поднялись в свои апартаменты. Джексом подошел к окну и уставился в него невидящим взглядом. Шарра решила уже, что придется все-таки расспросить его самой, но тут он тяжело вздохнул:

— Мы с Рут’ом были в Широком Заливе, помогали Тагетарлу. Там пытались разрушить цех печатников.

— Снова Очистители?

А кто же еще, тут же подумала она: все цеха принимали услуги цеха печатников с энтузиазмом.

Он кивнул, но ничего не стал уточнять.

Последовало длительное молчание; Шарра наблюдала за своим супругом, который рассеянно поглаживал тяжелую ткань портьеры, закрывавшей вход в спальню и не дававшей проникнуть внутрь зимнему холоду. Шара молчала. Она знала своего мужа — и знала, каким он бывает, когда все его мысли заняты сложной проблемой.

— Одним из них был Дорс.

Шарра почувствовала, как все у нее внутри сжалось от этого признания, сделанного тихим и ровным голосом. У Джексома было не так уж много добрых воспоминаний о молочном брате. После того как умерла его приемная мать, он еще много Оборотов старался надеяться на лучшее и долго терпел выходки Дорса. Дорс покинул Руату очень вовремя: еще один проступок — и Джексом вынужден был бы сам выгнать его.

— Я думала, что он отправился на Южный и работает на Торика…

Джексом медленно наклонил голову.

— Он ничего не сказал.

— Но, милый, конечно же, — Шарра подошла к нему и положила руку ему на плечо, чувствуя, как напряжено все его тело, — ему стоило только…

— Их просили назвать холд или цех. — Джексом судорожным движением рванул ткань портьеры с такой силой, что она треснула наверху, грозя оторваться

— И ты так расстроен потому, что он не сказал!

— Я не уверен. — В голосе Джексома Шарра слышала муку и боль. — Я не знаю! Я… я думаю, — Джексом спрятал лицо в складках портьеры, — он был у них предводителем. Я думаю, он бросил мне вызов. Что так он пытался бороться со мной и со всем, что я отстаиваю. Что он ожидал от меня? Что, он думал, я стану делать? Позабочусь о том, чтобы их просто сослали в рудники?..

Казалось, еще мгновение — и он сорвет портьеру, но Шарра осторожно разжала его пальцы.

— Полагаю, так или иначе он получает то, что заслужил, Джексом, — тихо, без осуждения проговорила она. — Кто-нибудь еще его узнал? Рут’ сказал, что ты был там не один.

Глаза Джексома сверкнули.

— Нет, нет, любовь моя. Я не расспрашивала его. Он знает, что я иногда боюсь, что вы оба попадете в беду и ничего мне не расскажете.

Она пыталась говорить спокойно и ласково, чтобы облегчить его боль. Она даже не стала упрекать его за напрасное подозрение.

— Шпилька сказал, что выслеживал его уже давно. Может быть, Н’тон тоже узнал его, хотя они и не виделись много Оборотов. — Мгновение Джексом молчал, потом прибавил: — Я должен был хоть как-то поговорить с ним. Может, мне он рассказал бы больше…

— Больше — о чем? Неужели случившегося недостаточно? Его поймали на месте преступления, когда он собирался разрушить то, что, как ему прекрасно известно, позволило всему Перну сделать огромный шаг вперед!

Джексом одарил ее долгим, ничего не выражающим взглядом. Это заставило ее внутренне вздрогнуть: обычно они были совершенно откровенны друг с другом.

— Я думал, что на юге у Торика ему хорошо, — наконец проговорил он.

— Ох! — Шарре пришлось сесть, когда она осознала, что имел в виду ее муж. Он пытался защитить eel