Завербованный разведчик, к моему удивлению, устроил чуть ли не скандал, требуя непосредственно участвовать в нашем рейде, вполне разумно предлагая себя в качестве законной и мощной отмычки на большинстве блокпостов в этом районе.

Я, в принципе, был не против и только спросил:

– Ты уверен? Ведь это конец твоей карьеры.

– Эта война – первый этап в новой Мировой, которую снова развязывают ароанцы. И я – в отличие от своего генского деда – хочу быть на стороне правды. Тем более что вы, христиане, снова вышли из тени. Ну подумайте сами: у меня перед глазами происходят события планетарного масштаба, влияющие на судьбу нашей цивилизации. И вы думаете, я смогу остаться в стороне, изображая из себя контуженого и убежавшего от ополченцев спецназовца, потерявшего весь свой личный состав?

Очень странное и немного сумбурное заявление, хотя в его нынешней системе координат, может быть, и вполне логичное.

Не знаю почему, но интуиция мне подсказывала, что парень не врёт, несмотря на многоуровневую подоплёку всего происходящего. Да, в том, что он говорил, парень был уверен на все сто процентов, хотя я чувствовал и какую-то недосказанность, но которая пока не представляла угрозы для моей миссии. Правда, мне не очень нравилось это «пока», но в данной ситуации строить какие-либо стратегические планы на долгосрочную перспективу было нереально, особенно в условиях постоянно меняющейся обстановки.

Я по большому счёту и согласился-то влезть в этот район только потому, что он часто упоминался у имперских аналитиков в связи с христианами, вроде как здесь когда-то была то ли их база, то ли монастырь, то ли церковь, то ли поселение…

Может, удастся найти хоть какой-либо след. Ведь и след принцессы теряется именно здесь…

– Вы боитесь предательства? – вернул меня голос Маркета к действительности.

– А ты как думаешь? У меня нет ни времени, ни людей, чтоб контролировать тебя круглосуточно в ожидании какой-нибудь пакости.

Он невесело усмехнулся и, чуть прищурив глаза, сказал:

– Сейчас происходят знаковые события… – он замолчал и с некоторым усилием продолжил: – Я изучил множество легенд про христиан… И очень не хочу, чтобы моё имя осталось в памяти моих потомков, как имя вашего Иуды.

Тут я усмехнулся, давая понять, что оценил его эрудированность и подход к разговору, а сам, давая порезвиться своей паранойе, снова подумал: «Если он подстава – то очень качественно подготовленная. Если его так лихо ко мне подвели, то на доске появились новые игроки, которые ведут меня с самого начала. В такой ситуации нужно оставаться в рамках своей поведенческой схемы, максимально собирая информацию, при этом показывая возможным наблюдателям и контролёрам, что всё идёт по плану – по ИХ плану. Что я – как объект ИХ наблюдения! – прогнозируем, и что не дрыгаюсь, как олень под седлом, и не стучу копытами от возмущения… В общем, простой боевик, не склонный к нестандартным ходам…» – фух, куда меня завела бурная фантазия…

Но парнишку всё равно придётся взять, без него всё может быть гораздо хуже…

* * *

И опять грунтовка, и опять пыль, и карабин со сложенным прикладом на коленях, и тряска на разбитой дороге…

По прошествии трёх часов мы умудрились забраться в интересующий нас район уже на двадцать километров.

Благодаря помощи генца, спокойно и без стрельбы миновали два мауринских блокпоста. На них в основном сидели бородатые нацгвардейцы из карательных полицейских батальонов второго эшелона, зарабатывающие на жизнь тем, что терроризировали близлежащие поселения местных жителей и стригли шерсть со всех проезжающих. Каратели, увидев людей в форме контрразведки и знаки различия генского спецназа на бронетранспортёре, сразу теряли к нам интерес и, демонстрируя своё усердие перед иностранными хозяевами, без разговоров пропускали дальше.

Я так и остался в форме мауринского старлея с реальными документами, которые у меня никто так и не спрашивал, хотя на мою спутницу исподтишка пялились и облизывались, но, боясь оскорбить своих хозяев, делали вид, что ничего не видят.

Странные люди…

У них патриотизмом считается умение максимально дёшево продать свою Родину кому попало, лишь бы не ненавистным роннийцам, которые – несмотря на постоянные провокации и непрекращающиеся локальные конфликты на границах – сумели сохранить свою государственность, национальную идентичность, а главное – веру, не поддавшись на искушения, посулы и угрозы адептов Святого Престола. Скорее всего, тут дело в какой-то затаённой зависти и скрытом чувстве собственной неполноценности…

Но что тут делать?

Меня фактически это не касается: для меня главное – выполнить задание, хотя эта ситуация реально задевает больше, чем нужно, ну уж слишком явные параллели с Землёй…

И ведь как чётко аналитики Императора просчитали это всё, отправляя на другой конец галактики некоего капитана кентарийской флотской разведки.

Н-да…

Хотя, если честно, я на них не в обиде – я испытывал какое-то скрытое удовлетворение от моих нынешних действий. Наверное, будь у меня тогда на Земле – когда все гадости только начинались – больше знаний и умений, может быть, смог бы что-то сделать, чтобы не довести ситуацию до глобального ядерного конфликта. Это сейчас я уже умею и проводить чёткий анализ ситуации, и выявлять ключевые фигуры и скрытые мотивы, и разрабатывать план по точечному воздействию на ситуацию…

Жаль, сколько бы жизней можно было спасти…

Мои размышления о патриотизме и прочих «королях и капусте»[19] были прерваны коротким возгласом сидящего на переднем сиденье Драя, одетого в форму мауринского контр-разведчика.

– Командир, патруль! Генцы!

Сидящий за рулём Аалон Маркет подал голос:

– Странно, в этом районе передвижных патрулей быть не должно. Наверное, в связи с чем-то ввели усиленный режим… – последние слова он сказал с ярко выраженным напряжением в голосе.

Я тут же прокомментировал:

– А так же… Увеличение количества блокпостов, как постоянных укреплённых, так и временных, ну и к тому же – густая сеть патрулей. На внешнем периметре они поставили нациков, ну а внутри – только сами. Появление патруля говорит о том, что мы зашли в зону повышенной степени безопасности, и сейчас нас могут ожидать неприятные сюрпризы… Что скажешь?

– Вы правы… Рысь… – генец с некоторым трудом меня называл, используя позывной.

Я чуть усмехнулся, глядя на него, но это длилось лишь мгновение – моё внимание снова обратилось на встречный патруль: два бронированных тяжёлых джипа, отдалённо напоминающих земные «Хаммеры»[20] с пулемётами на защищённых бронированных листами вращающихся турелях.