– Чувствую себя неважно.

– Тогда только на первое действие сходите, – посоветовал мальчишка. – Там шампанское давать будут. Шампанское для самочувствия в самый раз.

– Позови с собой Генри Фуллера.

– Перед входом для господ актеров я дамочку с зонтиком видел.

– Говорю, возьми Генри.

– А дамочка-то – японка, – скорбно вещал Альберт. – На грим не похоже. Небось настоящая. А Генри Фуллер на взморье. А вы-то почему не идете?

– Я совсем расхворался.

– А по виду не скажешь. Вы ж курите.

– Ты наверняка найдешь себе компанию, – заверил Нильссен, с каждой минутой раздражаясь все больше. – Сходи в «Звезду», да поразмахивай там лишним билетом. Как тебе такая мысль?

Альберт какое-то время пялился на половицы, беззвучно шевеля губами. И наконец со вздохом вымолвил:

– Ну что ж, надеюсь, увижу вас в понедельник, мистер Нильссен.

– Да, надеюсь, что увидишь, Альберт.

– До свидания.

– До свидания. А про спектакль ты мне потом непременно расскажи. Ладно?

– Может, мы как-нибудь потом еще раз сходим, – предположил Альберт. – Просто билет-то на сегодня. Но может, еще как-нибудь, в другой раз.

– Да-да, – заверил Нильссен. – С вероятностью, на будущей неделе. Когда я поправлюсь.

Он дождался, чтобы разочарованный подчиненный, мягко ступая, вышел из кабинета и тихо прикрыл за собою дверь. А затем развернул Притчардово письмо и подошел к окну, на свет.

Х. Подтверждаю. Но слушай: нынче днем у Анны произошло что-то странное. Стрельба из пистолетов и все такое. Подробнее при встрече объясню. Свидетель – секретарь суда О. Г. Раз уж играешь в детектива, может, тебе стоит с ним потолковать. Во что бы уж Анна ни вляпалась, наверняка О. Г. все знает. Ты ему доверяешь? Я – не то чтобы. У наших судей много затей, как гласит пословица. Уничтожь это письмо! – Дж. С. П.

* * *

Ближе к вечеру Томас Балфур вернулся в гостиницу «Резиденция», надеясь застать там Коуэлла Девлина – капеллана, который не далее как нынче утром случайно подслушал его разговор с Лодербеком. Ему хотелось извиниться за допущенную невежливость, а заодно (и это куда более насущно важно!) выспросить у капеллана, что он знает о пропавшем старателе Эмери Стейнзе. Балфур ни минуты не сомневался, что наведение Девлином справок в редакции «Уэст-Кост таймс» как-то связано с делом Кросби Уэллса.

Однако в «Резиденции» Девлина не обнаружилось. Кухонный персонал сообщил Балфуру, что священник ушел из обеденной залы несколькими часами ранее. В палатке на берегу его тоже не было, равно как в тюрьме при полицейском управлении; равно как и ни в одной из церквей; его не было ни в магазинах, ни в бильярдных, ни на набережной. Балфур удрученно бродил по Хокитике вот уже несколько часов и как раз собирался сдаться и возвращаться домой, когда он наконец-то завидел предмет своих поисков. Капеллан шагал по Ревелл-стрит, его шляпа и пальто промокли насквозь, а рядом с ним шел человек куда выше и крупнее Девлина. Балфур перешел через улицу и уже поднял было руку, пытаясь привлечь внимание священника, как вдруг узнал и его спутника. Это был туземец-маори, с которым Балфуру тоже довелось уже побеседовать в первой половине дня и с которым он повел себя непростительно грубо.

– Эй, привет! – крикнул он. – Преподобный Девлин! Глазам своим не верю! Вас-то я и искал! Здорóво, Тед, рад тебя снова видеть.

Тауфаре здороваться не стал; Девлин же, напротив, заулыбался.

– Вижу, вы выяснили мою фамилию, – промолвил он. – Боюсь, вашей я по-прежнему не знаю.

Балфур протянул ладонь.

– Том Балфур, – сияя, представился он. Джентльмены обменялись рукопожатием. – Да, я заходил тут к Бену Левенталю в «Таймс», и там о вас речь зашла. К слову сказать, я вас вот уже несколько часов разыскиваю. Хочу кое-что спросить.

– Тогда наша встреча вдвойне благоприятна, – отозвался Девлин.

– Я насчет Эмери Стейнза, – перебил его Балфур. – Я, видите ли, слыхал, вы про него расспрашивали. Выясняли, кто объявление в газету давал насчет его возвращения. Бен сказал, вы у него побывали. Мне бы хотелось знать, почему вы им интересовались, Стейнзом то есть, и кем этот человек вам приходится.

Коуэлл Девлин замялся. Правда, конечно же, заключалась в том, что имя Эмери Стейнза, наряду еще с двумя, фигурировало в дарственной, которую священник извлек из зольного ящика плиты в хижине Кросби Уэллса на следующий день после смерти отшельника. Однако капеллан никому не показал этого документа и был твердо намерен не делать этого до тех пор, пока не узнает больше об упомянутых в нем людях. Дóлжно ли ему солгать Балфуру? Девлин не любил обманывать, но, может статься, удалось бы ограничиться частью правды? Он закусил губу.

Балфур заметил, что собеседник колеблется, и ошибочно счел замешательство капеллана немым упреком. Он воздел руки.

– Хорош же я! – воскликнул он. – Пристаю с расспросами на улице, да еще по такой погоде – с каждой минутой мы все мокрее делаемся! Послушайте, как насчет поужинать вместе? Подкрепимся чем-нибудь горяченьким. Глупо разговоры разговаривать под открытым небом, когда по обе стороны от нас полным-полно теплых гостиниц и доброго угощения.

Девлин оглянулся на Тауфаре, который, невзирая на всю свою неприязнь к Балфуру, заметно оживился в предвкушении трапезы.

Балфур откашлялся, затем, поморщившись, ударил себя кулаком в грудь:

– Я нынче утром сам не свой был, изрядно не в духе – сам был не свой, одно слово. Мне страшно неловко… и я хотел бы загладить свою вину… перед вами обоими. Я всех угощаю ужином, и давайте выпьем вместе – по-дружески. Ну же, дайте человеку извиниться, раз он просит.

Троица вскорости устроилась за угловым столиком «У Максвелла». Балфур, который всегда бывал рад сыграть роль щедрого хозяина, заказал три тарелки бульона, хлеба на всех, жирную кровяную колбасу, твердый сыр, сардины в масле, томленую морковь, горшок тушеных устриц и большую оплетенную бутыль крепкого пива. У него хватило предусмотрительности отложить все разговоры о Кросби Уэллсе и Эмери Стейнзе на потом, пока оба его гостя не насытятся едою и питьем, и вместо того он разглагольствовал о китобойном промысле: все трое представляли себе его в самом романтическом свете, и у всех троих нашлось что сказать на эту тему. Когда спустя три четверти часа их отыскал наконец Бенджамин Левенталь, вся компания веселилась от души.

– Бен! – крикнул Балфур, завидев приближающегося Левенталя. – А Шаббат как же?

Второй раз за день Балфур успел изрядно захмелеть.

– Шаббат заканчивается с появлением звезд, – коротко пояснил Левенталь. И вновь обернулся к Тауфаре. – Сдается мне, мы друг другу не представлены. Я – Бенджамин Левенталь, издатель «Уэст-Кост таймс».

– Те Рау Тауфаре, – отозвался маори, крепко пожимая протянутую руку.