К крестьянским волнениям добавлялось недовольство земства деятельностью Столыпина. В то время Поволжье охватила холера. Но земские деятели не сочли нужным объединиться с губернатором. Они только усилили борьбу с ним.

Получая тревожные вести из Саратова, как, впрочем, и из других губерний, Николай Второй решил послать к Столыпину группу князя Покровского. Ей надо было оценить обстановку и совместно с губернатором принять решение по стабилизации ситуации.

Через неделю группа прибыла в Саратов. Столыпин принял полковника Покровского в губернаторском доме.

Он взглянул на гостя и спросил:

– Что творится в стране, Алексей Евгеньевич?

– Революция, – спокойно ответил князь и продолжил: – Государь поручил мне оценить обстановку в губернии и совместно с вами, Петр Аркадьевич, выработать решения, необходимые для успокоения ситуации. Вы человек образованный, опытный, прекрасно знаете проблемы крестьянства и земства, поэтому не сочтите за труд объяснить, что происходит в губернии.

– Что происходит в губернии? Странный вопрос. Вы же, Алексей Евгеньевич, только что сами ответили на него – революция.

– Я хотел бы получить подробный ответ.

Столыпин поднялся.

– Что ж, извольте. Практически повсюду происходит самая настоящая пугачевщина. Взять хотя бы Николаевский уезд. По данным на вчерашний день, там сожжены и разграблены три усадьбы. Благо хозяева успели уехать. В Камышинском уезде та же участь постигла две усадьбы. На этом список преступлений не заканчивается. Самое страшное, князь, состоит в том, что крестьяне почуяли запах крови. Они словно обезумели, с каким-то дьявольским наслаждением жгут и разоряют имения. Помещики, естественно, бросают усадьбы, переправляются в город. Приходится направлять войска в мятежные селения. Пока мне удается остановить беснующиеся толпы малой силой. Но вы, Алексей Евгеньевич, человек военный, понимаете, что постоянно сдерживать волнения пассивными мерами не удастся. Успокоить народ массовыми репрессиями можно, но что после этого останется от сел и деревень? Выжженное поле? А нам необходим такой порядок, при котором в губернии царил бы мир, спокойно трудились бы крестьяне и рабочие. Надо навсегда потушить очаги пожаров, возникающих то здесь, то там.

– Однако, насколько мне известно, вы лично отдавали войскам приказ применять оружие, – сказал Покровский.

– В отдельных случаях, дабы оградить помещиков от насилия.

– Что вы можете предложить для укрепления порядка? Поймите меня правильно, я задаю вопросы не из-за праздного любопытства, а исполняя поручение его императорского величества.

– Не за что извиняться, князь, я вас прекрасно понимаю. – Столыпин поднялся с кресла, прошелся по кабинету. – Во-первых, необходимо превратить крестьян из противников помещиков в их союзников.

Покровский не без удивления посмотрел на молодого губернатора.

– Это возможно?

– Я считаю, что да. Для этого необходимо сформировать слой крестьян-собственников, разрешить сделки через банк по продаже и займу надельной земли. Да, это будет означать ликвидацию общины, но она, к сожалению, уже самоуничтожилась под влиянием революционеров. Я уверен, что крестьянин-собственник станет гарантом порядка не только в отдельно взятой губернии, но и в стране в целом. В противном же случае пугачевщина продолжит терзать деревню…

Речь Столыпина прервал адъютант:

– Ваше превосходительство, чрезвычайная ситуация в Балашовском уезде!..

– Прорвалось, значит?

– Так точно.

– О чем это вы? – поинтересовался Покровский.

– Минуту, князь! Владимир Сергеевич, передайте приказ казачьей полусотне подъесаула Аравина на готовность к убытию в Балашов.

– Слушаюсь!

Как только адъютант вышел, Столыпин осведомился:

– Вы, князь, в курсе, что в Поволжье свирепствует холера?

– Да, мне известно об этом.

– Так вот, медперсонал Балашовского уезда, вместо того чтобы готовиться к эпидемии, выразил недовольство тем, что я не принял их требований, кстати, совершенно пустяковых. Об этом долго говорить. Мы решили бы этот вопрос немного позже, но врачи не пожелали ждать и заявили об уходе. Их поддержали медики других уездов. В свою очередь, недовольство решением врачей проявили черносотенцы. Мол, разве можно оставить больницы, когда в них много пациентов? И вот сейчас конфликт принял угрожающую форму. Мне необходимо срочно убыть в уезд, дабы защитить врачей и вернуть их в больницы. Иначе толпа просто разорвет их.

Поднялся и князь Покровский.

– Разрешите мне и моей группе вместе с казаками сопровождать вас.

– Это лишнее, Алексей Евгеньевич, но запретить что-либо вам я не могу, исходя из ваших полномочий.

– Когда выдвигаемся?

– Через четверть часа. Путь неблизкий, две сотни верст. Если поторопимся, завтра к вечеру будем на месте. Подъесаул выделит вам коней.

Губернатор, полусотня казаков и группа офицеров князя Покровского прибыли в уездный город Балашов в семь часов вечера следующего дня. На въезде их встретил встревоженный уездный исправник.

– Какова обстановка в Балашове? – осведомился Столыпин.

– Хуже некуда, ваше превосходительство. Медперсонал и некоторые представители земского собрания заперлись в гостинице. Бунтовщики во главе с Игнатом Шавыриным осадили ее и выставили ультиматум, чтобы врачи вышли. Срок истекает через час. Медперсонал боится покидать гостиницу. Думаю…

Его прервал подскакавший урядник, который доложил:

– Бунтовщики, не дожидаясь ответа на ультиматум, ворвались во двор гостиницы, ломают ворота.

Столыпин быстро принял решение:

– Пристав! К гостинице!

Увидев экипаж губернатора, полусотню и несколько конных офицеров, бунтовщики, уже выломавшие гостиничные ворота, остановились.

Подъесаул Аравин обратился к Столыпину:

– Ваше превосходительство, позвольте разогнать толпу?

– Моя группа тем временем войдет в гостиницу и заблокирует первый этаж в целях недопущения проникновения в здание мятежников, – добавил Покровский.

Петр Аркадьевич поднял руку:

– Подождите! Я попытаюсь сам разрешить проблему.

– Это же опасно, господин губернатор! – воскликнул Аравин, но Столыпин уже шел к толпе.

За ним последовали офицеры Покровского, готовые защитить отчаянного губернатора. Казаки оцепили район гостиницы и могли в любую минуту ринуться на бунтовщиков. Столыпин тем временем вошел в толпу.

Офицеры Покровского немного отстали. Лишь князь проследовал вместе с губернатором. Главарь бунтовщиков Шавырин посчитал благоразумным спрятаться. Поэтому губернатору пришлось говорить с толпой.