«Но как? Он же не мог тебе позвонить, в самом-то деле! Ему удалось послать одно-единственное письмо, родителям, и он даже не уверен, что те его получили. Почему ты перестала надеяться? Почему не стала его ждать?»

«Я одного понять не могу: чего это ты так всполошилась… ни с того ни с сего?»

«Я не „всполошилась“. Просто я ощущаю ответственность. Он должен знать, что у него есть друзья. Мы не можем позволить ему исчезнуть снова. Но я сомневаюсь, что он когда-нибудь вернется в Нанчерроу, да и ко мне в Дауэр-Хаус тоже вряд ли приедет, он же знает, как близко друг от друга мы живем — рано или поздно он бы с тобой встретился. Видишь, в какое положение ты меня поставила?»

«У него же были еще друзья, кроме нас».

«Но ты прекрасно знаешь, как он любил Корнуолл! Для него это был словно рай на земле. Корнуолл, живопись и ты. Откуда в тебе столько черствости? У тебя просто дар все портить!»

«С чего ты взяла, что я все испортила? Откуда тебе знать? Ведь мы практически не виделись целых пять лет! Почему ты решила, что я не счастлива с Уолтером?»

«Потому что он был не тот человек, это была ошибка. Тебе следовало дождаться Гаса».

«Да заткнись ты наконец!»

Такси затормозило и свернуло к обочине. Джудит увидела знакомые ворота, часового. Приехали. Она вышла из машины, расплатилась с таксистом и прошла в ворота.

И тогда произошло последнее за этот необыкновенный день необыкновенное событие, заставившее Джудит начисто позабыть о Лавди с Уолтером. Двери дядиного бунгало стояли распахнутыми настежь, и не успела она сделать несколько шагов по подъездной дороге, как появился он сам и, сбежав по широким ступеням, большими шагами направился ей навстречу по аккуратно разровненному гравию.

— Где ты пропадала?! — Он за всю жизнь ни разу не вспылил на нее, но сейчас казался просто вне себя. — Я жду тебя с самого полудня. Почему ты так поздно? Где ты была?

— Я… Я… — Совершенно растерявшись от этого нагоняя, она не могла найти нужных слов для объяснения. — Я встретила одного человека. Мы поехали в «Галле-Фейс». Извини…

— Ничего, ничего. — Значит, Боб не сердится, он просто беспокоился. Он положил руки ей на плечи и крепко держал, как будто она должна была вот-вот упасть в обморок. — Просто слушай. Утром мне позвонили с твоей службы, из Тринкомали… Из Портсмута, с «Экселлента», пришло сообщение… Джесс жива… в Джакарте, на Яве… «Раджа Саравака»… спасательная шлюпка… молодая медсестра-австралийка… в лагере для интернированных…

Джудит смотрела в его грубоватое лицо, в лихорадочно блестевшие глаза, видела, как открывается и закрывается рот, но едва понимала, о чем он говорит.

— …Завтра или послезавтра… на самолете ВВС… из Джакарты в Ратмалану… она прилетит сюда.

Наконец до нее дошло. Он говорит ей, что Джесс жива. Малютка Джесс. Не утонула, не погибла при взрыве. Цела и невредима.

— …Нам сообщат из Красного Креста, когда она должна будет прилететь… поедем вместе и встретим ее на аэродроме…

— Джесс?.. — наконец выговорила Джудит. Даже произнести это имя стоило ей неимоверных усилий.

Внезапно Боб привлек ее к себе и стиснул так крепко, что она испугалась, как бы у нее не треснули ребра.

— Да, Джесс. — Голос у него задрожал, и он даже не попытался это скрыть. — Возвращается к нам!

— Сегодня у вас особенный день.

— Да.

— Полковник сказал: ваша сестра…

— Да.

— Сколько ей?

— Четырнадцать,

Пять часов дня. В четверть пятого Джудит с Бобом уже были на базе ВВС в Ратмалане, они приехали в его служебной машине. Их встретил начальник базы и проводил в столовую, где их угостили чаем. Они сидели там, пока с диспетчерской вышки не сообщили, что самолет из Джакарты ожидается с минуты на минуту.

— Думаешь, ты ее узнаешь?

— Думаю, да.

Выйдя из столовой, они направились по пыльному плацу к диспетчерской вышке. Боб Сомервиль и полковник авиации, оба в форме, шли впереди, разговаривая о делах службы. Сопровождающий полковника капитан авиации, очевидно, состоящий при нем секретарем или адъютантом, пристроился к идущей позади Джудит и пытался занять ее беседой. Он был с густыми усами и в потертой фуражке, чуть сдвинутой набок. Джудит предположила, что среди товарищей по службе он, вероятно, считается мастером ухаживать за дамами. Так или иначе, он явно наслаждался обществом молодой и хорошенькой женщины, к тому же, в красивом платье, так радовавшем глаз после беспросветного хаки, в котором ходили девушки из женской вспомогательной службы ВВС.

— Вы еще долго пробудете в Коломбо?

— Сама не знаю.

С виду Джудит казалась спокойной, но нервы были натянуты до предела. А если самолета не будет? Или Джесс не окажется на борту? Или случится что-нибудь непредвиденное, какая-нибудь помеха? А вдруг авария? И самолет разобьется и все пассажиры погибнут?

— Вы работаете у адмирала?

— Нет, просто живу у него.

— Чудесно.

Он старался изо всех сил, но у нее не было настроения говорить. Перед диспетчерской вышкой они присоединились к Бобу с полковником. Рядом рабочие из наземного обслуживающего персонала в замызганных спецовках возились со своими грузовиками и топливными автоцистернами. По другую сторону взлетно-посадочной полосы стояли ангары и выстроившиеся ровными рядами самолеты — «торнадо» и «харрикейны». На взлетно-посадочной полосе было пусто.

Минуту-другую все молчали. Это был момент напряженного ожидания. Затем капитан нарушил молчание:

— Летят.

У Джудит забилось сердце. Люди из наземной команды засуетились, собираясь уезжать, и стали залезать в грузовики. Прикрыв рукой глаза от солнца, Джудит вглядывалась в небо, но ничего не могла рассмотреть в ослепительном сиянии садящегося солнца. Она напрягала слух, но не слышала ничего. Уж не наделен ли капитан экстрасенсорными способностями, недоумевала она. Может быть, его пышные усы обладают кошачьей чувствительностью, и он способен…

И тут она увидела самолет — висящую в солнечном свете серебристую точку. Она приближалась с юго-запада, и вскоре Джудит уже стала различать гул мотора. Самолет пошел на снижение, взял курс на взлетно-посадочную полосу. Выпустил шасси и коснулся земли. В момент, когда шасси соприкоснулись с землей, раздался оглушительный скрежет, и Джудит инстинктивно вскинула руку, защищая лицо от вихря, поднявшего в воздух тучи удушливой пыли.

Постепенно пыль улеглась, и прошло еще пять минут в томительном ожидании: военно-транспортный самолет «дакота» медленно катил по взлетно-посадочной полосе, пока не поравнялся с диспетчерской вышкой. Пропеллеры замерли. Тяжелая дверца открылась изнутри, и к самолету подкатили трап. Пассажиры стали один за другим выходить на бетонированную площадку. Майор авиации, группа американских летчиков, три элегантно одетых тамила с портфелями, двое солдат, один из них — на костылях…