– Да ладно? Снова он?! – раздражённо произносит Раск, и я поджимаю губы.

– Снова ты говоришь о своём бывшем. Снова ты выводишь любимого парня на эмоции. Теперь ты, надеюсь, довольна, Фрея?

Я вновь слышу в своей голове голос, тон которого пропитан необоснованной злобой и враждебностью, направленной на одну меня, и который вновь заставляет меня почувствовать себя одинокой. За что ты меня так ненавидишь?

– Извини, я больше не буду о нём говорить, – встряхиваюсь, как будто хочу скинуть с себя неприятные ощущения или мысли, кровожадно пожирающие мою способность испытать истинное счастье.

– Я не имел в виду это, solsken, – он вновь улавливает моё взвинченное состояние, за секунду понимая, из-за чего я загоняюсь, и как обычно идеально подбирает нужные слова. – Я имел в виду, что он и этот опыт смог тебе испортить. Мало ему было.

Аккуратно поднимаю глаза, взглянув на Вильяма, а от игривости в его взгляде не остаётся и следа. Он смотрит в сторону, задумчиво, нахмурившись, с подлинным сожалением во взгляде, и я глубоко вздыхаю, наконец вперив взгляд в пуховое одеяло.

– Он был на три года старше меня, – прокашливаюсь, чтобы голос не дрожал, и медленно вбираю воздух в грудь. – Он настоял на том, чтобы сделать это рано, – начинаю говорить о самом травмирующем любовном опыте в своей жизни, неуверенно подняв глаза на Вильяма. – Точнее, не настоял, конечно же. Он сказал, что не верит, что я люблю его, потому что я не хотела с ним спать.

– Классика, – Раск небрежно усмехается.

– И поэтому… – сглатываю тяжёлый ком обиды, болезненности и сожаления о совершённых ошибках. – Поэтому, он мне изменял. Говорил, что у него потребность, – вглядываюсь в голубые глаза, которые с каждым моим словом разгораются всё больше и больше от разрывающей Вильяма изнутри ненависти.

– Потребность быть мудаком. – Дарю ему грустную улыбку.

– А когда я всё-таки решилась «доказать ему свою любовь», – в воздухе показываю пальцами кавычки, – он сказал, что я была недостаточно хороша, поэтому, он снова стал мне изменять, – мои губы вновь образуют улыбку, но на этот раз она получается вымученной.

– Прекрасная логика. А что насчёт того, чтобы помочь разобраться во всём? Что насчёт того, чтобы поблагодарить тебя за твою решимость? Что насчёт поддержки? – Раск приподнимает брови. – Хотя, о чём это я. Так просто ведь найти девочку, которая страдает из-за смерти мамы и которая готова на всё, лишь бы рядом с ней был хоть кто-нибудь. Даже такой тупорылый имбецил, – тон его голоса становится раздражённым, и он сжимает пальцы в кулак. Опускаю руку вниз, накрыв своей ладонью ладонь Вильяма, и он поднимает взгляд к моему лицу.

– Я училась новому ради него. Смотрела порно, хоть мне и не было интересно вовсе, – отрываюсь от Раска и вновь нахожу глазами свои ноги. – Пыталась быть лучше для него. Но всё было зря, конечно же, – в моих глазах скапливаются слёзы, и я поджимаю губы, сдерживая их. – Он вообще был единственным, с кем я… – нервозно двигаю ступнями, то приподнимая, то опуская их. – До тебя.

– Я удивлён. – Тут же поворачиваю голову, найдя Раска взглядом, и он легко улыбается.

– Почему? Потому что наши отношения начались с секса?

– Нет. Потому что я думал, что ты уже… – он внезапно замолкает, а я внимательно его разглядываю. – Ты слишком раскрепощённая в сексе, не боишься пробовать что-то новое, умеешь грязно разговаривать, – Вильям выгибает бровь, приподняв уголок губ. – А ещё… – он опускает взгляд вниз. – Ты – мой лучший секс, Миллз.

– Можно считать это комплиментом, потому что у тебя было множество женщин? – улыбаюсь, но в глубине души почему-то слегка грустнею.

– Дело не в сравнении, – Вильям пододвигается ближе. – Я как-то сказал тебе, что наш секс – это больше, чем просто секс. И я до сих пор так считаю.

– Это всё потому, что я в своё время научилась всякому, – прикусываю внутреннюю часть губы, на секунду опустив взгляд вниз, и вновь встречаюсь глазами с Раском.

– Нет, – он вглядывается в мои глаза, моментально становясь серьёзным, и я замираю. – Это потому, что я люблю тебя, – Вильям сжимает челюсть, как будто говорит мне, что любит меня, впервые в своей жизни. Не успеваю ответить что-либо, и он добавляет: – Люблю тебя любую. Когда ты издеваешься, когда ты смеёшься громко, привлекая внимание всех в радиусе километра, когда не боишься говорить то, что думаешь, когда закатываешь глаза от наслаждения или от того, что я в очередной раз говорю какую-то глупость, – Раск разворачивается ко мне корпусом. – Всегда тебя люблю. И очень хочу сделать тебя счастливой, – он берёт мои ладони в свои, крепко сжав их.

– И я тебя, – тихо произношу, продолжая смотреть ему в глаза.

– Ты меня любишь? – Вильям приподнимает брови.

– Люблю, – мой голос подрагивает, но я не перестаю смотреть Раску в глаза.

– Спасибо, – взгляд Раска внезапно становится невероятно нежным, а губы образуют лёгкую, расслабленную улыбку.

– Звучит очень по-френдзоновски, – едко улыбаюсь, в очередной раз попытавшись отойти от чувственности в разговорах с помощью глупой шутки, хотя прекрасно понимаю, почему он меня благодарит.

– А ты так со всеми френдзонишься, как со мной этим утром? – Вильям выгибает бровь, растянув губы в самодовольной улыбке.

– Нет, только с тобой, – притягиваю его к себе, коротко поцеловав. – Не знаю, как ты, но я уже чувствую запах папиных панкейков, – отстраняюсь от Раска и быстро слезаю с кровати. – Так что я пошла вниз. Приходи.

Смотрю на экран телефона, заметив в верхней его части время.

11:32. Твою же мать, сколько мы тут… проговорили?

– Я сначала на пробежку, – Вильям садится на кровати, опустившись корпусом вниз, и достаёт свою сумку из-под стула.

– Решил всё-таки поддерживать легенду, несмотря ни на что? – издевательски улыбаюсь, и Раск медленно поднимает голову, найдя меня глазами.

– Вообще-то это не легенда, – недовольно бурчит, заставляя мои губы расплыться в более широкой улыбке. – Это моя жизнь. У кого-то с утра пробежка, а у кого-то панкейки, – насмешливо кидает, и я прищуриваюсь.

– И встречаются они за утренним сексом, – мы обмениваемся довольными улыбками. – Ладно, спортсмен, жду тебя на завтраке.

Легко смеюсь, опустив взгляд вниз. Вильям не отвечает, и я поднимаю глаза к его лицу. Он смотрит в экран мобильного телефона, держа его обеими руками, и нахмуривается, сжав челюсть.

– Всё нормально? – делаю шаг к нему, дотронувшись до его плеча.

– Мне надо будет улететь в Швецию, когда мы вернёмся в Лондон, – Раск быстро убирает телефон в карман, подняв взгляд на меня. – Моя мама… – продолжает, мягко усмехнувшись. – Я уверен, что всё не столь драматично, как она описывает.

– В чём дело? – вглядываюсь в его глаза.

– Я не понял до конца. Она пишет что-то про предательство и лживые обещания, видимо, кто-то перешёл ей дорогу, – Вильям обнимает меня одной рукой, прижав к себе. – Но она всегда была чересчур драматичной. Я не удивлюсь, если там ничего серьёзного.