Савелий сидел молча и ни разу не прервал Малешко. Он был поражен, насколько похожи судьбы бывших «афганцев». Взять, к примеру, Колесникова, воспитывавшегося, как и Савелий, в детском доме. Да еще и учитель у них был один — Укеру Магасаки… Или Джабраилова, попавшего, как и он, в плен к моджахедам. Господи! Неужели на твоих скрижалях их судьбы записаны столь однообразно?

Когда Малешко закончил, Савелий испытал некоторое затруднение, не зная, кого сделать «запасным» игроком. Каждый из этих ребят был достойным кандидатом в его команду, но сейчас нужно было решить, насколько тот или другой полезен для дела. Среди уже отобранных людей, включая его самого, не было ни одного специалиста-подрывника. Конечно, каждый из них, внимательно и осторожно покопавшись, мог бы разобраться в самом сложном взрывном устройстве, но в тех условиях будет дорога каждая секунда, а потому не обойтись без такого специалиста, как Колесников. Значит, шестым членом команды становится Колесников Константин Серафимович.

Кого же брать седьмым? Конечно Джабраилова. Он наверняка по внешности сойдет за местного, а это может понадобиться в походе. Савелия немного смущали его связи с криминальными структурами, хотя он и понимал, что такая фирма, как «Герат», не могла не пересекаться с этими кругами. Но и Александров имел очень важное качество, которого не имел никто: он разговаривал на пушту, и это вкупе со знанием английского могло сослужить хорошую службу.

— Ты знаешь… — начал Савелий, но вдруг подумал о том, что до сих пор не знает, как зовут Малешко. — Извини, забыл, как тебя зовут! — смущенно проговорил он.

— Не финти, ты никогда и не знал моего имени, — хмыкнул тот. — Для тебя я всегда был сержант Малешко. Да и фамилию мою ты, скорее всего, запомнил из-за ее несуразности, или я не прав? — Он все это проговорил почти без акцента, чем сильно удивил Савелия. — Удивился, что я чисто говорю по-русски? Так я ж специально шуткую, бо это гарно для дела! Уси смеются, усталость снимают, анекдоты про мине травят. Так я прав, чи нит, что сказал порану?

— Прав, конечно прав! — рассмеялся Савелий. — Так як же тебя величают, сержант Малешко?

— Так зовсим просто, Микола Малешко, по батюшке Микитович! Во!

— Надо же, три «М» — Микола Микитович Малешко! Тебе запросто можно участвовать в рекламе АО МММ! Не купил, кстати, их акции?

— Я чо, на дурня похож? — обидчиво скривился Малешко. — Их и без меня хватает! Ладно, оставим МММ на потом. Так что ты хотел сказать?

— Знаешь, Коля, если твои характеристики точны, то я в полной растерянности: каждый из них отлично вписывается в нашу команду…

— Так, может, и взять всех троих? — предложил тот, лукаво улыбнувшись.

— Я бы с огромным удовольствием, но… по некоторым соображениям пойдут только семь человек, — с сожалением вздохнул Савелий, потом решительно добавил: — Ладно, работаем пока восьмером, а дальше… дальше видно будет. Пошли к ребятам. — Он встал, но в этот момент в комнату заглянул стройный высокий молодой мужчина, в котором Савелий с трудом узнал своего давнего знакомого.

— Олежка, здравствуй, — воскликнул Савелий. — Савка? — удивился тот, не веря своим глазам. — А я думаю, кто это из госбезопасности отбирает моих людей, да еще самых лучших! — Он крепко прижал Савелия к груди. — Это надо же, сколько мы не виделись!

Они познакомились в Афганистане, на войне, а это настолько сближает людей, делает их такими родными и близкими, что, встречаясь в «мирное время», они радуются как дети.

— Мне кажется, без тебя, Микола, здесь не обошлось, угадал?

— А как ты думаешь? — хитро улыбнулся тот. — Придется тебе чуть-чуть ужаться!

— Что? — только сейчас понял Олег. — Тебя он тоже хочет забрать? Не дам! — заявил он решительно, потом, после небольшой паузы, спросил Савелия: — Куда хоть тащишь их?

— Тебе могу сказать, — серьезно проговорил Савелий. — За Речку идем. — Опасно?

— Кто-то может и не вернуться. — Понял. — Олег посмотрел на Малешко: — У тебя где всегда?

— Ну!

Олег Вишневецкий подошел к шкафу, достал бутылку коньяка, три рюмки и коробку шоколадных конфет.

— Вы не представляете, как я вам завидую, ребята, — тихо сказал он. — Как мне все здесь обыдло… по самое некуда. Там все было просто. — Он посмотрел каждому в глаза и произнес: — Прошу вас, вернитесь все оттуда живыми, — потом чокнулся с ними и выпил. — Мякола, прошу тебя напоследок, выпиши всем бессрочные командировки и проведи приказом по фирме. С какого числа они будут нужны? — Со вчерашнего!

— Понял! Желаю вам удачи, ребята! К сожалению, мне пора на переговоры с итальянцами. — Он крепко пожал им руки и тут же вышел.

— Да, представляю, с какой бы радостью он к нам присоединился: такая тоска в глазах, — сказал Савелий.

— Какое там, — покачал головой Микола. — Ты не можешь себе представить, какие боли он испытывает. У него печень больная, а никто не хочет этого понять. — Он хотел со злостью стукнуть по столу, но вовремя опомнился и тихо опустил свои кулаки-кувалды. — Что ни встреча, что ни переговоры, так обязательно накачивают его. Эх! Загонят мужика!

— Ты же начальник штаба, — укоризненно проговорил Савелий. — Приставь к нему непьющего парня, пусть будет всегда рядом.

— Делал, — со вздохом махнул рукой Малешко. — И что? — Через месяц парень спился.

— Значит, слабого выбрал, без силы воли! Печень, брат, дело серьезное… За себя-то есть кого оставить?

— Есть! — У Малешко даже глаза заблестели. — Майором Афган закончил, сейчас в запасе. Отличный мужик! Может, еще причастимся?

— Спасибо, Микола, но не могу: во-первых, меня ждет дама в машине, во-вторых, я приглашен в гости. Кстати, тоже к бывшему «афганцу»! — Кто такой?

— Вряд ли ты с ним знаком… Военным прокурором там был.

— А сейчас — прокурор города, — хмыкнул Малешко. — Зелинский!

— Господи! Такое впечатление, что его все либо знают, либо являются его родственниками, — покачал головой Савелий. — О чем это ты?

— А? Нет-нет, это я так, про себя. Пошли к ребятам!

Коротко рассказав, что им предстоит, Савелий назначил встречу на завтра, потом попрощался, и они с Вороновым вернулись к машине, где их заждалась Наташа.

Минут через сорок они въезжали на дачу Зелинского, который вместе с женой и генералом Говоровым уже встречали их у крыльца.

Вечер удался на славу. Душой компании были Зелинский и Наташа. Они вовсю старались отвлечь Говорова от тяжелых мыслей и поднять ему настроение. В конце концов это удалось, и Говоров стал рассказывать интересные истории из своей жизни. Он был отличным рассказчиком и большим выдумщиком. Но все звучало настолько правдоподобно, что никто из присутствующих ни на мгновение не усомнился в правдивости его историй. Потом Наташа села за пианино и все с огромным удовольствием пели. А в конце вечера Воронов заявил, что Савелий отлично играет на гитаре. Зинаида Сергеевна вспомнила, что у соседей есть инструмент, и, несмотря на позднее время, сходила за ним. Волей-неволей Савелию пришлось взять в руки гитару.