— Это невозможно, милорд. Если так уж необходимо, чтобы этой ночью вашу постель согрела женщина, вам нужно всего лишь выйти за двери театра и подобрать одну из уличных шлюх. Или, если вы несколько более щепетильны, есть немало покладистых леди.

Гвен вывернулась из его объятий и бросилась вверх по лестнице, ведущей к ложам. Сзади раздалось грубое ругательство. На верхней площадке Сен-Сир, догнав, заступил ей дорогу.

— Черт бы побрал всех покладистых леди в Лондоне! — не нужны мне они, а ты, ты, Гвен. Проклятие, я хочу тебя! Если не получится сегодня, приходи завтра, послезавтра или в любой другой день. Когда бы ты ни пришла, я буду ждать! Все готово, и я…

— Вы напрасно тратите слова, милорд, — перебила Гвен, всерьез встревоженная лихорадочной ноткой в голосе виконта. — Я никогда не приду к вам.

Девушка снова заспешила прочь, вздрогнув при звуке нового грубого ругательства, но не обернувшись и не замедлив шага. На этот раз Сен-Сир не преследовал ее. Гвен осознала, что втайне надеялась на это, и глаза ее наполнились слезами. Она отчаянно замигала, пытаясь справиться с неуместной слабостью. Будь он проклят, этот Сен-Сир! Он такой же, как и все остальные! Подумать только, виконт заставил се желать его, заставил даже плакать — как будто хоть один мужчина в мире заслуживает этого!

Приостановившись неподалеку от ложи Уорингов, Гвен начала шарить в ридикюле в поисках платка. Эти проклятые слезы так и норовили покатиться по щекам!

Как раз в тот момент, когда Гвен вытирала глаза, она услышала внезапный шум и крики, доносящиеся снизу, из партера. К громким проклятиям, улюлюканью и треску ломающегося дерева вскоре присоединился топот множества ног: это богатые зрители в спешке покидали ложи, зная по опыту других театров, в какое общее бедствие может перерасти небольшая драка. Вскоре волна бегущей публики захлестнула Гвен и понесла по коридору к лестнице, все дальше и дальше от матери и отчима. Девушка видела их всего несколько мгновений, выбегающими из-за красной бархатной портьеры. Потом они устремились к противоположной лестнице и исчезли в толпе.

Ни лорд и леди Уоринг, ни лорд Баском даже не оглянулись в поисках пропавшей Гвен. Надо сказать, се кавалер несся впереди других и явно был занят только мыслями о спасении. Толпа, всегда быстро впадающая в панику, низвергалась вниз по лестнице, как разбушевавшийся поток. Ее движение увлекало Гвен все ниже, к парадным дверям, высоким, но узким и, без сомнения, не приспособленным для ситуаций, подобных этой.

Ей удалось краем глаза увидеть сцену и часть партера. Там вовсю шла потасовка между актерами и многочисленной группой портных, которых представленное сатирическое действо привело в ярость. Это было не слишком приятно, но куда сильнее Гвен испугала давка в дверях.

Один из зрителей, ломившихся в узкий проход, споткнулся и упал, потянув за собой еще кого-то. Раздался придушенный крик, свалка усилилась, и вскоре впереди колыхалась груда обезумевших тел, топтавших друг друга в попытках выбраться наружу,

— А ну с дороги! — рявкнул кто-то над самым ухом Гвен и так сильно толкнул ее, что девушка чудом устояла на ногах.

Едва ей удалось восстановить равновесие, как новый бесцеремонный толчок швырнул ее на колонну, и уж на этот раз она упала бы непременно, если бы кто-то не схватил ее за талию, словно стальными тисками, и не вздернул на ноги с такой силой, что Гвен ненадолго оказалась в воздухе. Еще до того как она увидела лицо спасителя, Гвен знала, кто это. Облегчение наполнило ее, оттесняя недавний гнев.

— Скорее! — раздался громкий голос Сен-Сира, слышный даже сквозь какофонию воплей. — Нужно убираться отсюда!

Гвен только безмолвно кивнула. На данный момент ей было вполне достаточно держаться за руку Сен-Сира. К этому времени в театре началось настоящее побоище. Те, кто предпочел ввязаться в драку, уже заняли весь партер, и там, в полумраке, ничего не было видно, кроме взлетающих кулаков и какой-то толкотни. Слышались проклятия, оскорбительные выкрики, воинственные возгласы, вопли пострадавших. На освещенную сцену, по-прежнему обороняемую актерами, летело все, что подворачивалось под руку нападавшим.

Вместо того чтобы плечом к плечу с остальными штурмовать двери, ведущие на улицу, виконт потянул Гвен в глубь театра. Они миновали лестницу, где топтались в нерешительности запоздалые беглецы, ложи, теперь уже совершенно опустевшие, и достигли занавеса точно посередине первого яруса. За ним оказалась узкая лесенка, ведущая на сцену. Они начали спускаться, и Гвен снова встревожилась, но не успела еще задать вопрос, как Сен-Сир повернул в сторону от сиены, к уборным актеров. Там находилась дверь, ведущая в переулок.

Когда они оказались на улице, Гвен испытала приступ слабости, обычный после длительного нервного напряжения. Прислонившись к грязноватой кирпичной стене, девушка сделала несколько глубоких вдохов. После духоты театра даже затхлый воздух переулка казался свежим и чистым.

— Откуда вам известно о существовании этой двери?

— Однажды я знал женщину… актрису этого театра, — объяснил виконт с усмешкой. — Мне приходилось не раз пользоваться этой дверью.

Женщины, всегда женщины, с горечью и внезапным разочарованием подумала Гвен. Что нашло на нее, когда она увлеклась этим человеком? Для него нет ничего святого, ничего даже просто серьезного, но тут его ладонь легла на ее талию. Да, это было прикосновение человека, не привыкшего получать отказ, но именно этот человек, один из всех, вспомнил о ее безопасности в час испытания.

Виконт повлек ее к своему экипажу, и Гвен не протестовала. Кучер стоял на козлах и тянул шею в сторону происходящего у театральных дверей. Сен-Сир резко прикрикнул на него, помог Гвен подняться внутрь и сделал знак отъезжать.

Когда колеса застучали по булыжной мостовой, она оглядела свой изрядно пострадавший в давке туалет. Декольте на плече надорвано и кажется глубже, чем на самом деле, дорогие кружева отделки, вырванные из шва, свисают фестоном. Гвен не знала, когда и как лишилась ридикюля, а вид истоптанных ногами атласных туфелек заставил ее содрогнуться. К тому же волосы то и дело лезли в глаза, и это означало, что прическа совершенно испорчена.

— Боже мой, на кого я похожа! — вырвалось у нее.

— На самую красивую женщину Лондона, — мягко сказал виконт, приподнимая ее лицо за подбородок.

Ей хотелось, хотелось остаться стоически равнодушной к комплименту, настолько не соответствующему истине, но Гвен не сумела и вся засветилась от удовольствия.

— Я еще не успела поблагодарить вас за помощь, милорд. Даже не знаю, что бы со мной сталось, если бы не вы.

— Зато я, увы, хорошо это знаю, — произнес он, мрачнея. — Я видывал панику в театре. Сегодня многие погибли… и еще гибнут в давке. То же могло случиться и с вами. Проклятие, это было бы несправедливо! Пусть кто угодно, только не вы. Ни один из тех, кто был там сегодня, не стоит вашего мизинца.

Гвен снова, нелепо и не к месту, почувствовала слезы на глазах. Но ведь никто, кроме Сен-Сира, никогда не заступался за нес, никто не беспокоился о ней! Поддавшись порыву, она потянулась коснуться его щеки.