– Что же, приятно сознавать, что, даже когда я в стазисе, кто-то находит меня полезным, – усмехнулся Эндер.

– Это не шутка, – сказала Вирломи. – Повсюду его ревизионистские взгляды получают все большее признание. Вся та чушь, которую вменял Граффу тот трибунал, получает все большую известность. Фотографии мертвых тел тех… тех задир…

– О, могу себе представить.

– Ты должен был узнать это прежде, чем сойти с корабля. Он не мог знать, что ты прилетаешь, он просто выбрал время для того, чтобы потрясти твоим именем. Думаю, он делает это потому, что я использовала имя Ахиллеса как синоним чудовищного зла. Поэтому он решил, что на твоем фоне Ахиллес выглядит не таким монстром. Если бы не этот чудовищный сборник лжи под названием «Королева улья», у него не было бы столь благодатной почвы для всей этой чепухи.

– Я действительно совершил все то, в чем он меня обвиняет, – сказал Эндер. – Те мальчики умерли. И жукеры тоже.

– Но ты не убийца. Знаешь, я тоже читала судебные протоколы. Я понимаю… Я училась в Боевой школе, я говорила с теми, кто тебя знал, мы все знали то, как взрослые формируют нашу жизнь, как контролируют нас. И мы все понимали: твоя сокрушительная самозащита – идеал военной доктрины.

Эндер сделал то, что делал всегда, когда кто-то пытался его оправдывать: отстранился, оставил ее слова без комментария.

– Что же, Вирломи, я не знаю, что мне со всем этим делать.

– Ты можешь вернуться на корабль и улететь.

– Вы именно этого хотите? – спросил Эндер.

– Он здесь не для того, чтобы занять вашу должность, – сказала Валентина. – Он вам не угроза.

Вирломи рассмеялась:

– Валентина, я не пытаюсь избавиться от твоего брата. Пусть остается на здоровье. И если он останется, мне определенно потребуются его помощь и советы. Я была бы только рада его присутствию. У Рэндалла не будет иного выбора, кроме как обратить всю свою ненависть на него. Пожалуйста, Эндер, оставайся.

– Рад, что вы меня об этом попросили, – сказал Эндер. – Я принимаю ваше приглашение.

– Нет, – заявила Валентина. – Сложившаяся ситуация может привести к насилию.

– Валентина, я обещаю никого не убивать.

– Я говорю о насилии в отношении тебя.

– Я тоже.

– Если он приведет в исступление толпу…

– Нет, – сказала Вирломи. – С этой стороны вам нечего опасаться. Мы сможем вас защитить.

– Никто никого не может защитить полностью, – возразила Валентина.

– О, я уверен: люди Вирломи сделают все как надо, – сказал Эндер. – Повторю: я принимаю ваше любезное приглашение, губернатор. А теперь вы позволите нам покинуть эту лодку и сойти на берег?

– Как пожелаете, – ответила Вирломи. – Я буду рада оказать вам гостеприимство. Но я вас предупредила, и, пока этот корабль будет оставаться здесь, вы вольны в любой момент двинуться дальше. Вам не понравится, когда Рэндалл обрушит на вас свою ярость. Он хорошо владеет словом.

– Только со словами? – спросил Эндер. – То есть он не сторонник грубой силы?

– До сих пор было так.

– Тогда мне ничто не угрожает, – сказал Эндер. – Спасибо за великую честь, которую вы мне оказали. Пожалуйста, можете сообщить всем о том, что я здесь. И что я тот самый Эндрю Виггин.

– Ты уверен? – спросила Вирломи.

– Психи всегда уверены, – не преминула заметить Валентина.

Эндер засмеялся, и Вирломи тоже, несколько нервозно.

– Буду рада видеть вас сегодня у себя на ужине, – сказала Вирломи, – вот только ем я мало и, поскольку я из Индии, признаю исключительно вегетарианскую кухню.

– Звучит заманчиво, – сказала Валентина.

– Скажите нам, когда и где намечается прием, – мы придем, – пообещал Эндер.

Обменявшись напоследок еще несколькими фразами, они расстались.

Валентина повернулась к Эндеру с выражением одновременно сердитым и печальным:

– Ты что, привез меня сюда, чтобы я увидела, как ты умрешь?

– Я никого никуда не привозил, – сказал Эндер. – Ты сама вызвалась.

– Это не ответ.

– Валентина, все когда-то умирают. Мама с папой умерли. Питер умер. Графф, скорее всего, тоже уже мертв.

– Ты забываешь, как хорошо я тебя знаю, – сказала Валентина. – Эндер, ты решил умереть. Решил спровоцировать этого парня, чтобы он тебя прикончил.

– С чего ты взяла?

– Да с того, что знаю имена в твоих паролях, Эндер! Ты живешь с оглушительным чувством вины…

– Это не вина, Вэл, – ответил Эндер. – Это ответственность.

– Не заставляй этого парня убивать тебя.

– Я никого никогда не заставляю. Это тебе должно быть известно.

– Мне надо было остаться дома и любоваться тем, как Питер покоряет мир.

– О нет, Валентина. У нас куда более интересный маршрут через пространство-время.

– Эндер, в отличие от тебя, я не собираюсь провести всю жизнь во сне. У меня есть дела. Я собираюсь писать мои исторические труды. Меня никуда не гонит жажда смерти.

– Если бы я жаждал смерти, – сказал Эндер, – то позволил бы Бонзо Мадриду и его дружкам вышибить мне мозги на пол душевой еще там, в Боевой школе.

– Я тебя знаю, – повторила Валентина.

– Ты так считаешь, – сказал Эндер. – И если погибну, ты сочтешь, что это я так решил. Но истина гораздо сложнее. Я не намерен умирать. Но я не боюсь рисковать жизнью. Время от времени солдату приходится рисковать, чтобы одержать победу.

– Это не твоя война, – промолвила Валентина.

Эндер рассмеялся:

– Это всегда моя война.

Кому: VWiggin%[email protected]/voy

От: AWiggin%[email protected]/voy

Тема: Если я умру

Дорогая Вэл,

я не жду, что погибну. Полагаю, что проживу подольше, и в этом случае ты это письмо не получишь, потому что оно отправится лишь тогда, когда я не смогу ввести код «отложить отправление». Оно не уйдет раньше, чем завершится предстоящее столкновение.

Все дело в ящике. Кодом замка служит имя твоей любимой зверушки (помнишь, тебе тогда было шесть?). Когда ты его откроешь, подержи то, что обнаружишь, в руках – довольно долго. Если тебе в голову придут какие-то разумные мысли, действуй, как сочтешь нужным; если нет – пожалуйста, запакуй обратно, как было, и организуй отправку ящика Абре Толо на Шекспир, с припиской: «Вот что я тогда нашел. Пожалуйста, не дай это уничтожить».

Впрочем, тебе это не потребуется, потому что я намерен победить. В своем стиле.