– Ну что вы, док! В такой ясный денек и жариться на асфальте?

– То есть ту работу вы еще не выполнили?

Десейн направился к «Кемперу», бросив через плечо:

– Я выиграл пари!

Пиаже следовал за ним.

– Эй, мистер! – крикнул Десейну Марден. – Вы нанесли вред собственности округа. Если эти доски повреждены…

Десейн перебил его:

– Вам бы лучше взяться за дело, пока кто-нибудь еще не поехал по мосту и не сломал себе шею.

Забравшись в кабину, он сел за руль и захлопнул дверцу. Пиаже устроился на пассажирском месте. «Кемпер» затрясся, когда доктор захлопнул дверцу.

– Машина на ходу? – спросил он.

– Вот вам и несчастный случай, – усмехнулся Десейн.

Пиаже молчал.

Десейн включил двигатель, и они осторожно тронулись с места. В зеркальце заднего обзора Десейн увидел, что рабочие принялись за дело, а один из них с флажком побежал за поворот.

– Теперь они послали вперед знаменосца, – сказал Десейн.

Когда рабочие скрылись за поворотом, он сосредоточился на дороге. Теперь у «Кемпера» грохотало и в других местах, а нос водило из стороны в сторону.

– Несчастные случаи – это реальность, – произнес Пиаже. – Пока других объяснений нет.

Впереди показалось шоссе. Машин на нем не было, и Десейн повернул к городу. Пиаже пытался протестовать, но он не обратил на него внимания.

Они въехали на окраину. Слева от шоссе располагалась станция, принадлежавшая Шелеру. Десейн обогнул заправку и направил автомобиль к большому металлическому ангару, на котором красовалась вывеска «Автомастерские».

– Что вам здесь нужно? – спросил Пиаже. – Эта рухлядь не стоит того, чтобы…

– Чтобы мне покинуть долину, нужна машина. Я хочу, чтобы ее починили, – объяснил Десейн.

Ворота мастерских были открыты. Десейн завел «Кемпер» внутрь, остановился и вышел. Вокруг кипела работа – грохотал металл, гудели механизмы. Несколько рядов машин стояли у верстаков по обе стороны мастерских. На верстаках горели лампы.

Приземистый смуглокожий человек в заляпанном маслом комбинезоне остановился перед «Кемпером».

– Какой черт вас припечатал? – спросил он.

Десейн распознал в нем одного из четырех игроков в обеденном зале гостиницы – самого Шелера.

– Вам расскажет доктор Пиаже, – ответил Десейн. – А мне надо, чтобы вы поставили новые фары и посмотрели рулевую колонку.

– А почему бы вам не отправить эту рухлядь на свалку? – усмехнулся Шелер.

– Вы сможете ее починить, Сэм? – спросил Пиаже, который выбрался из машины и встал справа от Десейна.

– Без проблем. Только вот стоит ли?

– Сделайте с ней все, что нужно, а расходы занесите на мой счет. Не хочу, чтобы наш друг подумал, будто мы желаем силой удержать его в долине.

– Как скажете, док.

Шелер повернулся и крикнул:

– Билл! Сними «Линкольн» с эстакады и загони туда этого «старичка»! Я пока выпишу счет.

Молодой человек в синей промасленной спецовке подошел от левого ряда верстаков, где он трудился над белым «Линкольном», приподнятым на пневмоподъемнике. Он был того же телосложения и цвета кожи, что и Шелер, с таким же овалом лица и цветом глаз.

– Это мой сын Билл, – пояснил Шелер. – Он позаботится о вашей машине.

Десейн вдруг ощутил приступ страха и прижался спиной к «Кемперу». От мастерских, от верстаков, от автомобилей и рабочих, суетившихся вокруг, повеяло вдруг той же злой силой, что он почувствовал у реки.

Шелер, встав между «Линкольном» и старым «Студебеккером», бросил через плечо:

– Если вы подпишете счет, мистер Десейн, мы приступим прямо сейчас!

Десейн сделал пару шагов по направлению к Шелеру и остановился. Ему показалось, будто стены мастерских смыкаются вокруг него.

– Отсюда до клиники мы можем дойти пешком, – сказал Пиаже. – Сэм позвонит, когда ваш «старичок» будет готов.

Десейн обернулся. Молодой Билл Шелер стоял позади него. Ощущение угрозы словно барабаном било в сознании Десейна. Он увидел, как Билл протянул ему руку, чтобы помочь пробраться между машинами. Вероятно, у Билла были самые невинные намерения; он улыбался, но в его жесте Десейн уловил угрозу. Крикнув нечто невнятное, он отскочил в сторону.

Механик подался вперед, споткнулся, потерял равновесие и упал. Подъемник, на котором стоял «Линкольн», неожиданно издал свистящий звук, и многотонная машина представительского класса опустилась на Билла Шелера, оставив снаружи лишь ноги, одна из которых судорожно дернулась и замерла. Красная лужа стала растекаться из-под автомобиля.

Пиаже, промчавшись мимо Десейна, крикнул Шелеру, чтобы тот включил подъемник. Где-то в глубине мастерских заработал компрессор. «Линкольн» дернулся и начал подниматься. Вскоре показались туловище и голова, которая была раздавлена консолью подъемника так, что погибшего было трудно опознать.

Десейн выбежал из мастерских. Его стошнило. Это мог бы быть я, подумал он. Эта авария предназначалась мне. Кто-то где-то громко кричал и шумел, а в отдалении завыли сирены.

Два механика вывели из мастерских бледного, трясущегося Шелера. Это был его сын, подумал Десейн. Сам этот факт, как он понимал, имел серьезнейшее значение, но какое – этого пораженное шоком сознание Десейна объяснить не смогло. Он слышал, как один из механиков говорил убитому горем начальнику:

– Это был несчастный случай, Сэм. Тут ничего не поделаешь.

И они втроем вошли в здание станции.

Вой сирены приближался. Десейн отодвинулся на край парковки и прижался к невысокой ограде. Его «Кемпер», который по-прежнему стоял в воротах, качнулся. На парковку въехала машина «Скорой помощи». Развернувшись, она направилась в мастерские. Вскоре она покинула заправочную станцию Шелера.

Вслед за ней из мастерских вышел Пиаже.

Куда подевалась его былая решительность? У доктора изменилась даже походка – короткие шаги, мягкая поступь. Из Пиаже словно выпустили воздух. Увидев Десейна, он робко приблизился. Вся правая сторона его халата была в крови; на полах темнели пятна машинного масла, масло было и на левой руке.

Кровь и машинное масло – эта странная комбинация вдруг поразила Десейна; на ее основе можно было реконструировать все, что произошло в мастерских несколькими минутами раньше. Он содрогнулся.

– Я бы… я бы выпил чашечку кофе, – произнес Пиаже. Он на мгновение закрыл глаза, после чего почти умоляюще посмотрел на Десейна.

– Здесь, за углом, есть кафе. Не могли бы вы…

Пиаже запнулся и глубоко, судорожно вздохнул.

– Я принимал этого мальчика, – сказал он и покачал головой. – Когда думаешь, что, став настоящим врачом, ты уже неспособен испытывать личные привязанности…