широкомасштабная атака на татарских интеллектуалов. За один только 1930 год из партии исключили 2056 татарских коммунистов (более 13 % от общего количества), а всего за «национал-уклонизм» были расстреляны 2273 татарских коммуниста[1024]. Разгром татарских коммунистов, мечтавших о независимости или хотя бы настоящей автономии, был политическим решением ВКП(б) и сопровождался массовыми чистками.

Однако Татарская АССР просуществовала до окончательного распада СССР. Напротив, в 1941 году, после вторжения гитлеровской Германии в Советский Союз, Сталин отдал приказ о массовой депортации поволжских немцев в Сибирь и Казахстан, обвинив их в шпионаже и саботаже. В то же время была упразднена и исчезла с советских карт АССР Немцев Поволжья: в приказе о депортации, который «касался всего немецкого населения Поволжского региона», она вообще не упоминалась. Изгнание было суровым, к колонистам относились как преступникам: у около 600 тысяч человек были конфискованы имущество и скот, самих их затолкали в вагоны для скота или теплушки, почти не снабдив едой и водой, и отправили на восток, где им пришлось работать на стройках или валить лес. Тех, кто умирал в дороге, просто сбрасывали на пути. Исключения не были предусмотрены даже для коммунистов. Более того, многие молодые поволжские немцы в то время служили в Красной армии и узнали о судьбе своих семей лишь случайно, о чем можно судить по этому печальному свидетельству:

«Когда наша компания однажды расположилась на отдых в русской деревне… местный житель, услышав, что некоторые из нас разговаривают по-немецки, приблизился к нашей группе из любопытства, чтобы узнать, кто мы такие. Когда мы объяснили, что мы поволжские немцы, он был немного удивлен, а потом рассказал о массовой эвакуации нашего народа и о том, что некоторые семьи из этой самой деревни уже выехали в Поволжье, чтобы занять наши дома – полностью меблированные, с участками, домашним скотом и техникой, с посевами картошки и капусты – всем необходимым, чтобы начать жизнь с чистого листа. Мы были в ужасе и не поверили этому незнакомцу. Однако его слова посеяли в нас неприятное чувство, так что мы сразу написали письма домой. Через два месяца наши письма вернулись с пометками «Адресат выбыл». Ответ получил только один человек в нашей группе: его сестра вышла замуж за русского, и потому ей разрешили остаться в селе»[1025].

В 1955 году, после смерти Сталина, канцлер ФРГ Конрад Аденауэр поднял вопрос о поволжских немцах на встрече с Хрущевым в Москве, но их реабилитация произошла лишь в 1964 году. Но и тогда им не разрешили вернуться домой. Собственно говоря, поскольку многие их села на западной, «горной» стороне в войну были разрушены или пострадали от коллективизации, мало кто решил бы вернуться на Волгу, даже получив на то разрешение[1026]. После распада СССР многие поволжские немцы из России и Казахстана уехали в Германию: в 1989 году в Саратовской области жило около 17 тысяч немцев, а к 2010 году это число снизилось всего до 7579[1027].

На деле СССР был чрезвычайно централизованным государством, где возможна была лишь очень ограниченная автономия – хоть на Волге, хоть где-то еще. Например, решение строить гидроэлектростанции, изменяя тем самым русло и глубину Волги (о чем пойдет речь в следующей главе), было принято в Москве, а не на местах. Физические результаты преобладания центрального экономического планирования оказались прискорбными для многих поволжских городов, в том числе Чебоксар: после строительства Чебоксарской ГЭС и водохранилища были затоплены многие здания у реки. Уровень Волги поднялся и в Казани – в результате под воду почти полностью ушел мемориал павшим во время взятия Казани 1552 года. Все это были результаты решений руководства компартии в центре, а не на местах, и принимались эти решения без учета экономических и экологических последствий для местных жителей. Реализация этих грандиозных планов привела к созданию огромных строек и основанию новых городов на Волге (например, Тольятти). Собственно говоря, любое экономическое планирование было централизованным: московское правительство определяло, какие заводы нужно построить, что и в каких объемах они должны производить и где их размещать. Целые новые районы поволжских городов были заняты новыми промышленными предприятиями для реализации пятилетних планов.

Конституция 1977 года сохранила федеративную структуру Советского Союза, но федеральные права отдельных советских республик и автономных республик в составе СССР были определены нечетко. На деле любой «федерализм» был иллюзорным, поскольку вся политика диктовалась центральным аппаратом КПСС. Фиктивность автономии республик в составе РСФСР была очевидной. После распада СССР Рафаиль Хакимов, проректор Казанского института культуры, видный националист, высказался об этом недвусмысленно: «Понятие автономной республики как государственного образования без суверенитета – это юридический и политический нонсенс… РСФСР и автономные республики – это политический анахронизм… СССР был устроен по принципу матрешки: федерация в составе федерации, республика в составе республики, автономная область в составе края, автономный округ внутри области. Подчинение одних наций другим, одних республик другим, явно противоречит принципу равенства наций и служит питательной средой для конфликтов»[1028].

* * *

Распад СССР изобличил ложь официальной пропаганды о природе федеральной структуры государства. Все отдельные советские республики вышли из состава СССР и образовали независимые государства (хотя одни проявляли больше, а другие меньше энтузиазма), пользуясь в качестве правового обоснования федеративной конституцией Советского Союза. Автономным республикам в составе РСФСР (ныне Российской Федерации) такая возможность, однако, не предоставлялась, но Борис Ельцин призвал их «брать столько автономии, сколько они смогут»[1029], чтобы обрести их поддержку в противостоянии с Михаилом Горбачевым. Чеченская АССР в 1991 году объявила о своей независимости, что привело к жестоким и кровавым войнам между новообразованной Чеченской Республикой и Российской Федерацией в 1994–1996 и 1999–2009 годах. Чечня – это преимущественно мусульманская республика, и российское правительство боялось возникновения новых конфликтов с мусульманами-татарами и другими мусульманскими народами Российской Федерации.

Националистические чувства татар отразились в основании Татарского общественного центра, ставшего центром притяжения татарских интеллектуалов. 30 августа 1990 года татары, проживавшие в автономной республике, опубликовали Декларацию о государственном суверенитете Татарской Советской Социалистической Республики. В 1991 году, после распада СССР, Татарская Республика вошла в состав Российской Федерации на том условии, что татары получат равные с русскими права[1030]. Конституция новообразованной Республики Татарстан (обычно именуемой просто Татарстаном) от 1992 года определяла республику как «суверенное государство», однако Верховный суд РФ в Москве посчитал это определение неконституционным. Последовали болезненные переговоры между Москвой и Казанью. Татарская сторона подняла ставки, отказавшись от уплаты федеральных налогов; российская сторона в один из моментов пригрозила доставить татарского президента в Москву в «железной клетке» – явная отсылка к судьбе Пугачева в конце XVIII века[1031]. В 1994 году было достигнуто соглашение между Российской Федерацией и Татарстаном о разделении власти[1032] (первое из 46 подобных соглашений, подписанных Ельциным), которое давало новой республике право контроля над ресурсами и «гражданством»,