– Десяток, к бою! – снова донесся голос боярича. – Тупой болт наложи! Справа по одному, по драчунам… Первый, бей! Второй, бей!

– А-а-а! Убили, убили!!!

Юлька рванулась к двери, остановилась, сунулась к спящему Клюкве, суетливо огляделась, отыскивая что-то глазами…

Девицы тоже дружно ринулись к выходу, но дорогу им загородили Ульяна и Вея.

– Стоять! Только вас там не хватало!

Что было дальше, Арина не видела – выскочила на крыльцо.

На крепостном дворе с угрожающим видом, явно собираясь драться, напротив друг друга стояли плотницкая артель и человек тридцать из присланных на стройку Нинеей. Лесовиков оказалось больше, но плотники держали в руках разнообразные орудия для драки, начиная с жердей и кончая топорами. У лесовиков тоже кое-что имелось, хотя и не у всех. От середины, каждого к своим, тащили под руки двоих, видимо получивших удары тупыми болтами. При этом Сучков плотник молчал, а лесовик орал благим матом:

– Убили, убили-и-и!

– Десяток, правое плечо вперед, шагом ступай! – уже не орал, а прямо-таки рычал Кузьма. – Прямо! – Отроки подчинились его команде и, дружно топая, вошли в промежуток между противниками, на то место, где, видимо, и происходила драка, прекращенная выстрелами из самострелов. – Десяток, стой! Первая пятерка, нале-во! Вторая пятерка, напра-во! Десяток, по ногам… целься!

Пять самострелов уставились в ноги плотникам, пять – лесовикам.

– Всем сесть наземь и заткнуться! – продолжал драть глотку Кузьма. – Считаю до трех и приказываю стрелять! Раз!.. Два!..

– Ну-ка сели! – раздался голос мастера Гвоздя; плотники, уже обжившиеся в крепости, хорошо понимали, что Кузьма не шутит.

Дреговичам же распоряжавшийся мальчишка почтения или страха не внушал. Они даже не удивились, а оскорбились – сопляк посмел взрослым мужам что-то там приказывать! Кто-то даже попробовал возмутиться:

– Да кто ты такой…

– Замыкающий, бей!

Щелкнул самострел, и один из лесовиков, охнув, осел на землю.

– Сесть, не то всем ноги переломаем!!! – Кузьма несколько мгновений помолчал, но ни ответа, ни подчинения не дождался. – Не поняли?! Вторая пятерка, по ногам…

Лесовики шарахнулись в стороны от направленных на них самострелов, но тут из-за задних рядов донесся перемежаемый щелчками кнута рык наставника Тита:

– Исполнять приказ боярича! Запорю!!!

И опять никто не сел, только орали те, кому досталось кнутом. Даже Арина, не будучи умудренной в воинской науке, поняла, что стрелять бесполезно – лесовики все равно разбегутся в разные стороны по одному, по двое. Понял это и Кузька. И снова принялся командовать:

– Положить оружие! – Отроки разом нагнулись и положили самострелы на землю. – Первая пятерка, кру-гом! Разомкнись! В кнуты их! Прижимать к казарме!

Отроки, раздвинувшись, чтобы не мешать друг другу, заработали кнутами. Что такое боевой кнут в умелых руках, Арина уже знала.

«Господи, хоть бы они жала железные не вплели, поубивают же!»

Не поубивали. Согнали строптивцев к стене казармы и усадили-таки на землю. Кое-кто пытался сопротивляться, но Кузьма подобрал чей-то самострел, и, когда один из лесовиков перехватил рукой кнутовище, выстрелил тому прямо в грудь. Потом еще одним выстрелом повалил на землю дреговича, пытавшегося шмыгнуть в сторону. Выстрелил Кузьма и в третий раз, но в кого теперь, Арина уже не увидела – заслоняли отроки.

Шум и суета все не утихали. Отроки изредка пощелкивали кнутами, кто-то из дреговичей что-то орал, Тит ругался последними словами, Кузька хищно поводил из стороны в сторону уже четвертым самострелом, и тут в спину ударил голос боярыни Анны:

– Что здесь происходит? Кузьма! Доложить!

Анна широко, по-мужски, благо юбка-порты не мешали, шагала по крепостному двору и на ходу вытаскивала из-за пояса плеть.

– Бунт, матушка-боярыня! – отозвался Кузька. – Драка, неподчинение. Пришлось вразумлять.

– Та-ак… – Анна, заложив руки с плетью за спину, прошлась мимо сидящих на земле плотников и остановилась перед Сучком. – Тебе все неймется?

– А я не…

Боярыня махнула рукой и сбила рукоятью плети шапку с головы Сучка.

– Вира с тебя – полсотни досок с лесопилки из твоей доли.

Каких сил стоило Сучку смолчать, знал только он сам, но все-таки смолчал. Анна развернулась к дреговичам, оглядела их, пристукнула свернутой плетью по ладони левой руки.

– Кто старший?

Лесовики, похоже, ожидали чего угодно, но только не такого вопроса. У некоторых, и это было заметно, от всего происходящего вовсе ум за разум заходил: сначала один сопляк командует, потом другие такие же из самострелов лупят и кнутами секут, потом баба, непонятно во что одетая, со зрелого мужа шапку сбивает, и тот терпит, а теперь вот старшего ей подавай! Откуда старшему взяться, коли все из разных селищ, а старейшины дома остались? А единственный во всем этом безобразии зрелый муж, и тот хромой, в сторонке стоит, и вроде как так и надо!

– Нету, значит, старшего? – Анна качнулась с пяток на носки, глянула сверху вниз на сидящих на земле лесовиков и распорядилась: – Дежурный урядник, Красаву сюда! Бегом!

– Слушаюсь, матушка-боярыня!

Дожидаясь исполнения приказа, Анна неторопливо прогуливалась туда-сюда, отроки по команде Кузьмы отбегали по одному и подбирали с земли самострелы, Сучок кипел, как каша в котелке, время от времени порываясь подняться на ноги, но его удерживали Нил с Гвоздем. Откуда-то вышел наставник Прокоп и, заметив, что часть дреговичей уставилась на крюк, заменявший ему кисть руки, зверски оскалился и напоказ почесал крюком живот.

За спиной Арины открылась дверь и на крыльцо высунулась Юлька с сумкой, в которой таскала лекарскую снасть.

– Кого убили-то?

– Никого не убили, – успокоила ее Арина, – но работа тебе найдется. По драчунам тупыми болтами били. По ногам, но одному, по-моему, в грудь угадали.

– Так надо же…

– Погоди, сейчас Анна Павловна с ними разберется, а тогда уж ты… Заодно и девицам еще что-нибудь покажешь на настоящих побитых.

– А чего все ждут-то?

– Красаву.

– Кого-о? А она тут при чем?

– Не знаю. – Арина пожала плечами. – Зачем-то боярыне понадобилась.

Как раз тут из-за угла появились двое отроков, тянувшие Красаву. Девчонка с трудом успевала перебирать ногами и не падала только потому, что ее держали за руки, но приказано было «бегом», значит, бегом. Впрочем, испуганной маленькая волхва не выглядела, и мальчишки держали ее крайне бережно.

– Подойди-ка сюда, Красавушка! – Анна повысила голос так, чтобы ее слышали все. – Видишь, какая забота у нас: бабуля твоя нам работников прислала, а старшего над ними, говорят, не поставила. Я вот и не знаю, с кого за учиненное непотребство спрашивать. А может, старший есть, да не признается? Глянь-ка на них, как ты умеешь, да укажи мне на того, кто мне надобен.