За дальнейшим Арина наблюдала с нескрываемым интересом – бабка при ней точно так же несколько раз усыпляла больных. Юлька зло зыркнула на захихикавших было девиц, приложила палец к губам, требуя тишины, и принялась распутывать опояску на портах Клюквы.

Арина догадалась, что именно девчонка собирается сделать, и усмехнулась про себя: ну вот, они с Анной голову ломали, как к этому подойти, да так, чтобы христианскому благонравию не в ущерб; Анна с Настеной намеревалась как раз в ближайшее воскресенье переговорить, а Юлька и не задумывалась ни о чем – для нее все само собой разумелось… Права оказалась боярыня, когда предупреждала про юную лекарку еще в самом начале, после первого занятия с девицами:

– Значит, говоришь, управляется она с девками? Ну-ну… только не слишком ли самоуверенна? Хоть и умна не по годам, но жизненный опыт ничем не заменишь. Ты приглядывай там. Не мешай, пусть сама справляется, просто в случае чего не дай глупостей наделать.

Разумеется, все равно пришлось бы все это девицам рассказывать и показывать, а вот так – во время лекарских занятий оно даже и лучше, но Юлька-то могла бы хоть с ними или матерью своей посоветоваться! Ей же, видать, и в голову не пришло.

Вначале молодая наставница подумала, что в своей гордыне лекарка решила, что и сама с девками справится, но, наблюдая за ее действиями, поняла, что самоуверенность тут ни при чем: Юлька просто не понимала, что сейчас случится и с чем ей предстоит столкнуться. Мало того, у нее и мыслей-то не возникло о том, что Анна с Ариной хотели из такого урока извлечь. Арина чуть губу не закусила, чтобы не засмеяться в голос.

«Ну-ка посмотрим, что у тебя получится. Мы-то думали-гадали, как подойти к сему предмету, а тут вон как решилось, само… Придется мне на ходу соображать да поправлять, спасибо, не одна я с вами тут оказалась сегодня – и Вея, и Ульяна рядом. Они бабы разумные, помогут… Это ты, девонька, здесь одну только уязвимую для оружия плоть видишь – и больше ничего, а девицы-то все старше тебя, они уже на обнаженного парня другими глазами смотрят – бабьими».

Тем временем Юлька развязала завязки на портах Павсирия и, пыхтя, принялась стягивать их с отрока, расслабленно развалившегося на столе. До ее учениц только сейчас дошло, что происходит, и они замерли то ли в испуганном, то ли в радостном предвкушении. В наступившей тишине раздалось чье-то сдавленное хихиканье.

«Ой, Юлия… И лекарка знающая, и разумом уже не дитя, а не понимает! Ну да, девицы мужское естество уже видели, но они и другое сейчас увидят, о чем у тебя еще и помыслов нет. Да и появятся ли когда – с такими-то лекарскими замашками? Бедная…»

– Что «хи-хи»? Лучше помогите! – отдуваясь, недовольно буркнула Юлька, с натугой пытаясь оторвать мальчишеский зад от стола. Наконец справившись с этим нелегким делом – силенок-то по малолетству не хватало, она стащила порты с отрока, не глядя, откинула их в сторону и под усилившиеся смешки девок, обалдевших от ее странного для них равнодушия, заговорила, копируя ворчливый тон зрелой женщины:

– На лежачих раненых порты туда-сюда дергать каждый раз, как им понадобится нужду справить, лишнее беспокойство и вред. И чего вы ржете-то?

Девицы, которые до этого просто хихикали над нелепым с их точки зрения положением, дружно захохотали в голос уже над самой Юлькой – их развеселило ее недоумение. Арина не сомневалась, что для всех девиц обнаженный мужчина давно не диковина. В конце концов, в банях мылись вместе с младшими братишками, да и вообще нагота у язычников не считалась чем-то запретным или греховным, как у христиан, – а почти все девчонки только недавно крестились. Но они уже вошли в возраст, когда просыпается женское любопытство, знали, что скоро их выдадут замуж, и не могли не проявлять интереса к мужскому телу. А тут, пожалуйста – не только разрешают, но прямо-таки заставляют глядеть. А может, и не только смотреть позволят?

Наставница быстро переглянулась с Веей и Ульяной, и женщины шагнули ближе к столу. Ульяна обняла сердито насупившуюся, готовую к резкой отповеди Юльку и осторожно отодвинула в сторону.

– Ты, Юленька, у нас умница, все видела, все знаешь, – ласково зажурчала она. – А девицам-то впервой вот так, вблизи, на обнаженного мужа смотреть. Тебя-то, лекарку, только телесные раны волнуют, а у них сейчас свое на уме, бабье. Погоди малость, дай им обвыкнуться, попозже про лечение расскажешь. Сейчас они все твои слова мимо ушей пропустят… – Ульяна, удерживая лекарку за плечи, обернулась и кивнула Арине в сторону девчонок, дескать, давай, а я пока тут…

Вея на правах старшей родственницы прикрикнула на веселящихся девиц:

– Вы чему радуетесь? Пряник первый раз попробовали, что ли?

– Да кто радуется-то? Подумаешь! – возмущенно фыркнула Проська.

– Тоже мне, невидаль! – поддержала ее Катерина.

– Вот и я о том же! Неужто никто за старым дедом не ходил? Не верю!

– Тетка Вея, ну ты же сама только что видела, как Юлька…

«Не было печали, теперь еще и это расхлебывать! Ну что бы тебе, девонька, посоветоваться… хоть с боярыней, хоть с Ульяной… Остановить их надо, не то стаей кого хошь заклюют – и ворожбы не побоятся. После этого уже никакой учебы у вас не получится».

Несмотря на свою смелость, Проська замялась, подбирая нужные слова, и девки, давясь смешками, согласно закивали. А вот Анька, к удовлетворению своей наставницы, на этот раз благоразумно передумала встревать и промолчала.

– Значит, все уже всё видели? – Арина приподняла брови и поманила к себе Катьку. – Ну раз ты все знаешь и все видела… иди-ка сюда.

Катерина, подозревая подвох, осторожно приблизилась, косясь на раскинувшегося перед ней обнаженного отрока.

– Раненые часто в беспамятстве пребывают, их обмывать придется… и нужду помочь справить. Вот представь, что перед тобой такой раненый и есть. – Наставница огляделась вокруг.

Вея тут же смекнула, к чему та ведет, ухватила с полки подходящую глиняную посудину из Юлькиных запасов и чуть ли не силком сунула Катьке в руки:

– Бери! Тебе нужно помочь ему малую нужду справить. Что делать станешь? Давай-давай! Дело нехитрое.

Катерина бочком приблизилась к столу, спрятала за спину свободную руку, а вторую, в которой держала неглубокий горшок, вытянула как можно дальше и попробовала, как ковшом, поддеть свесившийся уд. Подцепить плоть округлым краем посудины никак не получалось, Катька, старательно пыхтя, нагнулась поближе и сморщилась.

– Фу… Он что, совсем не моется, что ли? – охнула она, крутя носом.

– Так два дня в темнице безвылазно сидел, да и туда его прямо с занятий привели. Упрел, – невозмутимо пожала плечами Арина.

– А ты думаешь, тебе раненых прямо из бани привезут? – Юлька незамедлительно встряла с язвительными поучениями. – Унюхала она… такой дух бывает, что этот тебе еще цветком полевым покажется… И что ты горшком его зачерпываешь? Не кисель, чай. Бери да направляй куда надо!