Я хорошо запомнила разговор, случившийся у нас с нею в одно из моих посещений. Стивен играл в углу комнаты, а мы обе наблюдали за ним.

– Он просто чудесный ребенок, – вдруг сказала Зилла. Я никогда не думала, что захочу иметь детей. Но теперь, смотря на него, я понимаю, что очень многое потеряла.

– Но вы же можете снова выйти замуж. Она иронически улыбнулась.

– Поздновато думать об этом.

– Кто знает. Вам ведь гораздо лучше. Вы можете полностью излечиться. Вам совсем немного лет, и вы очень красивы.

Она от души рассмеялась.

– Временами я беспокоюсь за Стивена, – переменила я тему.

– Беспокоишься? Но с ним же все в порядке, разве нет?

– Я не о его здоровье. Я боюсь, вдруг люди начнут говорить о нем гадости.

– Какие гадости?

– Кто-нибудь может вспомнить, что его мать обвиняли в убийстве… вспомнить, какое решение вынес суд.

– Это все осталось в прошлом.

– Прошлое не исчезает, Зилла, оно рядом. Как себя должен чувствовать человек, узнав, что его мать, возможно, убийца?

– Стивен никогда не будет так думать.

– Что ему помешает? Вопросы возникают и требуют ответа.

– У тебя очень мрачные мысли.

– Но они истинны, Зилла.

– К тому времени, когда он станет взрослым, люди все забудут.

– Найдутся те, у кого хорошая память. Не так давно одна женщина вспомнила про Мадлен Смит, а ведь ее дело слушалось пятьдесят лет назад.

– Дело было очень громким.

– Мое тоже наделало много шума.

– Ты должна перестать тревожиться. У Стивена все будет в порядке.

Она говорила с верой в собственные слова, но я видела, что мои тревоги заставили ее задуматься. Она знала, что я права.

Я рассказала ей про Роже Лестранжа. Про то, как через Китти он выведал, кто я такая; как заполучил вырезки из газет с описанием судебного процесса по моему делу; как собирался использовать меня в случае необходимости – переложить свою вину на меня, указав, что человек, обвинявшийся в убийстве, способен попытаться совершить преступление еще раз.

Зилла была потрясена.

– В это трудно поверить, – прошептала она.

– И тем не менее это так. Теперь вы понимаете, о чем я тревожусь? Прошлое будет со мной всю мою жизнь.

Несколько секунд она молчала, глядя перед собой невидящими глазами. Затем взяла мою руку и крепко сжала ее.

– Ты должна забыть все свои тревоги, – медленно проговорила она. – Ничто не омрачит жизни твоей и Стивена.

Спустя некоторое время я зашла к Зилле, и миссис Керквелл сообщила, что Зиллы нет дома. Новость поразила меня.

Поджатые губы миссис Керквелл выражали неодобрение.

– Она нездорова, – говорила миссис Керквелл, – и я ей сказала это. «Безумие даже думать об улице, не то что выходить, миссис Глентайр,» – сказала я. – Она как следует укуталась, но выглядела не лучшим образом. И такая худая! По одежде это сразу видно.

– Почему она вышла из дома? Она же несколько недель не выходила на улицу, или я ошибаюсь?

– Она выходит, только когда получает письмо. Только по таким дням.

– Значит, она получила письмо?

– Да, время от времени приносят письмо, и тогда она уходит из дома.

– Надеюсь, ей не станет хуже. Правда, в последние дни она выглядела лучше.

– Вы правы, но я все равно тревожусь. Если бы вы пришли раньше, миссис Грейнджер, то могли бы пойти вместе с нею.

– А вы не знаете, куда она отправилась?

– Если по правде, то знаю. Я случайно услышала, как она приказывала кэмбену, куда ехать. Но это еще одна загадка. Я сказала: «А почему Бейнс не может вас отвезти?» Она ответила, что не хочет обременять его. А он был тут наготове с экипажем.

– Странно. Вероятно, она отправилась недалеко.

– В одно место под названием «Ковен».

– «Ковен»? Это не маленькое кафе на Уолтер-стрит?

– Точно оно, маленькое и закрывается рано. Но я беспокоюсь о миссис Глентайр. Она показалась мне чем-то выбитой из колеи.

– Понимаю, – сказала я.

Я вышла из дома и направилась на Принсис-стрит.

Зилла, должно быть, решила выпить чашку чая, ведь «Ковен» – это кафе. Я решила, что ей просто захотелось побыть вне четырех стен. В конце концов затворничество надоедает. Оно тем более мучительно для людей, которые любят общество и веселье. Я представила, как Зилла нанимает кэб до кафе, выпивает чашку чая с кексом… и возвращается домой. Небольшая прогулка, ничего больше.

Но ведь Зилла очень слаба. Что если пойти в «Ковен» и проверить, не случилось ли с нею чего. Я тоже могу выпить с нею чашку чая за компанию. Я даже подумала, не стоит ли предложить Зилле время от времени совершать эти маленькие вылазки вместе. Если она будет хорошо себя чувствовать, это пойдет ей только на пользу.

Я подошла к «Ковену». В витрине крохотного кафе были выставлены кексы домашней выпечки. На стекле я прочла надпись «Завтраки и чай».

Найдя щель между кексами, я заглянула внутрь и сразу увидела Зиллу, но не одну. С нею сидела какая-то женщина.

Я внимательно посмотрела на Зиллу, а затем – на ее визави. Она показалась мне чем-то знакомой. Потом она повернулась, и я отчетливо разглядела ее лицо.

Это была Элен Фарли.

Я не могла отвести от нее глаз. И тут Зилла посмотрела в окно. Наши глаза встретились.

Зилла слегка прищурилась, к щека ее прилила кровь.

Я повернулась и пошла прочь.

Дома я сразу закрылась у себя в комнате.

Значит, Зилла уходит из дома, чтобы встречаться с Элен Фарли, основной свидетельницей по моему делу, которую так и не удалось разыскать.

Что же это значило? Что могло значить?

Я не находила себе места. Хотела все рассказать Ниниану. Вспомнила, сколько сил он потратил, чтобы найти Элен Фарли, и все напрасно. Если бы она могла подтвердить суду, что попросила меня купить мышьяк, процесс мог пойти совсем в другом направлении. Ее показания объяснили бы, почему в регистрационной книге появилась запись, сыгравшая в моей жизни такую роковую роль.

В ушах у меня стояли слова Ниниана: «Если бы только нам удалось отыскать эту женщину!»

Как нарочно, Ниниан в этот вечер допоздна работал над очень срочным делом. За день до этого он принес домой несколько фолиантов в надежде найти прецедент, который мог бы использовать в суде. Он очень хотел убедиться в одном правовом нюансе.

Конечно, я должна сказать ему о том, что видела Элен! А вдруг я ошиблась. Вдруг это другая женщина, очень похожая на Элен? Мне нужно было подойти к ним. Почему я сделала такую глупость – повернулась и ушла? Я была сбита с толку… потрясена… не могла прийти в себя от неожиданности.