Неизвестно было, кто возглавляет эту организацию, но по некоторым данным она была связана с Африканским союзом шахтеров и с одной из черных политических организаций. Несомненно, это была самая активная организация на золотых шахтах в окрестностях Йоханнесбурга и в больших черных пригородах Соуэто и «Ферма Дрейка».

До сих пор здесь, в Шарпвилле, «буйволы» не проявляли активности; именно поэтому появление контролируемой ими пивной внушало тревогу. Возможно, это означало, что началось проникновение, за которым почти несомненно последует политизация населения с последующими набегами и бойкотами автобусных маршрутов и магазинов, принадлежащих белым, и все остальное, к чему призывают агитаторы Африканского национального конгресса и недавно образованного Панафриканского конгресса.

Лотар намерен был раздавить это проникновение в зародыше, прежде чем оно, как пожар в буше, охватит всю территорию. Сквозь мягкое урчание двигателя он расслышал в темноте резкий двойной свист, который почти сразу повторился в отдалении, в конце улицы тихих коттеджей.

– Magtig!– негромко, но горько выругался Лотар. – Они нас заметили.

Свист – это предупреждение часовых пивной.

Лотар включил фары и прибавил скорость. Они понеслись по узкой улице.

Пивная стояла в конце квартала, в последнем коттедже у самой пограничной сетки, за которой начинался открытый вельд. Фары осветили коттедж, и Лотар увидел с десяток разбегающихся фигур; другие боролись друг с другом, стараясь выйти через параднюю дверь или выпрыгнуть в окна.

Лотар заехал на тротуар, миновал крошечный садик, искусно развернул машину и затормозил, перегородив парадный вход.

– Пошли! – крикнул он, и его люди начали выпрыгивать из машины.

Они похватали ошеломленных посетителей пивной, застрявших между «лендровером» и стеной коттеджа. Один попробовал сопротивляться, но упал под ударом дубинки, и его, обмякшего, бросили в кузов.

Лотар побежал вдоль дома и подхватил на руки женщину, выпрыгнувшую из окна. Он перевернул ее в воздухе и удерживал за лодыжку; в то же время второй рукой он схватил за руку второго человека, появившегося в окне. Единым движением он приковал их друг к другу и оставил бороться и падать, как пару связанных кур.

Лотар добежал до черного хода коттеджа и здесь допустил первую ошибку. Он схватился за ручку и распахнул дверь. Человек за ней ждал, подобравшись; как только дверь начала открываться, он налег на нее всем своим весом, и дверь ударила Лотара в грудь. Воздух вырвался из его легких, пискнул в горле, Лотар полетел со ступенек, ударился о твердую, пропеченную солнцем землю, а человек перепрыгнул через него.

Лотар на мгновение увидел его на освещенном фоне: молод, хорошо сложен и быстр, как дикая кошка. Юноша побежал в темноту, направляясь к пограничной сетке, проходящей за домом.

Лотар перекатился на колени и вскочил. Хотя у беглецов была фора, все равно никому не перегнать Лотара в честном состязании. После многомесячной подготовки к матчам на «Кубок Карри» и к национальному чемпионату он был на пике формы, но, стоило ему побежать, как пустые легкие заставили его вдвое согнуться от боли.

Перед ним бегущий пролез в отверстие в сетке. Лотар опустился на колени и расстегнул поясную кобуру. Три месяца назад в Блумфонтейне он занял второе место на чемпионате полиции по стрельбе, но сейчас боль мешала целиться; к тому же фигура бегущего, уходя от него, сливалась с темнотой ночи. Лотар выстрелил дважды. Но после вспышки пламени из ствола не было слышно ударов пули о плоть, и бегущий окончательно исчез во тьме. Лотар сунул пистолет назад в кобуру и с трудом набрал в грудь воздуха: перенести унижение было тяжелее, чем вытерпеть боль. Лотар не привык к поражениям.

Он заставил себя встать. Никто из его людей не должен видеть его слабость, и спустя минуту, хотя его легкие еще горели огнем, он вернулся к машине, с ненужной яростью таща за собой двоих задержанных. Женщина, совершенно нагая, очевидно, перед их появлением развлекала клиента в задних комнатах, но сейчас она трагически рыдала.

– Заткни пасть, черная корова, – сказал Лотар и втолкнул ее в дверь черного хода.

Кухню использовали как бар. Ящики с полными бутылками поднимались до потолка, а на столе стояло множество пустых стаканов.

Пол передней комнаты был усеян битым стеклом и залит выпивкой – свидетельство того, в какой спешке все разбегались, и Лотар задумался, сколько же посетителей могло вместиться в комнату такого размера. Он видел не менее двадцати убежавших.

Голую проститутку он толкнул к одному из своих черных констеблей.

– Позаботься о ней, – приказал он, и тот похотливо улыбнулся и ущипнул ее за круглую, как дыня, грудь.

– Даже не думай, – предостерег Лотар. Он все еще злился на того, кто ушел. Констебль увидел его лицо и опомнился. Он повел женщину внутрь, чтобы отыскать ее одежду.

Подходили другие люди Лотара, каждый вел двух-трех пленных. Вид у тех был жалкий.

– Проверьте их паспорта, – приказал Лотар и повернулся к сержанту. – Хорошо, Кронье, давай избавляться от этого барахла.

Лотар наблюдал, как ящики с выпивкой выносили и складывали перед коттеджем. Двое констеблей вскрывали ящики и били бутылки о землю на краю дороги. Ночь заполнил сладкий фруктовый запах дешевого бренди, по канаве побежала янтарная жидкость.

Когда последняя бутылка была разбита, Лотар кивнул сержанту:

– Ну ладно, Кронье, везите их в отделение.

Пока задержанных сажали в два полицейских грузовика, следовавших за «лендровером», Лотар вернулся в коттедж, проверить, не упустили ли его люди что-нибудь важное.

В задней комнате с неприбранной кроватью и грязными простынями он раскрыл единственный шкаф и кончиком дубинки брезгливо порылся в его содержимом.

На дне шкафа под грудой одежды обнаружилась картонная коробка. Лотар вытащил ее и оторвал крышку. Коробка была заполнена аккуратной стопкой листовок. Лотар равнодушно взглянул на верхний лист и сразу заинтересовался. Схватил и поднес к свету голой лампы, свисавшей с потолка.

«Это обращение «Поко», и в нем говорится: «Возьми в правую руку копье, о мой любимый народ, ибо чужеземцы грабят