– Выпьем за премию! – провозгласил я. – Ура!

Черная летучая мышь на желтом фоне взмахнула крыльями. «Outbox» опустел. Последний экономический обзор Сергея Иванова отправился в редакцию «Бизнес-новостей». Отныне я свободен. Прежние мои обязательства перед редакцией благополучно выполнены, теперь с газетной аналитикой покончено – как, кстати, и с Серегой Ивановым. Прости, дружок. У меня теперь есть реальная работа. Я снова Каховский и снова в бизнесе.

Естественно, масштабы мои пока скромные. По сравнению с тем, что у меня было до ареста и процесса, – сущие вдовьи слезки. И это несмотря на мою полную и прижизненную реабилитацию по всем уголовным статьям. Давно замечено: наше государство, даже приносящее тебе извинения, похоже на тех самых данайцев. Верить ему бессмысленно – все равно надует. Осуждали-то меня с конфискацией, а реабилитировали без. Отлично сработал механизм закона, который мы называем «О скупке краденого в РФ». Все, кто урвал куски разоренного «Пластикса», считаются добросовестными приобретателями и ничего возвращать мне, сто раз невиновному, не обязаны. Правда, родная страна выдала мне денежный эквивалент утраченного, строго высчитав его стоимость – но не на момент моей посадки, а на момент чтения приговора. То есть когда акции «Пластикса» стоили копейки. Что составило примерно одну двухсотую всей былой роскоши олигарха Каховского.

Наверное, еще столько же я бы отжал в Страсбурге. А умей я клянчить с упором на былые заслуги, мне бы еще что-то перепало прямо тут в Москве. Всего и делов – сочинить жалобное письмо в администрацию президента. Волин не жлоб, он добро помнит. Он ведь даже сгоряча предлагал мне синекуру – должность еще одного вице-премьера при Клычкове. Все регалии в наличии и ответственности ноль. Хотя и влияния на экономику тоже никакого.

Потому я и отказался. Бездельничать на казенных харчах мне еще в Бутырке надоело. Спасибо, я лучше поработаю. Мой первый заветный заводик пластмассового литья в Воронеже отныне снова принадлежит мне. Его-то выкупить обратно денег у меня хватило – благо мадам Сусанна, ныне замороченная адвокатами и докторами, распродавала активы покойного мужа дешево, почти по демпингу…

Дважды прогудел паровозик, и мне в ящик упало два письма. Первое было автоматическим подтверждением из «Бизнес-новостей», что обзор дошел. Второе было опять от Таисии Тавро. Даже не открывая, я уже знал, о чем послание. Писательница снова будет упрашивать меня прочесть и оценить ее опус «Возвращение олигарха» – тот самый, который она накатала за две недели, сидя в ванной. То есть освободили ее из плена гораздо раньше: часов примерно через шесть. Но ей до того понравилось творить взаперти, что она потом нарочно требовала от своего литагента закрывать дверь ванной снаружи – для пущего вдохновения.

Нет уж, дудки, Таисия Глебовна, подумал я и привычно отправил оба письма в корзину. Я вам не советчик и не судья. Пишите что хотите. Воскрешайте своего Рылеева, делайте его супергероем, жените его на кинозвезде – слова против не скажу. Меня вообще с завтрашнего дня нет в Москве. Я возвращаюсь в Воронеж и начинаю все сначала. Чтобы подняться в прошлой жизни, мне потребовалось десять лет. Но тогда, в начале пути, меня никто не знал. Теперь у Каховского есть имя под любой кредит. Да и стартовый капитал у меня – хоть и маленький, а поболее, чем в те времена. И еще есть опыт, плохой и хороший, – пригодится и тот, и другой… Думаю, в этот раз я управлюсь лет за пять.

Интересно, согласится ли Валентина, старший менеджер «Кофе Zen», продолжить свою завидную карьеру не в Москве, а в городе Воронеже? Кажется, я еще успеваю съездить к ней на Белорусскую и лично спросить об этом.

Никакое благоухание ароматических трав не перешибет запаха свежей олифы. Доказано малярами made in Moldova. Ну и что с того? Пусть пахнет, лично я носа не отверну. Когда воняет не что-нибудь, а твоя родная обитель, восставшая из пекла и свежеотремонтированная на халяву, то бог готов терпеть вонь и другим велит. Ибо, если закрыть глаза на запах, в остальном избушка-Фортуна повернулась к нам передом. Пусть говорят, что жизнь редко бывает похожа на конфетку и на Голливуд. Однако в жизни тоже случаются хэппи-энды: победители премированы, побежденные кремированы, а мое дело по статье «Организация массовых беспорядков», не успев толком открыться, превратилось в «Мелкое хулиганство», за которое был назначен штраф в одну тысячу рублей. И ту суд второй инстанции сократил до жалкой сотни… Да что там суд людской! Даже отец Афанасий – наиболее ругачий поп-менеджер местной епархии – и тот поменял свою анафему на аллилуйю по самому выгодному для меня курсу. Батюшка более не обзывает меня исчадьем ада. Теперь он ходит перенимать мой опыт работы с молодежью. А как же? Я – бог в авторитете. Влившись в мою паству, самый последний сукин скин быстро учится толерантности и въезжает: что для эллина, что для иудея Свет состоит из одних и тех же квантов. Поэтому и Ахиллес со своей пятой графой, и джедай Илья Наумович Муромец – оба единородные братья по Свету…

– Дети мои, – объявил я четверым новым кандидатам в адепты, двум телкам и двум козлищам, – хочу напомнить вам кое-что. По традиции Обращение требует полной аскезы и углубленного изучения Нектариева Четырехкнижия. Но, учитывая ваши заслуги лично перед богом, а также тот факт, что ваши грехи мне, в принципе, известны, я обращаю вас по экспресс-программе. Тем более, тираж Четырехкнижия все равно сгорел – и Свет с ним. Есть, как вы знаете, книжки повеселее.

Я ударил в гонг – не столь антикварный как тот, что был раньше, но тоже довольно древний, с надписью «Titaniс» по верхнему ободку. Марта, Мария и Адажио, тихие и торжественные, в парадных хламидах с люрексом, внесли очередную порцию духовной пищи.

Обеим боевым лесбиянкам, Контактной Лизе и Адской Маше, достались «Робинзон Крузо» и «Манон Леско». Одноглазый Субкоманданте Витек, бывший лучший яйцеметатель нацвозов, получил экземпляр «Одного дня Ивана Денисовича». А Еве Ферботен, она же Евгений Нетушкин – без серьги и макияжа, ради такого случая! – была вручена «Анна Каренина» в двух томах.

– Внемлите же, обращаемые! – с подъемом произнес я. – Ныне опять пришла пора распахнуть свои души и впустить туда еще немного истины, горькой и сладкой. Мне, Нектарию Светоносному, ради вашего же хлеба насущного и вашей же колбасы насущной, порою приходится ужимать и поправлять чужие шедевры, жертвуя качеством. Но что дозволено вашему богу, то вам, о мои духовные чада, категорически западло. Ну-ка дружно вспомним, чему я вас учил. Итак, настоящим адептом Света можно стать только тогда…

– …когда обогатишь свою душу всеми богатствами, накопленными смертными, – хором продолжила паства.

Эта формула пришла ко мне во сне как откровение. И я, проснувшись, сразу ее записал на клочке, а затем повелел выбить по металлу. Позже я сообразил, что примерно на ту же тему высказывался дедушка Ильич. Но у меня-то гораздо правильней звучит! И, в конце концов, Попов и Маркони тоже изобрели радио независимо друг от друга.

– Что значит имя? – спросил я у четверки, важно вздымая палец.