политического, финансового, экономического и административного характера[914]. Немецкое командование направило в качестве наблюдателя принца Рейса.

Конечно, немецкие оккупанты хотели быть и действительно были в курсе переговорного процесса, чтобы не допустить непредвиденного поворота событий, преподнесения нежелательного сюрприза. И все же некоторым преувеличением представляется суждение высокого правительственного чиновника того времени Н. М. Могилянского, считавшего, что «…немцы постоянно и намеренно путали карты при переговорах Украины с Крымом, чтобы и здесь как-нибудь невзначай не было достигнуто какого-нибудь соглашения. Divide et impera (разделяй и властвуй) было их лозунгом. А русские Украины и Крыма, серьезно вообразив себя двумя государствами, вели таможенную войну между собой, будто кому-то было полезно, чтобы в Крыму гнили продукты, когда в Киеве на них стояли безумные цены. Позорная страница.»[915]

За происходящим в Киеве пристально следили и в Москве, чутко реагируя на каждый шаг переговорщиков. Сообщая читателям о развитии событий, «Правда», очевидно, пыталась информационно повлиять на позицию, прежде всего, крымчан, скрыто приветствуя их неуступчивость украинской стороне.

«По словам делегатов из Крыма, – отмечал орган ЦК РКП(б), – у них имеются инструкции отстаивать установление федеративного принципа создания Союза государств на началах, подобных союзу Баварии и Пруссии, то есть настаивать на сохранении Крымского правительства, войска, финансов, установления границ, и прочее.

Положение Крыма настолько блестяще, что слияние или союз с Украиной не диктуется ни социальными, ни экономическими условиями. Крымское правительство намерено говорить с украинским, как равный с равным, будет отстаивать те же права, что и Украина для себя.

Со стороны Украины, – продолжала далее газета, – для ведения переговоров намечены 4 министра с определенными полномочиями: настаивать на слиянии Крыма с Украиной, признание власти гетмана, предоставление Крыму автономии в виде местного самоуправления, и недопущение самостоятельного для Крыма бюджета и денежного обращения»[916].

Переговоры, начавшиеся 5 октября 1918 г., шли трудно и малопродуктивно. Крымские представители под любыми предлогами стремились уклониться от четких ответов на предложения объединения с Украиной[917]. Гетманские министры заявили о неспособности крымских делегатов проявлять волю и отражать желания всего населения полуострова, потребовали подключения к переговорам представителей основных национальных групп Крыма.

По прибытии в Киев лидеров немецких колонистов Т. Г. Раппа и А. Я. Неффа, а также крымских татар Ю. Б. Везирова и А. С.-А. Озенбашлы на общем заседании делегаций 9 октября 1918 г. была обнародована подготовленная украинской стороной Декларация с изложением принципов крымской краевой конституции. В документе значилось, что Крым объединяется с Украиной на правах автономного края. К компетенции Киева относились внешняя политика, оборона, гражданское и уголовное законодательство, назначение высших должностных лиц автономии и утверждение местных законов, финансовая и таможенная системы, эксплуатация железных дорог, почт и телеграфа. Крым же сохранял свое правительство и народное собрание с правом выработки местного законодательства, наличия собственного бюджета, контроля над торговлей, промышленностью, сельским хозяйством, налогами, судебными делами, образованием, охраной здоровья, междунациональными отношениями[918].

Ознакомившись с предложенным, глава Крымской делегации А. М. Ахматович на следующий день назвал его «проектом порабощения» и заявил, что вместе с коллегами он не вправе подписать соглашение, обязательное для всех последующих правительств. Крымская делегация выдвинула контрпредложения, главным пунктом которых было установление между Украинской Державой и Крымом федеративного союза. Были также представлены два приложения: о маяках, лоциях, гидрометеорологической службе и о Керчь – Еникальском морском канале, а также правила передачи Симферопольским Окружным судом Екатеринославскому и Херсонскому окружным судам дел, возникших по Мелитопольскому, Днепровскому и Бердянскому уездам[919].

Предложения Крымской стороны, по существу, сводили комбинацию между двумя субъектами к такому соглашению, согласно которой, за исключением договоренностей во внешнеполитической сфере, реализовывался бы вариант самостоятельного, независимого существования Крымского государственного образования.

Украинская делегация была разочарована таким поворотом событий и после не вполне лицеприятных трений (Ф. А. Лизогуб назвал полномочия крымской делегации недостаточными и несколько раз пытался закрыть конференцию, а крымчане настойчиво требовали, чтобы были выслушаны их объяснения) переговоры закончились безрезультатно[920].

Однако для новых маневров, пролонгирования возникшего кризиса у крымских представителей просто не хватало сил, не было выхода, и они вынуждены были уже 12 октября по существу подчиниться давлению – принять условия украинской стороны. Правда, не удалось выговорить согласие на создание при заграничном, военном и финансовом министерствах Украинской Державы особых отделов по крымским делам, а при гетмане – особой должности статс-секретаря с правом голоса на заседаниях Совета Министров по всем вопросам, касающимся полуострова. Статс-секретарь должен был назначаться гетманом из трех кандидатур, предлагаемых крымским правительством.

Подписанное прелиминарное соглашение крымские делегаты считали необходимым обсудить и утвердить Курултаем и съездом национальных и общественных организаций Крыма. «Мы согласились с этим, – вспоминал Д. И. Дорошенко, – ибо были уверены в позитивном исходе дела (об этом тайком заявляли нам и делегаты от национальностей, приехавшие в Киев). Тем временем немцы согласились передать нам Черноморский флот с Севастополем… Тем самым к нам переходила фактическая власть над Крымом…»[921].

15 ноября Совет Министров Украинской Державы одобрил распоряжение министра финансов А. К. Ржепецкого о полном прекращении таможенной войны с Крымом[922].

Однако имплементировать достигнутые договоренности и принятые решения в жизнь не удалось.

На полуострове происходили очень сложные политические процессы. Все более явным становилось, что с симпатией, и то весьма сдержанной к ставленнику немцев С. Сулькевичу относились только крымские татары. Остальные же либо дистанцировались, либо в разных формах выражали неприятие, враждебность. Активизировались пророссийские либеральные круги. Меньшевики и эсеры провели совещание с частью представителей Курултая, также недовольных линией поведения правительства, пришли к необходимости формирования новой власти.

Крымская газета «Вольный юг» 13 ноября 1918 г. опубликовала письмо генерала Р. Коша к С. Сулькевичу, в котором говорилось: «В связи с брожением в широких массах, которое может вылиться в забастовки, вызванное пребыванием у власти Сулькевича, германское командование, в целях сохранения спокойствия в крае, вынуждено отказаться от дальнейшей поддержки правительства генерала Сулькевича».

Уже через пару дней местные газеты поместили на первых полосах два сообщения. Первое: «Заявление генерала Сулькевича.

14 сего ноября правительство, мною возглавляемое, передало управление краем правительству, возглавляемому председателем Таврического губернского земского собрания С. Крымом.

Председатель Совета Министров Крымского краевого правительства генерал-лейтенант Сулькевич»[923].

И второе: «Правительственное сообщение.

Сего 15 ноября принял от генерал-лейтенанта Сулькевича управление краем. Список министров будет объявлен дополнительно.

Председатель Совета министров С. Крым»[924].

Так, как «по мановению палочки», мгновенно, «без лишнего» шума был «наведен порядок» с правительством.

Новый орган высшей исполнительной власти на полуострове во главе с караимом по происхождению С. С. Крымом был сформирован на коалиционной основе. Это социалисты, возглавившие