российской делегации Д. З. Мануильского «Вечерней Красной газете» 14 августа было весьма категорично заявлено: «Мы исходили из того основного принципа, что в Киеве решается вопрос об Украине, а не судьбе России (! – В. С.). Нужно раз навсегда установить, что Украина выделяется из состава Российского Государства. Та пограничная черта, которая пройдет между ею и Россией, отделит Украину равным образом и от белорусских губерний, и от территории, населенной донскими и кубанскими казаками и от Крыма»[944].

В другом интервью того же дипломата другой московской газете буквально через два дня было выражено неудовлетворение поведением немецкой оккупационной администрации в Украине и подчеркивалось, что «не может быть и речи о границах с Украиной, пока не будет окончательно раздавлена донская и кубанская контрреволюция»[945].

Тем временем кубанцы не оставляли попыток «навести мосты» с Украинской Державой. Во второй половине октября 1918 г. в Киев прибыла чрезвычайная миссия Кубанского Краевого правительства во главе с полковником В. М. Ткачевым. 21 октября делегация посетила П. П. Скоропадского. В зачитанной гетману грамоте говорилось: «Насущные интересы обеих стран, как видно, требуют самого тесного сближения между ними и Кубанское правительство имеет твердую надежду, что с давних пор связанные между собой кровными узами и наполненные яркими примерами борьбы за независимость, Украина и Кубань вновь подадут образец могучего братского союза»[946].

В ответ П. Скоропадский выразил твердую надежду в том, что «кубанское казачество, будучи прямыми наследниками запорожцев, вольется в тесный братский союз с родной ему Украиной, на добро и славу Кубанского войска и Украинской Державы»[947].

В развитие дипломатического диалога вскоре был подписан ряд важных военных и экономических договоров и конвенций. А в ноябре 1918 г. на Кубань была направлена чрезвычайная миссия во главе с полковником Ф. Боржинским. Прошли соответственные торжественные акции, но, когда в январе 1919 г. Ф. Боржанский возвращался в Украину, возле станции Иловайской его захватили белогвардейцы и за предательство «единой и неделимой» расстреляли[948]. Сигнал был более чем тревожным, и, судя по всему, назидательным.

В дальнейшем, Вооруженные силы Юга России продолжали оказывать методичное жесткое давление на кубанцев, руководство которых еще некоторое время пыталось отстаивать идеологические позиции самостоятельности своего края и федеративного переустройства России. 18 декабря 1918 г. Краевая Рада одобрила «Временное положение об управлении Кубанским краем». В документе, в частности, определялось: «Кубанское казачество, верховинцы и коренное население сел и городов Кубанского края, вынесшее из испытаний революции основы строя и народоправия, стоят перед необходимостью обустроить родной край собственными усилиями. Отсутствие государственного единства и общероссийской власти, анархия, продолжающаяся в центре России и затяжная борьба против анархии настоятельно диктуют населению Кубани необходимость самостоятельно укрепить государственность в границах края. Мысля себя неразрывно связанным с Россией, единой и вольной, население Кубани твердо стоит на бывшей своей позиции: Россия должна быть федеративной республикой вольных народов и земель, а Кубань – отдельной составной ее частью. Ныне же Кубанский край, пребывая на пути государственного строительства, сохраняет за собой всю полноту государственной власти в границах края и руководится органами, которые будут установлены населением согласно данному положению»[949].

23 декабря 1918 г. Кубанская Краевая Рада приняла предложенную главой Кубанского правительства Л. Л. Бычем резолюцию, обосновывавшую феномен децентрализации России, возникновения региональных государственнических образований и необходимости их последующей консолидации. Среди основных положений в документе значилось: «…Возрождение России возможно в форме Всероссийской федеративной республики. …Кубанский край должен войти в состав Российской федерации, как член федерации»[950].

Выдвигая своей основной целью борьбу с большевизмом, Кубанская Рада связывала будущее страны и своего края с Всероссийским Учредительным собранием.

В процитированных документах, как и в идейно-политической деятельности Кубанской Рады о недавних планах объединения с Украиной не упоминалось. Проведенная по распоряжению Главнокомандующего Вооруженными силами Юга России А. И. Деникина мобилизация в крае, по оценкам некоторых авторов, подняла удельный вес украинцев в Добровольческой армии до 75 %[951]. Основную их часть составляли кубанцы.

В рядах белого воинства кубанцы участвовали в походе на Москву. «По дороге» боролись не только с большевиками, но и с украинской государственностью, беспощадно уничтожая ее.

Понимая, что является орудием неразделяемого курса, казацкая верхушка пыталась еще некоторое время политически маневрировать, консолидировать единомышленников ближайших территорий – Дона и Терека. Однако деникинцы, постоянно прибегая к террору, мириться с этим не собирались – в частности убили в Ростове главу Кубанской Законодательной Рады Н. С. Рябовола. Это должно было послужить очередным предупреждением «белого дела» «казацкому сепаратизму». А поскольку глухое брожение продолжалось, белогвардейцы усиливали репрессии. 18 ноября 1919 г. был осужден к смертной казни один из лидеров кубанцев Калабухов и на следующий день повешен[952]. Угроза такой же расправы нависла над другими арестованными кубанскими лидерами.

Краевая Рада решила и дальше отступить, уже 21 ноября приняла постановление: «Кубанский Край представляет себя неразрывно спаянным с Единой, Великой и вольной Россией. Население края сохраняет твердую уверенность в близкой победе над врагами России и непоколебимое решение вести борьбу до конца в полном союзе с Добровольческой армией и всеми силами, которые борются за возрождение Великой России посредством Всероссийского Учредительного Собрания. Краевая Рада считает очередной задачей создание единой государственной власти на юге России, при участии в ней представителей Кубани и с сохранением за Кубанью широких прав для обустройства краевой жизни с помощью своих представительных учреждений и органов исполнительной власти…».[953]

Изложенные далее конкретные меры и предложения, по существу, закрепляли капитуляцию перед деникинцами, которые «в награду» не стали казнить 12 арестованных казацких ватажков, депортировав их в Турцию.

Смена атаманов, составов правительств происходила в лагере (можно сказать – в обозе) деникинцев, а с апреля 1920 г. – врангелевцев, которые не смогли противостоять Красной армии. Агония кубанской государственности развивалась безудержно. Заключение 22 августа 1920 г. в Варшаве правительством Кубани с представителями С. И. Петлюры договоренности о взаимном признании самостоятельности и общих действиях[954] уже ничего не могли изменить. А достаточно рельефно проявившиеся в буре Гражданской войны центробежные тенденции вывели кубанских украинцев на необратимый вектор дрейфа от Неньки-Украины.

5. РКП(б) – КП(б)У – ось единения и проявления различий

В последнее время не очень популярно обращение к диалектике и ее законам. Однако именно с их помощью подчас только и можно эффективно измерить и адекватно истолковать, объяснить некоторые сложные, может быть, даже архисложные явления общественной жизни. А именно к ним с полным правом можно отнести, в частности, процесс консолидации местных организаций большевиков в общенациональном масштабе, образование Коммунистической партии (большевиков) Украины, определение ее статуса, выбор принципов взаимоотношений с Российской Коммунистической партией