– Шевелитесь, остолопы! – прикрикнул Эйрик. – Клянусь залогом Тюра, ползаете, как улитки!

Под взглядом конунга викинги задвигались живее, дернули корабль так, что Эйрик едва не слетел за борт. Сам Ивар поднялся, проковылял к привычному месту на носу.

Выглядел он загорелым и изможденным, как раб с галеры, ребра торчали, на спине выделялись позвонки, а выгоревшие почти до белизны волосы падали на широкие плечи.

– Что там такое? – конунг распрямился, приложил ладонь ко лбу. – Быстрее! Ацтеки обнаружили наших!

Дружинники навалились на весла, те начали гнуться и трещать, брызги сверкающими на солнце крыльями полетели в стороны от драккара, тот понесся, как пришпоренный жеребец.

Острый мыс приблизился, стали видны фигурки сражающихся, ветер донес лязг оружия и полные ярости крики.

– Конунг, остановись! Ты же голый! – крикнул Эйрик, видя, что Ивар готов перепрыгнуть через борт.

Под днищем заскрипело, корабль тряхнуло, будто он наскочил на скалу, кое-кто из дружинников полетел с лавок, Эйрик вцепился в рулевое весло, что норовило вырваться из пальцев.

– Клянусь когтями Фенрира! – высокий воин на берегу обернулся, тряхнул рыжими волосами. – Они все же приплыли!

Ацтеки наседали, бешено визжали, но викинги держали строй, медленно отступали в воду, мечи их сверкали, как крохотные молнии, то один, то другой воин в шлеме с перьями начинал шататься, пытался зажать пальцами рану, а то и вовсе падал.

Первым через борт перепрыгнул Сигфред, погрузился по пояс, но понесся вперед, высоко задирая ноги.

– Назад! – крик конунга заставил берсерка остановиться, на мгновение перекрыл грохот сражения. – Всем отходить к кораблю! Мы отплываем!

Сигфред зарычал от бешенства, неохотно побрел обратно.

Кари мощным ударом рассек плечо одного из ацтеков, голова другого лопнула под мечом Ингьяльда, как орех от удара камнем. Воины Теночтитлана на мгновение приостановились, викинги дружно повернулись и побежали к кораблю.

– За ними! – из зарослей выскочил крошечный человечек в черном балахоне, замахал руками.

Ацтеки без особой охоты полезли в воду, видно было, что они не рвутся в бой. Эйрик нагнулся, вытащил из-под лавки копье, прицелился, готовясь метнуть, но пока враги были далеко.

Арнвид первым подскочил, ухватился за борт, набежавший следом Ингьяльд подсадил наставника, перелез сам.

– Вот твой меч, конунг, – прохрипел эриль, протянул Ивару ножны.

Тот ухватил клинок, закричал так мощно, что у Эйрика заболели уши:

– Все на весла! Отплываем!

– Как я рад, – через борт перевалился отдувающийся Нерейд, шлепнулся на четвереньки, – вернуться… сюда…

– Брат! – к Рёгнвальду бросился Гудрёд, хлопнул по плечу, но тут же метнулся обратно, к своей скамье, схватился за весло.

Через борт перебирался Кари, когда ацтеки оказались рядом с драккаром. Эйрик метнул копье, услышал хруст, когда оно вонзилось в грудь широкоплечему воину.

Ивар ударил, целясь по вцепившимся в борт пальцам, прозвучал вопль. Показавшийся над одним из щитов ацтек занес ногу, но Нерейд шарахнул его кулаком в лицо.

Ацтек исчез, раздался плеск, брызги упали на палубу.

Дружинники налегли на весла, драккар медленно, как огромный зверь, пополз от земли. Крохотный человечек на берегу перестал прыгать, упал на корточки, уткнулся лбом в песок.

– Чего это он? – удивился Сигфред.

– Богам своим молится, – ответил Нерейд с соседней лавки, – чтобы они с него заживо шкуру не содрали…

Корабль шел на восток, прочь от суши, ветер овевал разгоряченное лицо, и Ивар ощущал, как перестают вздрагивать, расслабляются сведенные судорогой мускулы.

Всякий раз, обернувшись, конунг натыкался взглядом на фигуру жреца, застывшего неподвижно, точно обратившегося в камень. Несмотря на растущее расстояние, она почему-то не исчезала.

– Хватит, – сказал Ивар, когда берег превратился в зеленую полосу на горизонте. – Суши весла…

Он повернулся к дружинникам, увидел десятки обращенных на него глаз, полных восхищения, тревоги и ожидания.

– Вас вернулось меньше, чем уходило, – заметил Эйрик. – Харек, Ульв…

– Погибшие пируют с Отцом Ратей в Вальхалле, – проговорил Ивар, вспомнив Ангуса, добавил, – или у престола христианского бога.

– А куда великанского внука дели? – спросил Гудрёд.

– Он ушел туда, куда хотел, – Ивар опустил взгляд, вопросительно посмотрел на Арнвида. – Что скажешь, мудрый? Нам надо решить, что делать дальше, как добраться домой…

– Все просто, – эриль огладил лысину. – У нас с Ингьяльдом было много времени для размышлений, – ученик зарделся, точно маков цвет, – и мы придумали способ вернуться назад. Нужно лишь проделать то неправильное Вопрошание Волн в обратном порядке…

– Чего же вы ждете? – буркнул Нерейд. – Давайте быстрее, а то я по пиву соскучился.

– Приступайте, – кивнул Ивар.

Ингьяльд поднял руку, с усилием провел ей перед лицом, словно вытирая что-то. За ладонью осталась полоса темноты, будто сотканная из плотного дыма, рядом повисла вторая.

Арнвид наблюдал за учеником молча, лишь иногда подсказывал. Тот чертил одну руну за другой, они не гасли, а накладывались друг на друга, образуя что-то вроде колышущегося облака.

Ветер стих, исчез шорох моря за бортом. Волны замерли, превратились в причудливой формы бугры из зеленовато-голубого стекла, брызги повисли в воздухе.

Темнота наступила стремительно, Ивар поднял голову, увидел на месте светила черный диск, окруженный кольцом ослепительно белого сияния.

– Отлично, – голос Арнвида прозвучал слабо, – теперь давай…

С запада донесся равномерный, могучий шорох, словно тысячи жуков бежали по глади моря. Вновь появившийся ветер донес запах тухлятины, драккар качнуло, потом еще раз.

– Всем держаться! – приказал Ивар и сам вцепился в борт так, что дерево смялось под пальцами.

Накатившая волна подняла корабль и швырнула его вверх, к черному солнцу. Ивар опустил веки, ощутил, что палуба под ногами трясется, а легкие горят, моля о глотке воздуха.

Но конунг терпел, зная, что сейчас вдыхать нельзя.

Лишь когда запах разложившейся плоти исчез, а драккар перестал вертеться, он открыл глаза и рот, жадно вдохнул. Налетевший ветер показался неожиданно холодным, по разгоряченному телу пробежала дрожь.

Ивар огляделся – викинги без сознания валялись на лавках, только Арнвид силился подняться. Самое обычное солнце клонилось к закату, наливаясь багрянцем, вокруг корабля катились серые волны, увенчанные белыми барашками, а далеко на западе виднелась серая полоса берега.