Привыкший проявлять инициативу в карательных делах Г. С. Жуков запрашивал вышестоящее начальство, следует ли «без наличия данных об их практической деятельности» привлекать за измену родине выявленных среди репатриантов лиц, служивших в вермахте и СС, немецкой полиции и тюрьмах. Начальник ОСП был готов посадить новые сотни и сотни немцев, но Москва ответила, что сажать следует только по конкретным материалам — за «активную предательскую деятельность».

О повседневной работе ОСП довольно красноречиво говорят некоторые опубликованные документы. В мае 1946 г. Жуков лично сообщал начальнику ОСП МВД о том, как успешно проходит подписка на заём и что делается для того, чтобы голодные и нищие ссыльные отдали значительную часть заработка государству. Особое внимание оперативной работе уделялось в дни государственных праздников. Например, 6 и 7 ноября 1947 г. оперативники отдела приняли 80 негласных работников (четырёх резидентов, 10 агентов и 66 рядовых осведомителей) и 90 агентурных донесений. Восемь человек было подготовлено для вербовки, заагентурен содержатель конспиративной квартиры, допрошено «в порядке фильтрации» 20 немцев-репатриантов.

Донося о низкой явке ссыльных на ноябрьскую демонстрацию, чекисты объясняли это плохой организацией, работой многих спецпереселенцев в ночную смену и отсутствием у них хорошей одежды, а также тем, что «некоторые (калмыки) пьянствовали». Настроение ссыльных характеризовалось как здоровое, а отдельные «отрицательные суждения» вызывались задержками зарплаты на предприятиях и пренебрежительным отношением заводских администраций к обеспечению жилищ работников светом и водой.

К марту 1948 г. у подчинённых Жукова насчитывалось 1.145 осведомителей, 132 агента и 22 резидента. Было заведено дел оперативного учёта на 2.404 человек, в том числе 13 агентурных дел на 71 чел., 266 дел-формуляров и 2.067 учётных дел. Среди них — 140 по подозрению в шпионаже, 55 — по подозрению в националистической деятельности и 659 — на изменников и предателей. Аппарат ОСП очень гордился тем, что в Новосибирской области за всё время не было зафиксировано никаких «политических волынок, банд или диверсионных актов»[379].

С разгаром холодной войны чекисты получили задание усиленно искать англо-американских шпионов. В 1946 г. перед ОСП была поставлена новая задача — вербовать агентов и осведомителей для разработки тех, «кто давал перспективу выхода на агентуру англо-американского блока». Особенно активно такая работа велась в самом Новосибирске среди репатриантов. Каждый из них, даже прошедший проверочно-фильтрационный лагерь и направленный затем на спецпоселение, допрашивался о всех тех, кто находился в англо-американской оккупационных зонах, служил в войсках СС и СД, состоял членом гитлерюгенда либо поддерживал связь с заграницей. Для генерала контрразведки Жукова такая работа представляла особый интерес.

В результате часть допрошенных пополняла агентурно-осведомительную сеть, а другая (гораздо большая) зачислялась в разряд подучётного элемента. Только в ОСП Новосибирской области из почти 12 тыс. репатриантов-немцев было допрошено 7.818 взрослых. Немалая часть допрошенных (1.007 чел.) была взята на оперативный учёт в качестве подозреваемых в шпионаже, военных преступлениях и активном пособничестве врагу. 795 чел. «разного антисоветского элемента» уже в 1945 г. подверглись агентурной разработке, а 55 оказались арестованы как агенты гестапо, Абвера и т. п.

Кодовые названия ликвидированных агентурных дел весьма показательны: «Стародумы», «Недобитые», «Фашисты», «Клеветники», «Сослуживцы», «Враждебное гнездо», «Антисоветчики», «Враги», «Мракобесы», «Изменники», «Стихоплеты». Некоторые из этих групп разрабатывались при помощи агентов еще с начала 1940-х гг. Обвинения стандартны: клевета на советскую действительность, контрреволюционная пораженческая агитация, стремление к свержению советской власти путем восстания. Именно так квалифицировались «сборища» религиозных групп, пение песен и чтение стихов, критические замечания по адресу властей, недовольство материальным и общественным положением. Часть групп объединялась фальсификаторами из МВД-МГБ в организации немцев общесоюзного значения: «Союз борьбы немцев в СССР», «Союз обеспечения немецких иммигрантов», «Комитет освобождения немцев».

Отдел спецпоселений УНКВД-УМВД по Новосибирской области с 1945 до марта 1948 г. арестовал за политические преступления одних только репатриантов 144 чел., в том числе «агентов разведок»: немецкой — 23, английской — 11, американской — 5, пособников и предателей — 46, разного антисоветского элемента — 59, причем 41 из них за «антисоветскую пропаганду проамериканских и проанглийских настроений» (здесь имелись в виду разговоры о хорошей жизни за кордоном и надеждах на то, что лидеры западных стран заставят Сталина смягчить свою политику). Всего же с сентября 1944 г. по март 1948 г. подопечные Жукова арестовали за «политические преступления» 493 чел., в том числе «агентов» немецкой разведки и контрразведки — 64, английской разведки — 11, американской — 5, различных вражеских пособников и военных преступников — 203.

По официальным данным, на 1948 г. учёт спецпереселенцев в области был образцовый. Уход Г. С. Жукова в июне 1948 г. на повышение формально был следствием отлично поставленного дела по «агентурно-оперативному обслуживанию» политической ссылки. Однако известные материалы говорят о явном кадровом неблагополучии в отделе, работники которого допускали не только служебные промахи, но и прямые преступления. Проверка положения дел, проведённая после ухода Жукова, показала, что в режимном Новосибирске, где официально в начале 1940-х гг. имели право жить всего лишь несколько немцев, к 1948 г. обитало 1.446 неучтённых немцев. В 1948 г. «за плохую организацию агентурно-оперативной работы по борьбе с побегами c/п[ереселенцев] и допущение случаев побега» был снят с работы и понижен в должности замначальника Куйбышевского райотдела МВД Лутошкин, а также наказано руководство Искитимского райотдела МВД[380].

Работники МВД относились к требованиям уголовного кодекса с таким же минимальным трепетом, как и их «старшие братья» чекисты. Например, работник и парторг Чулымского РО УМВД по Новосибирской области Д.И. Левченко в декабре 1947 г. от райкома партии получил строгий выговор за организацию пьянки со спецпереселенцами-калмыками, нарушение революционной законности и злоупотребление служебным положением. Чекиста перевели в другой район и в начале 50-х он работал комендантом спецкомендатуры Болотнинского РО УМГБ по Новосибирской области[381].

В марте 1948 г. Георгий Жуков заявил подчинённым, что решение бюро Новосибирского обкома ВКП(б) «своевременно вскрывает (то есть ни раньше, ни позже! — А. Т.) крупнейшие недостатки нашей работы и позорные для нас факты извращений и нарушений социалистической законности». В Сузунском, Легостаевском, Ояшинском и Чистоозёрном районах оперативники местных отделений ОСП «допускали провокационные действия в оперативной работе». Это, скорее всего, означало элементарную фабрикацию дел: использование агентов-провокаторов, запугивание свидетелей и вымогательство показаний путём шантажа и физического насилия.