Парни решили перетащить бессознательных элитовцев в машину и надеть на них браслеты-контролеры. Улица не была главной, и в ранние часы здесь было совершенно спокойно, но оставлять мужчин валяться на обочине они все равно не собирались.

Эллен осталась с Лесей наедине, но что сказать подруге, не знала.

– Никогда не осуждай того, чьей жизнью не жила, – с обидой сказала Леся.

– Я не осуждаю. Считаю, что каждый имеет право быть прощен, если он искренне раскаялся. Все ошибаются.

– Как думаешь, если однажды Виктор Романович раскается, ты сможешь его простить? – ударила по больному Леся.

– Ты осознаешь, что он за человек, но все равно идешь за ним, почему?!

– У меня нет другого выхода.

– Выход есть всегда! Ты можешь выбрать прямо сейчас. Остаться на этой стороне дороги – с нами, или перейти ее – и вернуться в «Элиту».

Эллен вспомнила, что однажды стояла перед таким же выбором. Она доверилась Диме и, как бы тяжело ни было после, не пожалела.

– Я не могу, – выдохнула Леся.

– Можешь! Прямо сейчас плюнь на все. Ты сможешь быть с Сергеем, жить так, как тебе хочется, а не как надо моему дяде или еще кому-то.

– Я не уверена, что Сережа этого хочет.

– Он простит.

– Нет, дело не в этом. Я больше ему не нужна. Я это чувствую. Все изменилось. Недавно. Не знаю, почему.

Эллен вспомнила о безмолвном разговоре Сергея и Генриетты на дядином юбилее. Неужели в его сердце и правда столь стремительно ворвалась другая девушка?

– Все равно пойдем с нами, – настаивала Эллен, – начни новую жизнь.

– Да что это будет за жизнь?! – вспыхнула подруга. – До конца дней придется скрываться и бояться мести Виктора Романовича? Я так не смогу. К тому же мне с вами не место. Вы хорошие, – с оттенком зависти сказала она, – даже Сергей, наконец-то, будет на своем месте, а я… я просто элитовская мразь.

– Ты не такая, Лесь! В тебе много хорошего и доброго, просто ты боишься показывать это людям.

– Да нет во мне ничего хорошего! – прорычала подруга, шагнув ближе. – Ты просто маленькая наивная слепая девочка!

Эллен отшатнулась, будто от пощечины.

Леся прожигала ее взглядом, в котором росло нечто пугающее и незнакомое.

– Это я убила Виту, – выдала она.

Эллен медленно завертела головой.

– Я уехала с праздника не потому, что мне было плохо из-за родителей. Плевать я на них хотела. Артур приказал – я сделала. Я убила Виту. А наркотики подкинула, чтобы побесить Артура и подставить Рыжего.

Слезы резко вырвались из глаз Эллен.

– Во мне нет ни грамма хорошего, – со злобной усмешкой произнесла Леся.

Эллен не находила слов, но отчаянно искала оправдание ее поступку. Такова была ее сущность – оправдывать всех, кого она любит.

– И я не раскаиваюсь, Эллен, так что не ищи мне оправдание, – Леся будто прочитала ее мысли. – Ты не оставила мне выбора, сама того не понимая. Знаешь, почему я никогда не позволяла себе любить? Потому что привязанности – это ахиллесова пята каждого элитовца. Ты рассказала Артуру о моих чувствах, он ими воспользовался. Мне пришлось выбирать, кто будет жить: Вита или Сергей.

Чувство вины укололо Эллен прямо в сердце.

– Я не виню тебя, – вновь угадала мысли Леся, – но и ты не вини меня. Тебе ведь знаком подобный выбор?

Эллен увидела, что Дима переходит дорогу, и поторопилась стереть слезы.

– Что случилось? – конечно же, спросил он.

– Все нормально, – еле выдавила Эллен.

Послышался стук калитки. Сергей был без куртки, напористо шагал к ним, в руке у него сверкал нож.

– Эй! Эй! – вскрикнул Дима, закрыв Эллен собой. – Ты чего задумал?

Алекс с Тимуром перебежали дорогу, услышав его.

Сергей подошел к Лесе и протянул нож.

– Вырезай, – грубо сказал он. – Хочу, чтобы это сделала ты.

Во взгляде Леси вспыхнул ужас.

– Не буду.

– Режь, я тебе говорю! – повысил голос Сергей. – Тебе ведь плевать и на меня, и на мои чувства. Давай!

Парни не стали вмешиваться. А у Эллен сердце сжалось.

– Не надо, оставь ее, – попросила она, увидев, как по безразличному лицу Леси заскользила слеза.

Сергей опустил нож, отступил.

– Я долго не решался все бросить. Из-за тебя. Я разрывался, а теперь точно не стану жалеть.

Леся без грамма эмоций на лице смахнула слезу.

– Все не так, – сказала она, – но я не стану ничего объяснять. Пусть каждый останется со своей правдой.

– Правда одна, – усмехнулся Сергей, – ты бы все равно меня не полюбила так, как я – тебя. Глупо было ждать взаимных чувств от того, кто когда-то отказался от своих.

– Я просто не хотела чувствовать боль, – защитилась Леся.

– Ты просто боялась любить.

Леся потеряла маску сдержанности, в глазах отразилась боль.

– Ты никогда не поймешь, – с горечью сказала она, – каково это, видеть, как твоя сестра прыгает с крыши! Из-за любви! Из-за какого-то дурацкого приоритета к парню, который даже волоска ее не стоил. Она шмякнулась в метре от меня! Я до сих пор помню ее изуродованное тело! – Леся сглотнула ком в горле и продолжила ровным голосом: – Да, я боялась полюбить, как она, и боялась кому-то поверить, да, я без сожаления стерла эти чертовы чувства, но к чему теперь упрекать меня за это? Все кончено, нам больше не по пути.

Сергей ничего не ответил. Действительно, они могли еще долго спорить, осуждать друг друга, но Леся была права – правда у них разная.

Развернувшись к Тимуру, Сергей протянул ему нож.

– Будет справедливо, если это сделаешь ты.

Близнец заметно растерялся, но взял нож. Он посмотрел на лезвие, задумчиво провел пальцем по краю и сказал:

– Я не буду мстить тебе за поступки других. Ты не делал мне больно, и я не стану. Иди к Робу. – Он кивнул на дом.

Подарив Лесе прощальный взгляд, Сергей ушел. Она смотрела ему в спину с фальшивым безразличием, но Эллен ощущала ее сожаление и тоску.

Пусть и не в полную силу, но Леся умела любить.

– Избавь меня от этого поскорее, – попросила она Эллен, когда калитка за парнем захлопнулась.

Алекс показал ей браслет-контролер.

– На них есть таймер, он отключится, и энергии постепенно восстановятся. Постарайся сделать так, чтобы хозяев дома не трогали. Они ничего не знают о том, куда мы уедем. Громилам своим скажешь, что Эллен не сразу тебя отключила, сначала заставила рассказать о том, как вы на нас вышли.