МВД восемнадцать лет восемь месяцев и двадцать четыре дня, — сообщил он, и немного подумав, добавил. — Имею четырнадцать благодарностей, две медали — за десять и пятнадцать лет службы, награжден знаком «Отличник советской милиции».

— Где вы работали?

— В Московском РОВД Санкт-Петербурга.

— В какой должности?

— Я был старшиной РОВД.

— В каком звании закончили службу?

— Прапорщик милиции.

Спрашиваю, за что он попал в зону.

— За чужое преступление, — у моего собеседника начинает дрожать голос. — Я разменял квартиру и переехал жить по новому адресу. С соседкой я жил в хороших дружеских отношениях. Даже комнату не закрывал…

— То есть у вас была всего одна комната?

— Да, у меня была одна комната, а еще две комнаты были у соседки. Соседка прописала к себе родственника. Этот родственник оказался пьяницей. И безработным. Под старый новый год, с 13 на 14 января 1997 года, он не пришел домой. Соседка переживала, что ее родственника нету. Утром пришли его друзья, и он вместе с ними пришел. И что там у них в комнате произошло, мне не известно. А я находился в своей комнате. Потом я услышал запах гари, как будто горят провода. Телевизор в своей комнате выключил. Когда вышел на коридор, увидел дым. Тянуло из соседкиной комнаты. Я постучал — тишина. Открыл дверь — толкнул ее плечом — и сразу произошла вспышка. Произошел доступ кислорода — туда поступил воздух, так как входная дверь была открыта. Расстояние от входной двери до комнаты было всего лишь метр. Я — к телефону своему. Телефон не работал. Я выбрался из квартиры. На улице позвонил по телефону. Вызвал пожарных. Обратился в отдел милиции. Приехала следственная группа. И меня арестовали. Потом меня обвинили в убийстве. И на суде мне заявили: «Ты хотел скрыть следы преступления».

— Какой у вас срок?

— Восемнадцать лет. И я не знаю, за что. За чужое преступление? Я чужое преступление на себя не брал и не возьму.

Наконец, немного остыв, он повторяет:

— Преступление я не совершал.

А потом совершенно неожиданно говорит:

— Спасибо за внимание.

И уже спокойной походкой возвращается к своим товарищам.

Приложение

Из запомнившихся высказываний обитателей спецзоны

О заключении

Зона похожа на армию. Но в армии знаешь, что через год выйдешь…

В зоне все ходят, как у нас говорят, на ручнике, сдерживают себя постоянно. Видимое благополучие — только мнимое.

Зона — это вынужденная командировка.

В зоне сейчас спокойно. С опаской я гляжу на это. Не может в зоне быть спокойно.

О письмах

Трудно заставить себя писать домой письма. О чем? О том, что был на работе, копал канаву? Поэтому начинаешь писать от третьего лица.

О наказании

Я-то в зоне проживу, а наказали тех, кто меня любит: мать, жену.

О необходимости общаться

В тюрьме обязательно нужно хоть с кем-то общаться. Если не общаться, уйти в себя, переживать, то по коже пойдет сыпь. Появятся болячки, зуд. Так со многими бывало.

О правилах поведения

В зоне соблюдается правило: не укради. Если опустится, то его опустят. Он боится. «Лучше два раза спросить, чем один раз взять без спроса» — так говорят здесь. За спрос не спросят.

В тюрьме нельзя врать. Лучше промолчать.

В тюрьме свои правила. Нельзя говорить спасибо. Надо говорить: «Благодарю от души».

В тюрьме нельзя храпеть. Сразу разбудят.

В зоне не принято расспрашивать, если человек сам не расскажет.

Заповедь в зоне: не бери в долг, но и не давай. Хочешь курить? Нет табака? Откажись вообще. Чтобы не быть зависимым от кого-то.

О татуировках

Некоторые осужденные делают здесь наколки. Зачем? На память о зоне!

Это же идиотизм!..

О больших сроках заключения

У кого большой срок — больше двадцати лет — они на грани срыва. На грани шизофрении. Хотя ведут себя внешне нормально. Но у него как будто перед глазами пелена, как у сектантов.

В зоне у многих плохо с психикой. Нервные расстройства…

О молитвах

В колонии есть молельная комната. Туда ходят, молятся. Но не каются, они просят побыстрее их освободить.

О спецконтингенте

В нашей зоне сидит один младший начсостав. Большие начальники в зону не попадают.

О бывших коллегах

Интересный момент: как только сотрудник правопорядка совершил преступление, он уже уволен задним числом. И «кидают» в силовых структурах — это удивительно.

О следствии

Я сам читал в уголовном деле такую фразу: «Свидетелю нельзя не верить потому, что он доктор юридических наук».

О приговоре

В моем приговоре написали: «Угрожал неустановленным следствием пистолетом и наручниками».

О проблемах

У меня только одна проблема: хочу домой.

О перспективах

В тюрьму человек попадает, как в могилу.

О самокритике

Попав в зону, я ощущаю себя дураком. Умнее надо было быть.

О доверии

В зоне по-другому смотришь на жизнь: в жене сомневаешься, друзьям уже не веришь.

О первом дне неволи

Когда меня завели в камеру, я подумал: ну всё, жизнь прошла, это конец.

Закрыли камеру — и земля ушла из-под ног. Ты вроде живой, и вроде тебя нет.

Сама камера угнетает, всё в черных тонах, в воздухе стоит какой-то неприятный запах: дым не дым, смрад не смрад. Вонь какая-то…

Люди все незнакомые, и что у них на уме — тоже неизвестно. Что с тобой произойдет через пять минут, никто не знает.

Заходишь в камеру: вроде бы ты никому не нужен, но за тобой смотрят десятки глаз.

Неприятно ночь не спать и думать, что тебя зарежут. Или удушат.

О преступлениях

В нашем отряде сидит сто человек, и на каждом — по трупу.

Об исправлении

Нас сюда посадили, чтобы мы исправлялись. Чтобы мы отбывали наказание, нас изолировали от общества. Но одна плохая овца все стадо портит. А здесь все плохие овцы.

Об откровенности

В колонии приходится со всеми держать дистанцию. Не открывать душу. Потому что если откроешь, они уже норовят туда с грязными ногами залезть. Тюрьма — она и есть тюрьма.

О свободе

Выйдя на волю, я уже буду ко всему относиться без иллюзий, получив опыт колонии. Если тебе улыбаются, то это не значит, что ты такой хороший. Вполне возможно, это значит, что тебя опять хотят посадить.

О судопроизводстве

Вам почти каждый скажет, что его большой срок — это судебная ошибка.

Не я виноват, что попал в колонию. Меня судьи в колонию