праведник, что он – настоящий святой. Вот это, наверное, главное сегодня. Владыка Антоний оставил нам не только свои книги, не только свои беседы и проповеди; владыка Антоний оставил нам свою жизнь, свою ежедневную жизнь, свою молитвенную жизнь, свои отношения с людьми – вот главное сокровище, которое оставил нам владыка Антоний в наследство.

Я, конечно, не знаю, чтó владыка Василий или отец Михаил Фортунато (не знаю, кто там командует) решили теперь сделать с этой сторожкой, в которой у алтаря Успенского храма жил владыка Антоний. Но можно смело сказать, что не найдется ни одного человека, который жил бы там так, как жил владыка Антоний. У него действительно ничего не было: у него не было запасной одежды, у него не было личных вещей, у него не было женщины, которая готовила бы ему, он ел что придется, даже в последние годы жизни. Это было не потому, что плохо смотрели за владыкой Антонием, а потому, что это был его принцип. Обычно в воскресенье, после Обедни, все оставались на общую трапезу в соборе. И вот эту еду, которую ели все, относили в тарелочке под дверь владыке Антонию. Потом, когда никого не было, он открывал дверь, забирал эту еду и что-то из нее съедал. Таков был образ его жизни, образ жизни настоящего монаха, настоящего праведника, настоящего подвижника – наверное, так жили первые подвижники.

И при этом владыка Антоний никогда не считал себя аскетом, он всегда подчеркивал, что он не аскет. Владыка Антоний был человеком, открытым ко всем, кто его окружал. Только в самые последние годы, когда совсем уж не было сил, он мало общался с людьми и не убирал в воскресенье вечером в храме. А так, до восьмидесяти пяти лет он в качестве уборщицы убирал в соборе в воскресенье вечером, после того, как люди, оставшись там после воскресной обедни, ели, пили, веселились.

И общался владыка абсолютно с каждым, кто к нему приходил. Любой человек мог подойти к собору, позвонить в звонок, на котором было написано «Bishop», и владыка Антоний бы открыл, пригласил к себе этого человека для того, чтобы поговорить, чтобы выслушать его. Притом, когда он открывал дверь, многие даже думали, что это не он сам, что это какой-то его келейник, что это какой-то его служитель, – потому что считали, что у такого видного человека должны быть служители, должны быть келейники, должны быть какие-то монахи, при нем состоящие, секретари и так далее. Но ничего этого у владыки Антония не было. При той простоте жизни, при той открытости всем это было абсолютно естественно. Ведь в Лондоне десятки людей были с владыкой Антонием на «ты», и это не казалось чем-то странным; странно было, когда кто-то обращался к нему на «Вы», потому что он для всех был настолько родным человеком, что к нему, наоборот, очень трудно было обратиться на «Вы», а не на «ты».

Храм, Успенский собор, который отстоял в свое время владыка Антоний, был действительно домом для него и домом для тысяч людей – и для тех, кто жил в Лондоне, в Великобритании, и для тех, кто приезжал туда, может быть, только один или два раза за всю свою жизнь и кому удавалось встретиться во время краткой поездки в Лондон с владыкой Антонием. Для всех Успенский храм становился совершенно родным домом, потому что это свойство – объединять людей в одну семью, делать людей родными друг другу – действительно каким-то удивительным образом присутствовало в жизни, в каждом моменте жизни владыки Антония.

Конечно, владыка был таким проповедником, каких не бывает на белом свете. Бог даровал ему такой дар слова, что он мог доходить до глубин наших сердец. В казалось бы самой простой, двух-трехминутной проповеди он мог сказать что-то такое важное, что люди носят потом в сердце в течение десятилетий… Потому владыка Антоний был духовным наставником не только тем, кто знал его лично, но тысячам и тысячам людей, до которых доходили и доходят теперь его книги. И удивительно бывает всякий раз слышать от людей самых разных, не похожих друг на друга, как много дали им книги владыки Антония.

Когда говоришь о святителе митрополите Антонии Сурожском, даже не знаешь, о ком говорить: о человеке, который как никто другой умел созидать и укреплять духовную семью, о человеке, жизнь которого была образцом подлинного монашества, или об этом великом проповеднике – наверное, второго такого в ХХ веке не было. И там, и здесь, и тут владыка Антоний проявил себя как удивительно одаренный от Бога человек. Это не просто талантливость, не просто гениальность – это одаренность именно от Бога. Владыка Антоний светился Богом. Все, кто встречался с ним, чувствовали это – и в последний год жизни, когда он уже стал совсем физически слабым, и в прежние годы, когда он, еще относительно молодым человеком, приезжал в Москву.

Ему, в отличие от остальных эмигрантов, было дозволено приезжать в Москву, поскольку он состоял не в Константинопольской и не в Американской автокефальной Церкви, а в Русской Православной Церкви, принадлежал Московской патриархии. Эта формальная принадлежность Московской патриархии давала ему возможность приезжать в Москву и встречаться с людьми. Причем – это тоже надо вспомнить! – он приезжал в Москву не для того, чтобы участвовать в каких-то семинарах, не для того, чтобы участвовать в каких-то важных событиях, не для того, чтобы совершать богослужения в соборах; он приезжал для того, чтобы встречаться и общаться с людьми, быть в самой гуще нашей тогдашней, тоже очень непростой, жизни. И это кажется очень важным.

Конечно, для тех из нас, кто близко знал владыку Антония, это колоссальная утрата. Нет уже возможности иногда, чтобы не слишком его дергать, набрать его телефонный номер и спросить о чем-то, просто услышать его голос, услышать два-три слова, которые всё равно всегда были очень важны, даже если они были о самом простом… Но для людей, которые не знали владыку Антония, не общались с ним, за этот год стало уже абсолютно ясно, что смерть не унесла его из нашей жизни, что Господь оставил его здесь для того, чтобы он так же трудился среди нас, как трудится отец Александр Мень, для того, чтобы он так же ежедневным трудом приводил людей к Богу, ежедневным трудом и молитвами помогал людям выходить из духовных кризисов, справляться со сложностями, которые выпадают нам на долю.

Владыка Антоний так же работает среди нас, как работает среди нас