Деланд жестом пригласил меня сесть в резное деревянное кресло.

— Не очень комфортабельное, — извинился он, — но кошачьему племени оно не нравится, и вы не рискуете получить украшения из кошачьей шерсти.

Сам Деланд уселся за чёрный письменный стол со столешницей, едва видимой под двухдюймовым слоем разных бумаг. Прежде чем сесть, ему пришлось поднять со стула чёрную длинношёрстную кошку.

Держа кошку на руках и нежно почёсывая её за ушком, он сказал:

— Итак, вас интересует Карфур. И, по словам Карла, ваш интерес к этому человеку связан с убийством.

— С серией убийств, — уточнил я.

— О Боже. И вы полагаете, что Карфур каким-то образом в них замешан?

— Да.

Деланд откинулся на спинку кресла и внимательно посмотрел на меня своими бледно-голубыми глазами.

— Ужасно, ужасно. А кого… представляете вы? Вы — полицейский детектив? Я спрашиваю только потому, что мы, маги, являем собой… некое братство. И, помогая вашим поискам, я хотел бы знать, чем все это в конечном итоге может закончиться. Каким образом ваше расследование привело вас в «Магический замок»? — Он как-то отрешённо улыбнулся и погладил кошку, на что та громко замурлыкала.

— Я не работаю в полиции, и мой интерес носит сугубо личный характер. — И я коротко поведал ему свою историю.

Отрешённая улыбка на лице Деланда сменилась сочувствием.

— Ужасно, ужасно… — произнёс он дрожащим голосом. — Я вам очень сочувствую и помогу всем, что в моих силах. — Он поднял трубку чёрного телефона. — Начнём расследование с нашей бухгалтерии и бухгалтерии Сообщества американских магов. Карфур, естественно, входил в САМ и был членом нашего клуба. Он платил взносы, и мы высылали ему разного рода литературу. Значит, у нас должны сохраниться его координаты.

Прокричав в телефон нужные распоряжения, Деланд вернул трубку на место и погладил кошку.

— Итак, что вы хотели бы от меня услышать?

— Почему бы вам просто не рассказать мне о Карфуре? Поделитесь тем, что осталось в вашей памяти.

— Я не помню точно, как он появился, — начал Деланд. — Возможно, это знает кто-то другой. Не исключено, что к этому времени он был достаточно известен и его ангажировали на одно-два выступления. Впрочем, вполне вероятно, что впервые он появился у нас в качестве зрителя и всё началось после этого.

— Боюсь, я вас не совсем понял.

— Иллюзионисты появляются в «Замке» постоянно. Они либо приезжают специально, либо каким-то образом оказываются в городе. «Замок» для людей нашей профессии является местом паломничества. Наш клуб насчитывает около пяти тысяч членов.

— Неужели?

— О да. И когда кто-то из иллюзионистов приезжает в Лос-Анджелес, он считает своим долгом посетить наше шоу. Маг хочет взглянуть на своих конкурентов, позаимствовать у них какие-то эффектные детали или просто хорошо провести время с женой или подружкой. Перед началом шоу в баре, после ужина или в антракте между представлениями некоторые гости демонстрируют окружающим своё искусство. Показывают свои достижения. У нас часто можно увидеть парня, который у стойки бара работает с картами или монетами. Некоторым порой удаются весьма сложные трюки.

— Нечто вроде общественного просмотра?

— В некотором роде. Это — один из способов поставить ногу на порог. А затем… какое-то выступление срывается из-за болезни артиста или закулисного конфликта, открывая для гостей-иллюзионистов определённые возможности. И кто знает, как повернутся дела дальше?

— Выходит, Карфур начал работать регулярно?

— Да. И вполне заслуженно. Карфур был чрезвычайно одарённым и блестящим исполнителем. Всё, что он делал, вызывало изумление. Вначале он выступал в нашей традиционной манере.

— Что это означает?

— Как вы понимаете, мы не располагаем техническими возможностями для постановки грандиозных иллюзионных шоу. Какими, например, славится Вегас. Там для многих представлений строятся специальные подмостки, что позволяет использовать разного рода приборы и приспособления: сложной конструкции люки, туннели под полом, так называемое чёрное освещение, не говоря уж о тросах и скрытых платформах, позволяющих создать иллюзию левитации. Наши же сцены… просто сцены. Мы здесь лишь в минимальной степени используем средства внешнего отвлечения, световые эффекты, зеркала и различные приборы. И дело не только в скромных возможностях. Мы считаем наш стиль своим достоинством, гордимся тем, что работаем в классическом духе. Карфур в этом ничем не отличался от остальных исполнителей. По крайней мере вначале.

— А затем?

— Со временем Мэтр Карфур внёс изменение в свою программу. Он обратился в прошлое и стал исполнять трюки старых времён и в индийских традициях. Удивительное искусство, потрясающий эффект, но… — Он перестал гладить кошку и неопределённо помахал рукой.

— И?..

— Вкусы изменились. Его новая манера не пользовалась большим успехом.

— Что вы хотите этим сказать? Какие вкусы? В чём изменились?

— В том, что люди хотят видеть на сцене. Они больше не желают ужасаться. Они требуют, чтобы их изумляли, ставили в тупик и приводили в восторг. Им не нравится, когда их пугают до полусмерти. И перемена вкусов в первую очередь отразилась на Карфуре. Его номера становились всё более и более… как бы это выразиться… кровавыми. Это отвечало старым традициям, но…

— Вы полагаете, что публика не любит крови? Боюсь, что Голливуд с вами в этом не согласен.

— В какой-то степени я разделяю вашу точку зрения. Кишки на земле. Лужи крови. Несчётное число изуродованных тел. Стоит лишь вспомнить фильм «Бойня в Техасе», где цепной пилой прикончили массу людей. Все это демонстрируется с ужасающим реализмом, но… кино есть кино. Каким бы реалистичным оно ни было, публика знает, что все эти ужасы сняты несколько месяцев назад и позже смонтированы из разных кусков. Прежде чем фильм вышел на экран, его анонсируют и крутят рекламные ролики. Звезды разъезжают по стране, рекламируя свой продукт. А затем мы смотрим этот продукт на экране в двухмерном измерении.

— Верно, но и на театральной сцене мы иногда… встречаемся с насилием.

— Вы правы, но согласитесь, совсем иное дело видеть реальную кровь в реальном времени и очень близко. Кроме того, в театре всё же слегка стилизуют сцены насилия. На сцене даже обыкновенную драку трудно изобразить достаточно натуралистично. И большинство зрителей не хотят видеть подлинное насилие. Недавно, будучи в Амстердаме, я видел, как актёр на сцене уничтожает растение — режет и рвёт его на куски. Это, насколько мне помнится, был филодендрон в горшке. Вы не поверите, но часть публики в знак протеста покинула зал.

— Хм…

— Проведите вечер в «Замке» и посетите одно из наших представлений. Вы увидите, что наши залы невелики. Самый большой из них вмещает от силы сто человек. Иллюзионисты находятся рядом с публикой, как и должно быть на приличных магических шоу. Однако на выступлениях Карфура зрители первых рядов рисковали быть залитыми кровью. Словно рядом с боксёрским рингом, когда у одного из бойцов из разбитой брови или губы брызжет кровь. Одним словом, среди дам его представления не пользовались успехом, такими жестокими они были.