В Избушке-на-Курьих-Ножках их уже дожидался Руслан, сидевший посередь кухни, как в день знакомства со Златой, так же как и тогда перед ним висела сфера, наполненная багровым дымком, в котором едва-едва угадывался образ Змея Горыныча. Заприметив это, Зареслав поспешно скинул сапоги и поспешил усесться рядом с братом. Ягуся тоже заторопилась разуться, передав малышку на время в руки, подоспевшей Марфы, снять платок и вновь взяв на руки уже освобожденную от теплой одежды Василису. Девушка поспешно присела на лавку возле печи и приготовилась слушать. Подле Яги тут же уселся Терентий, ткнувшийся лбом в ее локоть и снова принявший независимый вид.

— Собрались? — наконец подал голос Будимир Давыдович, затем вздохнул и поприветствовал всех. — Ну, здравствуйте, дети!

— И вам доброго здоровьица! — пролепетала Злата, почуявшая неладное.

— Здравствуй, дед! — одновременно произнесли оба младших Змея.

— Здоровьице мне не повредит, — с каким-то невеселым смешком произнес князь Лиходольский, — особенно в такое смутное время.

— Что случилось? Не томи! — хмуро попросил ответа Зареслав, весь напрягшийся будто к битве изготовившийся.

— Царь Евстей Светорецкий намедни преставился, — глухо отозвался Змей Горыныч, а затем со злостью добавил, — царевич Иван в тот же день на царствие венчался, даже помин отцу достойный не справил, зато пирушку в честь себя любимого закатил такую, что до сих пор всем царским теремом рассол распивают. Только вот царь новый успел-таки за дела взяться, первым делом письмецо накатал Ростиславу Всеволодовичу…

— Что в письме было? — перебила князя Баба Яга, хоть и понимала, что так делать нельзя, но ничего поделать с собою не получилось.

— Требование, — коротко ответил Будимир Лиходольский, но Ёжка и так все поняла.

Судя по громкому скрежету когтей о деревянный пол, Зареслав тоже догадался, что за требование Иван выставил царю Кощею. Златку сперва затрясло от страха, а потом от едва сдерживаемого гнева, что горячей ядовитой волной окатил с ног до головы. Да как после всего того, что учинил, он смеет какие-то требования выставлять?! Что он возомнил о себе, паскуда гулящая?! Жар гнева, сменила ледяная, как водица из колодца, волна ненависти. Она, Злата, только-только обрела свою собственную семью, свой крохотный кусочек счастья, а этот… с позволенья сказать, царевич, решил снова все испортить!

— Он желает заполучить тебя, девочка, — со вздохом произнес князь, повернув свой сотканный из дыма лик в сторону замершей на лавке Ягуси. — Настолько сильно он этого жаждет, что желание затмевает глас разума. Иван осмелился угрожать твоему отцу, что в случае, если Ростислав не отдаст тебя ему, войско Светорецкое через седмицу пересечет границу царства Белояжского и двинется на саму столицу, выжигая все города, села и веси, что попадутся на его пути…

— Дед! — громко скрипнув вмиг выросшими змеиными клыками, возмущенно воскликнул Зареслав. — Не надо ее пугать!

— Я и не пугаю, — спокойно отозвался Будимир Давыдович, развернувшись на этот разу уже к внуку. — Она должна это знать, тебе так не кажется? — не дождавшись от мужчины ответа, князь продолжил. — Златослава должна понимать, что как только она появится в отцовском тереме, так сразу окажется в центре внимания и ежели будет допущена хоть малейшая оплошность, хоть кто-то усомнится, что ваше супружество не столь долго длится, как был озвучено, беды не миновать! Пойдут нехорошие слухи, которые сейчас никак нельзя допустить. Никто не должен усомниться во власти твоего отца, Златослава Ростиславовна!

— Что от меня требуется? — поспешно спросила Ёжка, с тревогой поглядывая на разозленного донельзя мужа.

— Все должны поверить, что вы муж и жена в полном смысле этого слова, — ответил Змей Горыныч и строго выговорил внуку. — Не злись, Зареслав! Среди люда белояжского уже ходят слухи, что царь Ростилав слово своего не держит, что де Ивана-царевича вот обманул, обещал ему царевну в жены, а в последний миг взял да и отказался. Но это полбеды! Беда в том, что пакость какая-то очередной слух распустила, что царевну Златославу нашел жених обманутый почти полтора года назад и даже честь по чести обряд свадебный справить успел. Да, вот только подлый Кощей умыкнул у Ивана жену законную, которая от него уже в тягости была, и спрятал на болотах у Бабы Яги, а теперь, мол, врет нагло, что царевна за внуком Горыныча замужем. Некоторые особо ушлые уже к терему царскому ходили, требуя, чтобы Кощей мужу жену вернул, не гневил Богов, и люд простой гневу Ивана Светорецкого не подвергал. Вот так-то детки!

— Смотрю, длинные руки у Иванушки-то, — вдруг задумчиво произнес Руслан, доселе молчавший, а затем злорадно добавил. — Надо бы укротить, а то негоже бунт в чужом царстве растравливать! Ох, негоже!

— Ежели вы двое все правильно сделаете, то не будет никакого бунта, — утомленно проговорил князь Будимир. — Поверит люд, что у вас все гладко и ропот поутихнет, тех, кто смуту сеет, слушать меньше станут, а еще поймут, что за спиною зятя царского все княжество Лиходольское встанет, если потребуется. Так, что все в ваших руках. Поняли?

— Поняли, — все еще хмурясь, но, уже не царапая пол отросшими копями, процедил Зареслав. — Чего уж тут не понять!?

— Ну, будет тебе, внук! — строго прикрикнул на него князь. — Покрасуетесь пару дней у всех на виду, а потом Златку и Василису сюда, ко мне в терем отправишь, а сам будь добр, начни уже с Иваном разбираться, да так, чтобы потом от этого поганца никаких бед не возникло. Думаю, ежели что, бояре быстренько найдут на кого царскую корону Светорецка надеть, а если нет, то у жены твоей братец меньшой очень толковый, да и вотчина его с землями Ванюши граничит, приберет к рукам земли ничейные.

— Ты, дед, все предусмотрел, что ли?! — не скрывая усмешки, удивленно спросил Добролюбов, понемногу успокаиваясь и уже окончательно приняв обычный свой человеческий облик.

— Ну, а кто окромя меня думать-то будет, а?! — делано возмутился Змей Горыныч. — У тебя голова женой забита, у тестя твого тоже дел выше крыши. Надо же кому-то за общее благо радеть? Вот я и радею! Землица Иванушки уж так и быть Кощею перейдет, граница-то у них одна. Ну, а мы, пожалуй, лесных подвинем, еще чуток. Ихний князь уж больно породниться с нами жаждет, у него на выданье две дочки имеются, а за дочками приданное. Вот пусть шелка, да каменья себе оставит, у нас этого добра у самих полным полно. Вона пусть лучше Солнцеву Гору нам в вечное пользование отдает, а то сами там золото не добывают и другим не дают.

— Дед, тебе дай волю, ты у самого князя лесного с головы корону снимешь! — восхитился Зареслав, даже чуть присвистнув. — Не сильно ли замахнулся, а?

— Цыц, внучок! — рассмеялся Будимир Давыдович. — Я знаю, что делаю.

Мужчины засмеялись, но Златослава беспечности их смеха не поверила. Ясное дело, что хотели они этим Ягу, перепугавшуюся, чуть успокоить, мол, смеемся же ведь, а значит, ничего страшного и непоправимого быть не должно. Не обманулась Ёжка этим, но виду подавать не стала, нечего мужчинам тревог да дум перед возможной битвой прибавлять.